Самый младший лейтенант - Юрий Валин

  Камера заключения.

  Опомниться Женька так и не успел. До места службы ехали меньше получаса, - Третье кольцо было свободно, сразу свернули на Комсомольский. Ворота с закрашенной жестяной звездой. Дежурный с красной повязкой на рукаве. Коридорчик проходной. Казарма, рядом двухэтажное, зачуханного вида, здание. Электронный замок, еще один коридор...

  Жить здесь нельзя. Здесь из вещей-то только здоровенный новенький монитор. Правда, ни к чему не подключенный, - провода валялись на полу, рядом с "фильтром-пилотом". Жутковато светится красный глазок индикатора напряжения.

  - Я - попугай с Антильских островов. Но я живу в квадратной келье мага, - процитировала возникшая в двери сержантша. Уже без верхней куртки, в небрежном светлом свитерке и джинсах. Джинсы, хм, шикарные. В смысле, и сами портки недешевые, и плоть светловолосой военнослужащей весьма... стильная. Моделью она подрабатывает, что ли? Экие длиннющие конечности.

  - Эй, абитуриент срочной службы? Огляделся? Проникся? Что такой заторможенный? Не нравится уединенный приют?

  - Здесь и зубную щетку положить некуда, - угрюмо заметил Женька. - Мне вроде тумбочка положена или шкафчик?

  - А, так кое-какие представления об армейской службе у тебя имеются? Щетку, пасту, бритву и прочие зубочистки можешь пока сунуть в стол. Если тумбочка окажется жизненно необходима - изыщем. Лишнее столы выкинем. Правильную форму одежды, обувь и одеяло получишь незамедлительно. Заодно покажу где столовая. Завтрак в 7:00, обед в 13:00, ужин в 19:00. Опаздывать без уважительной причины не принято. Схлопочешь взыскание. Можешь сразу вырубить зубилом-рубилом на внутренней стороне век - здесь не опаздывают и ценят точность. Ясно, рядовой?

  - Понял.

  - Не понял, а так точно. Собственно, лучше пока и ограничить лексикон этим "так точно". На первые месяцы хватит с лихвой. Остальные вопросы задаешь в специально отведенное время.

   - Так точно. Разрешите спросить?

  - Валяй, - милостиво качнула светловолосой головой сержантша. - Только недолго, нам нужно в комендантскую каптерку успеть. Что за животрепещущая проблема?

  - А где остальные?

  - Кто?

  - Ну, батальон. Рота.

  Девица ухмыльнулась:

  - Тяготеешь к парадам и массовым построениям на плацу? Вынуждена разочаровать. Твой взвод, рота и батальон - это я, товарищ майор и еще три-четыре человека. В звании рядового ты тут единственный и неповторимый. Можешь законно гордиться. Попал в элиту. Осознаешь всецело, если останешься у нас. Или наоборот, если осознаешь - останешься. Всё, разговоры отставить. Вперед, за достойным камуфляжем.

***

  За три дня к камуфлированному блеклому "хабэ" Женька кое-как привык. Оказалось, если брючный ремень правильно подогнать, штаны не так уж и отвисают на заднице. Товарищ старший сержант показала, как нужно подшивать воротнички. Занятие это казалось абсолютно нелепым, но пришлось поднатужиться. Начальница пообещала "драть за грязь и криворукость беспощадно", а слово с делом у нее не расходилось. Женька это осознал на второй день, когда выгнала на пробежку. Процесс оказался абсолютно непохожий на армейские физзарядки, - Женька уже полюбовался на утренние потуги комендантского взвода, благо корячились соседи по службе в углу двора. Под рявканье прапорщика приседать и отжиматься дело, конечно, тоскливое, но парням, честное слово, было легче. А Женьку начальница элементарно заставила пробежаться.

  Было еще темно, Женька с нехорошими предчувствиями натянул спортивные штаны и ветровку, кроссовки ему оставили собственные, гражданские. Задачу старший сержант поставила элементарную - как можно скорее прибыть из точки А в точку Б. По сути, круг: "расположение в/ч" - Крымский мост - парк Горького - Пушкинский мост - "расположение". Женька бежал, оскальзывался на льду. До парка еще старался, держался спортивно. Только дыхания уже не хватало. Мелькнула надежда, что в парк не пустят, но сержантша только кивнула скучающему охраннику, - видимо ее здесь знали. До моста Женька кое-как трусил, потом спекся и перешел на шаг.

  - Э, боец, ты не со студенточкой здесь фланируешь, - сообщила надсмотрщица, поправляя под своей ветровкой пояс с бесчисленными кармашками утяжелителей. - Работай.

  - Да не могу я. Не марафонец.

  - Ну-ка! - рука у сержантши была крепкая, - так хлопнула между лопаток, что Женька, втянув голову в плечи, заскакал вверх по лестнице.

  Хватило ускорения ненадолго. В сквере за мостом начал окончательно подыхать.

  - Вперед, Земляков!

  - Не могу, - прохрипел Женька, хватая ртом воздух. - Воспаление легких схвачу.

  - Вылечим.

  - Да уж не трудитесь. Лучше подохну.

  - Отчислю я тебя, мудак!

  - Ну и отчисляйте.

  Сержантша замолчала. Больше не подгоняла. Кое-как, быстрым шагом добрались до "расположения". Спина под ветровкой начала мерзнуть.

  Стоял Женька под горячими струями душа, потом не выдержал сел на теплый пластик поддона. Может, и правда, пневмония - это выход? Ведь комиссуют тогда, а?

  Оказалось, сержантша дожидалась, когда душ освободится, сидела в предбаннике. Светлые волосы взъерошены, камуфляжная майка обтянула грудь.

  - Извиняюсь, не подумал, - пролепетал Женька.

  Ничего не сказала, только глянула недобро, скользнула в душевую кабину.

  Почти до обеда не трогали. Женька сидел в коморке, читал уставы и документы из скоросшивателей. Приказано было ознакомиться со всеми томами. Смысла в этом не было ни малейшего, - просто копии документов и боевых отчетов давних пор, - начиная с гражданской войны и заканчивая действиями в Афганистане. Понимал Женька с пятого на десятое, - одни аббревиатуры чего стоили. Ладно, как говорится в древней армейской мудрости - "солдат спит, служба идет". На койку Женька ложиться все-таки не осмеливался, - вероятно, за такой грех немедленно из Москвы сошлют.

  Перед обедом заглянул майор:

  - Так, Земляков, штудируешь? Похвально. Иди-ка на свежий воздух.

  Женька, неловко застегивая пуговицы бушлата, поспешил во двор.

  Там ждали еще два начальника: ненавистная сержантша и незнакомый круглолицый капитан.

  - Вот что, Земляков, - сказал майор, - неувязочка получается. Екатерина Георгиевна, в смысле товарищ старший сержант, докладывает, что вы не проявляете должной заинтересованности в улучшении своей физической формы. Это странно и необъяснимо. Вы не любите спорт, а, Земляков?

  - Никак нет, товарищ майор! - браво отрапортовал Женька. - Спорт и физкультуру я люблю. Особенно баскетбол. Но к стайерским дистанциям не имею способностей. Конституция у меня такая от рождения.

  - С обращением по уставу, вижу, вы ознакомились. Это хорошо. А вот насчет неудачной конституции - весьма прискорбно. Бег - основа бытия. Я вот, в свое время, не успел ноги унести, в связи с чем данные конечности и пострадали, - майор похлопал себя по бедру. - Ладно, вот перед вами гимнастический снаряд, в просторечье именуемый турником. Подойдите, и выжмите из себя всё, на что способны. Чистота выполнения элементов не обязательна. Но, уж будьте любезны, до предела напрягитесь.

  Женька постарался. Десяток подтягиваний, попытка подъем-переворота.

  - Всё? - вежливо осведомился майор, когда новобранец спрыгнул и попытался оправить задравшийся бушлат.

  - Так точно. Растренирован я слегка, да и металл холодный, - объяснил Женька.

  Офицеры переглянулись.

  - Тент, - непонятно сказал капитан. - Полный тент.

  - Я сразу говорила, - проворчала сержантша.

  - Что ж, отрицательный результат, тоже результат, - заметил майор. - Идите, Земляков, забирайте личные вещи. Вы переводитесь в комендантский взвод. Желаю успехов в политической и боевой подготовке.

***

  В комендантском взводе Женька выдержал сутки. Нет, никаких неуставных и нехороших вещей новые сослуживцы себе не позволяли. Обращались подчеркнуто вежливо и отстраненно. Койку, правда, вновь прибывший военнослужащий получил у прохода. И не по себе все время было, - спиной насмешливые взгляды чувствовал. Прапорщик, командир взвода, чуть ли не ежечасно напоминал, что рядовой Земляков является новобранцем, присягу еще не принявшим, посему геморрой никому не нужен. Идти в наряд Женька, естественно, не мог. Целый день учился пришивать подворотничок (оказалось, делал это совершенно неправильно) и подметал кубрик. Да будь оно все проклято, - разве можно было заподозрить, что в комнате существует столько пыли? Сержант, дежурный по взводу, сдержанно указывал на огрехи в уборке, не стеснялся мазнуть по пыли начальственным пальцем. А ведь сопляк совсем, - на год, а то и на два младше самого Женьки. "Тщательней, тщательней, Земляков". Ну, кому она нужна, такая стерильность?

  Но хуже всего, оказалось, сосуществовать с двадцатью незнакомыми людьми в одной комнате. Слушать их вздохи и похрапывания. Ни на миг не оставаться в одиночестве. И еще не было во взводе душа! Вернее, был, но только по субботам и общий. И сортир... о-о...