Нумансия - Мигель Сервантес

На холод вод, - любя тебя как друга,

Свой слух склони внимательный к моленью,

Исполни просьбу слезную мою ты

Не предавайся снам и умиленью,

Спеши на помощь, не теряй минуты!

Разлиться дай скорее наводненью

По берегам, хотя они и круты!

Коль моего ты не спасешь народа

Прощай навек Нумансии свобода!

Выходит река Дуэро и три речки: их изображают три мальчика, одетые так, чтобы по одежде было видно, что это три притока, впадающие в Дуэро около города Сории, который в то время назывался Нумансия .

Д у э р о

О мать Испания, мой слух томило

Твое моленье, полное рыданий...

Сынов твоих несчастие сломило,

А мне - увы! - тех не смягчить страданий!..

День гибели Нумансии светила

Небесные пророчили зараней!

Напрасно ты ко мне подъемлешь руки:

Ей не уйти от неизбывной муки!

От Минуэсы, Тары и Оброна,

Нагорных рек высокого разлива,

Мое наполнилось водою лоно

И стало так, как никогда, бурливо.

Но не боятся римляне урона

От бед стихийных, видишь: терпеливо

Они в меня кидают сваи скопом,

Мой бег деля невиданным окопом.

Хоть приговор судьбы неколебимый

Привел к отчаянью, к беде предельной

Нумансианцев, мой народ любимый,

И им явил тщету борьбы бесцельной,

Но в них горит огонь неистребимый.

Не может мрак, забвенья мрак смертельный,

Бороться с солнцем их деяний славных,

Которым в мире не найдется равных.

Но топчет жнивья враг. Он заставляет

Надменную твою сгибаться шею...

Терзая грудь твою, осуществляет

Честолюбивую свою затею...

Но час придет - и правда воссияет

(Как возвестили небеса Протею):

Я вижу, Рим склоняется во прахе

У ног того, кого держал он в страхе.

Те варвары придут из отдаленных

Краев ордой, и на тебя нахлынут,

Они на римлян, властью упоенных,

Узду, как и хотела ты, накинут,

О готах, с пышностью вооруженных,

Пройти по миру слухи не преминут.

Они, войдя с Испанией в слиянье,

Мощь новую вдохнут в ее деянья.

Аттила Риму и соседним странам

Закон навяжет, отомстив им грозно,

Острастку дав безжалостным тиранам...

И в оный день - с соседями нерозно

Сыны твои сомкнут пред Ватиканом

Свои ряды. Спохватится, но поздно,

Великий кормчий корабля святого,

Чтоб было к бегству все ему готово.

Пора придет, что многое искупит:

Клинок испанский с блеском замахнется

Над римской шеей, и удар притупит

Лишь миролюбье - слабость полководца.

Он даст приказ - и армия отступит;

Великий Альба грубо ошибется:

Не численность залог победы в войске,

А тот сильней, кто борется геройски.

Когда же познан будет повсеместно

Творец земли в его деяний славе,

Святой отец, что властию небесной

Поставлен будет на земной державе,

Прозвание, звучащее столь лестно,

"Католики", не будет ли он вправе

Дать королям твоим? Они - оплоты

Ему такие же, как были готы.

Но тот, кто меж потомками твоими

За честь твою поспорит всех охотней,

При ком испанцы завоюют имя,

Которого нет на земле почетней;

Король, который встанет над другими

Величьем подвигов - один над сотней,

Филипп второй зовется он... хоть слово

"Второй" - не к месту: нет ему второго!

Да! под его счастливою короной

Придет пора трем королевствам слиться.

Ко благу всех, дотоле разделенной

Испании дано восстановиться!

Вновь Луситании лоскут червленый

К кастильским ризам присоединится.

Вся при Филиппе снова будет сшита

Империя и станет знаменита.

Моя Испания, твоя отвага

И страх и зависть многих стран возбудит:

Одних сразит твоя стальная шпага,

А над другими стяг твой реять будет.

Да, знаю, слез, тобой пролитых, влага

Осушится! Да, час придет, забудет

Испания судьбу нумансианцев

Ее утешит слава всех испанцев.

И с п а н и я

Благодаря тебе не так мне больно.

Ты мне, Дуэро, облегчил страданья.

Я слушаю, и верится невольно,

Что истинное дал ты предсказанье.

Д у э р о

Оно согласно с истиной довольно.

Но счастье после. Раньше - наказанье.

Прощай! Хор нимф меня заждаться может!

И с п а н и я

Пусть сладкий ток твой небо преумножит.

Коней первого акта.

АКТ ВТОРОЙ

Теоген и Карабино с четырьмя другими нумансианцами, составляющими правительство Нумансии, и кудесник Маркино В дальнейшем действии Труп в саване. Идет заседание совета.

Т е о г е н

Мне представляется, мужи совета,

Дурные звезды пагубно влияют

На наше дело. - Вам неясно это?

Подвижность наша меньше, силы тают...

Из-за врагов не взвидели мы света,

Нас медленно, трусливо убивают...

Как отомстим? Мы чувствуем бессилье.

Как убежим? - Нужны для бегства крылья!

Враги, нет спора, отплатить решились

За то, что били мы их повсеместно,

Но и друзья с врагом уговорились

Лить нашу кровь и нас душить совместно!

Нет! Быть не может, чтоб осуществились

Такие планы! Молнией небесной

Настигнут будет изверг, - тот предатель,

Кем друг убит и взыскан неприятель!

Подумаем, для нас из этих бедствий

Найдется ль выход? - Вражеские силы

Нас заперли. Подумаем о средстве

Избегнуть преждевременной могилы.

Нас от врага, с которым мы в соседстве,

Ров отделил; но рук стальные жилы

Бойцов не раз от гибели спасали

И тысячи препятствий сокрушали.

К а р а б и н о

Нам надлежит Юпитеру молиться,

Чтоб юношеству нашему уделом

Почетным выпало: одним сразиться

В бою неравном с войском римлян целым.

В той битве даже смерть остановиться

Нас не заставит; под напором смелым

Откроются пути войскам испанским

Для помощи бойцам нумансианским.

Как заточенных жен, нас утеснили

Враги, что роют нам на гибель ямы...

Но будем храбры, сделаем, что в силе

Осталось нашей: вызовем врага мы

На поединок. Нас они решили

Измором взять; но пусть они упрямы,

А мы их в свой черед возьмем притворством:

Соблазном - кончить все единоборством.

Когда ж и тут надежда посмеется

Над нами и расстанемся мы с нею,

У нас еще дорога остается,

Хотя других путей она труднее.

Быть может, нам испробовать придется

Ночную вылазку через траншею

Хотя и храброму тот ров преграда.

Но нам теперь к друзьям пробиться надо.

П е р в ы й н у м а н с и а н е ц

О, мы путем ли рва, путем ли смерти,

Найдем исход из мрака нашей жизни!

О, тем невыносимей боль от смерти,

Чем боле расцветает радость жизни.

А против бед нет средства лучше смерти,

Когда становится их много в жизни!

На этот путь мы станем тем охотней,

Чем будет смерть храбрее и почетней.

В т о р о й н у м а н с и а н е ц

Но выше честь какая же быть может

При расставании души и тела!

Пусть каждый голову без страха сложит

В борьбе с врагом, жестоким без предела!

Тот будет трус, тот плохо нам поможет,

Кто в городе останется без дела.

Я предпочту скорее смерть на воле

Во рву глубоком иль в открытом поле.

Т р е т и й н у м а н с и а н е ц

Голодный призрак, тощий, изможденный,

Нас так теперь преследует и мучит,

Что вряд ли убоится осажденный

Тех крайних мер, которым голод учит...

Да! только тот умрет непобежденный,

Кому голодной смерти ждать наскучит...

За мною в ров! Хотя бы угрожала

Там сразу смерть, - не выроним кинжала!

Ч е т в е р т ы й н у м а н с и а н е ц

Но я, пока мы не пришли к решенью

На волю ночью через ров проникнуть,

Я присоединяюсь к предложенью

Взойти на стену и врагов окликнуть,

Не предпочтут ли бойни продолженью

Они единоборство? Стоит крикнуть

На поединок с нашим выйдет смело

Один из них; вдвоем и кончат дело!

Всегда держались римляне надменно,

И что они пойдут на вызов, верю.

А если так - оплачут несомненно

Победу нашу и свою потерю.

Храбр Карабино, рубится отменно,

Я, как и все, ему наш бой доверю:

Я убежден, что римские герои

С таким бойцом не справятся и трое.

Пускай Маркино выследит на небе

(Наш прорицатель мудрый, справедливый)

Звезду, планету или тайный жребий,

Благоприятный нам иль несчастливый.

В пророчестве мы как в насущном хлебе

Нуждаемся; пусть ищет, терпеливый,

Какой конец осаде Рок положит:

Умрем ли мы, иль победим, быть может?

Однако ранее молиться будем

Юпитеру - и жертвы на закланье

Мы поведем. Бог посылает людям

Дары, что превосходят их желанья.

Молитвами мы страсти жар остудим,

Грехов укоренившихся пыланье,

И сам Юпитер, мудрый и суровый,

Путь ко спасенью нам укажет новый.

Для смерти упустить не может время

Тот, кто отчаялся и хочет смерти;

Всегда найдете, умирая, время