За дальним лесом - Алексей Гаврилов

прощание, стараясь показать себя незнакомцу хорошей, воспитанной девочкой, ни к чему такому не причастной и ни в чём таком не замеченной и не заподозренной. Просто гуляет с пирожками, только-то и всего. Она развернулась и пошла, как ни в чём не бывало, дальше по тропинке, всё ещё внимательно прислушиваясь к звукам позади себя, а вернее – к их отсутствию, и посматривая – нет ли за ней этого пресловутого хвоста.

– Постой, – вдруг окрикнул её волк, – А можно мне с тобой?  А то мне тут скучно в засаде сидеть, хочется прогуляться.

– А у тебя хвост есть? – спросила Маруся, обернувшись и внимательно всматриваясь в глаза волка.

– Да, – волк повернулся в пол оборота, чтобы девочка могла увидеть и хорошенько рассмотреть его замечательный, как он всегда считал, необыкновенно красивый серый хвост.

– Нет, – вдруг, как холодным душем окатила волка девочка, выпалив резко столь не приятный для него ответ, – За мной с хвостом нельзя – мне мама не разрешает. Всегда говорит: «Смотри только – хвоста с собой не приведи».

– Не, ну не могу же я с хвостом расстаться и избавиться от него так вот просто – запросто. Своё ведь, родное. Всю жизнь со мной. Куда я – туда и он.

– Тогда уводи его в другую сторону от меня. И получше запутывай следы – тогда хвост сам по себе отвалиться от тебя и потеряется. Все так говорят. Всего хорошего! – и Маруся зашагала дальше.

– Странная девочка, – подумал волк, оставаясь стоять на месте в некотором недоумении, почёсывая затылок и мало что понимая, – И чем это ей мой хвост не понравился?  Чем не угодил?И зачем он должен отвалиться? К чему? И как это можно хвост привести? Хвост можно только принести, с собой и на себе. Странная девочка. А был бы лисий хвост, наверняка бы забрала меня с собой, да ещё бы и держалась за него всю дорогу. Да ну её. Одно расстройство желудка и никакого аппетита,– и обречённо вздохнув, волк снова удалился в кусты, доделывать свои, неизвестно какие, дела.

– Странный он какой-то, – в свою очередь думала девочка, – Этот повёрнутый заяц. И кто его так повернул?

Отойдя  подальше, Маруся спряталась за дерево и так и стояла некоторое время, украдкой выглядывая из-за чёрного ствола назад, в ту сторону, откуда только что пришла, и только убедившись, что за ней никто не идёт следом,  уже совершенно беззаботно пошагала дальше. Марусе было и невдомёк, что хвост тоже мог спрятаться за другим деревом и украдкой, незримо подглядывать за ней.

Она шла, радуясь пению птиц, тёплому яркому летнему солнышку, приветливо улыбающемуся ей сверху, зелёной листве, цветам, растущим вдоль тропинки и вообще всему-всему хорошему, что есть на свете. Иногда она наклонялась и приседала, чтобы сорвать с низких «кустиков» встречающиеся на пути ягодки земляники и с большим удовольствием отправляла их себе в рот :

– Как в мультике: «Одну ягодку беру, на другую смотрю, третью подмечаю…» И, вообще, в глазах уже мерещится!

Ей надоело наклоняться за ягодами, и она запела не так давно придуманную ею песенку:

– Я Колобок, Колобок, на боку – «Первый сорт»! Я от бабушки убёг, и от дедушки утёк. И от Лешего ушёл. От лесничего ушёл. От птеродактиля сбежал, и от три-це-ра-то-пса тоже… Фу-у… – девочка перевела дух, – ну и слово… так просто и не споёшь. Вот япеснюто придумала. А по-другому никак – из песни слово не выкинешь! Придётся петь как есть.

В этот момент она увидела прибитую к сосне табличку. На сером от времени, неровном куске фанеры красной краской было начертано: «Поляна N 7».

«Поляна N 7»

-Так-так-так. Как же, как же – помню. – И Маруся припомнила одно из наставлений, котор

ое давала ей мать перед дорогой: «Сегодня ступай через поляну номер семь. Вот она, – и мама ткнула указательным пальцем в салатового цвета пятнышко на топографической карте. Выйдешь на поляну, там, справа от тропинки, в траве, увидишь пенёк. Ты его сразу узнаешь. Так вот. Не садись на пенёк, не ешь пирожок. А сунь руку в норку, что между крепких корней в пеньке и достанешь оттуда телефон. Позвони мне, скажи, как у тебя дела, чтобы я не волновалась».

Маруся вышла на полянку и медленно пошла по тропинке, всматриваясь в траву, стараясь не пропустить нужный ей пенёк. Но такая предосторожность оказалась совершенно излишней – пенёк сам бросился ей в глаза и пройти мимо него, оставив незамеченным, казалось не было никакой возможности. Это был довольно таки

приличных размеров пень, высотой никак не меньше полуметра, ровно срезанный, аккуратно отполированный и покрытый паркетным лаком под красное дерево. А его плоский верх под слоем лака был разрисован необыкновенной красоты неведомыми цветами и ещё какими то причудливыми завитушками и узорами.

– Красота… – восхитилась Маруся, высоко оценив работу неизвестного зодчего, – «Ручная работа. Семнадцатый век». Стиль ко-ко-ко. Мимо такого не пройдёшь. Не иначе как фламандские мастера делали. Мимо проходили и здесь отобедали. Культурные люди на чём попало кушать не станут, всегда сначала основательно приготовятся. Конечно, на таком сидеть не станешь. Да и не скамейка это, не табуретка, а целый стол, хоть и «журнальный». Вот где н

адо краеведческий музей строить! Чтобы сберечь такой удивительной красоты и тонкой работы уникальный экспонат. Не отрывать же его от корней, от земли, чтобы не нарушить исторической целостности предмета. Интересно – а где само дерево от этого пня? Не иначе как с собой унесли. А, может быть, табуреток из него наделали, когда обедать готовились? Точно! Зачем им с собой целое бревно по лесам таскать? Тяжело это, да и неудобно. И не табуретки они вовсе делали, а стулья! Венские. Мастера всё-таки. Станут они по мелочам размениваться… Интересно – сколько их было? И где сейчас этот гарнитур?

Маруся осмотрела пень со всех сторон, просунула руку между двух мощных корней, намертво удерживающих пень в земле, и извлекла из норы на свет старый армейский полевой телефон:

– Та-ак… Знакомая техника. Простая и надёжная. На века. Тоже в музее пригодится.

Она сняла трубку, крутанула три раза медную ручку на боку телефона и дождавшись ответа прокричала в трубку:

– Алё, барышня! Три-семь-семь, пожалуйста! – и немного погодя снова прокричала,– Алё! База?! Говорит пилигрим! Обстановка норма! Иду по маршруту!

В трубке что-то прохрипело и она сквозь шуршание услышала тихий мамин голос. Выслушав по телефону ещё несколько немного