Маршал Язов (роковой август 91-го) - Леонид Ивашов

И здесь начиналось самое неприятное. Сон не шел. В голову лезли тревожные мысли. Думал ли, допускал ли, что когда-нибудь придет такое время, что он, министр обороны, выступит против своего Верховного Главнокомандующего, политика, бездействие которого все больше и больше заводило страну в тупик?

Если бы ему нечто подобное сказали в 1987 году, он бы счел это за злую шутку. Тот год был его годом, и гороскоп благоволил к нему. Он стал министром обороны, правда… тринадцатым по счету в 70-летней советской истории. «Несчастливое» число оказалось в конце концов роковым…

Вероятно, мало кто из неизбалованных тогда гласностью советских людей сразу обратил внимание на сообщение ТАСС, появившееся в газетах 30 мая 1987 года. Вытесненная с первых полос огромным снимком советской делегации, участвовавшей в берлинском совещании Политического консультативного комитета государств — участников Варшавского Договора (в нее входил и министр обороны С. Л. Соколов), и текстами принятых там документов, «тассовка» была набрана мелким шрифтом и состояла всего из нескольких десятков слов. Как выяснилось позднее, ее размеры явно не соответствовали тем огромным последствиям, которые вызвала содержавшаяся там информация: «28 мая 1987 г. днем в районе города Кохтла-Ярве воздушное пространство Советского Союза нарушил легкомоторный спортивный самолет, пилотируемый гражданином ФРГ М. Рустом.

Полет самолета над территорией СССР не был пресечен, и он совершил посадку в Москве.

По данному факту компетентными органами ведется расследование».

Информация и впрямь была огромной разрушительной силы. Советские люди не без основания восприняли несанкционированный перелет Руста как пощечину национальному достоинству. Можно было тысячу раз говорить о Матиасе Русте как воздушном хулигане, квалифицировать его поступок как тщательно спланированную антисоветскую акцию. Но уйти от ответа, почему дали осуществить эту акцию, куда, проще говоря, смотрели отвечающие за противовоздушную оборону страны и облеченные высоким доверием люди — было невозможно.

Отвечать надлежало первым лицам — именно так встал вопрос на заседании политбюро ЦК КПСС 30 мая. Из информации ТАСС советские люди узнали немногое. За халатность и неорганизованность в пресечении полета самолета-нарушителя, отсутствие должного контроля за действиями Войск ПВО от должности главнокомандующего был освобожден Главный маршал авиации А. И. Колдунов. «Принято решение об укреплении руководства Министерства обороны СССР», — говорилось далее в информации. Эта короткая фраза, ничего конкретно не говорившая непосвященным, как оказалось, означала для Д. Т. Язова подъем на самую верхнюю ступеньку в военной иерархии.

Когда, пожелав успехов восточным немцам в социалистическом строительстве и поклявшись в вечной дружбе с ГДР, М. С. Горбачев вернулся в Москву и назначил то самое заседание Политбюро, Министром обороны было поручено начальнику Главного управления кадров подготовить справки и характеристики на генералов и офицеров, виновных в беспрепятственном пролете «Цессны-172», а также на возможных преемников для замены руководящего состава войск ПВО. К вечеру 29 мая все необходимые материалы были готовы, в 21.30 Д. Т. Язов убыл домой. Однако ночью ему передали, что нужно позвонить по «кремлевке» Министру обороны СССР. На квартире правительственного аппарата не было, и Д. Т. Язов в 3 часа ночи прибыл в служебный кабинет. Маршал С. Л. Соколов был на работе, готовился к заседанию Политбюро. У него в кабинете находился начальник Генерального штаба маршал С. Ф. Ахромеев. Именно он сообщил Д. Т. Язову, что его приглашают на заседание Политбюро ЦК КПСС. «На всякий случай имей данные на должностных лиц главкомата ПВО», — добавил Сергей Федорович. Д. Т. Язов коротко ответил: «Есть» и принялся за изучение подготовленных ему документов.

Заседание Политбюро было назначено в Кремле на 10.00 утра. Военные деловито развешивали схемы, карты. Маршал С. Л. Соколов, министр обороны и кандидат в члены Политбюро ЦК, давал указания, куда что повесить. В приемной находились начальник Генерального штаба маршал С. Ф. Ахромеев, первые заместители министра обороны маршал В. Г. Куликов и генерал армии П. Г. Лушев, начальник ГлавПУРа генерал армии А. Д. Лизичев, заместители министра обороны: по вооружению — генерал армии В. М. Шабанов, по кадрам — генерал армии Д. Т. Язов. Естественно, здесь же был главком войск ПВО Главный маршал авиации А. И. Колдунов с группой генералов.

Почти все военачальники прибыли на заседание Политбюро с тяжелыми папками и напряженно изучали справочные материалы, подготовленные в течение ночи подчиненными. Исключение составлял лишь заместитель министра обороны по кадрам: оставив на столе небольшую служебную папку> он лишь изредка доставал из кармана записную книжку и заглядывал в нее на минуту-другую. В его поведении чувствовалась какая-то напряженность, да и держался он несколько особняком от других замов. Знал или нет генерал армии о предстоящем назначении — ответить может лишь он сам. Но то, что присутствующие в Приемной Генерального секретаря ЦК КПСС, в том числе и другие заместители министра обороны, об этом даже не подозревали — это однозначно.

Что ожидали от заседания Политбюро? Естественно, критики в адрес Министерства обороны, точнее не всего Министерства, а руководства войск ПВО и, возможно, Генерального штаба. С. Л. Соколов как кандидат в члены Политбюро от зубодробительной критики был, казалось, гарантирован: хулить своих принародно в тот период не полагалось. Предполагая даже самое худшее, поговаривали о возможности снятия с должности главкома Войск ПВО. Но, чтобы освободить от должности министра обороны, такого со времен Г. К. Жукова не было, хотя не менее тяжкие ЧП случались и раньше.

Так, в октябре 1955 г. подорвался на мине и затонул прямо в Севастопольской бухте линкор «Новороссийск». Несколько сотен человек стали жертвой катастрофы, однако с должности был снят лишь главком ВМФ. Министр обороны же остался на месте.

В октябре 1960 г. рванула на старте стратегическая ракета, оборвав жизнь десятков человек, в том числе главного маршала артиллерии М. И. Неделина. Вопрос о привлечении к ответственности министра обороны даже не ставился.

В феврале 1968 г. затонула приписанная к Тихоокеанскому флоту ракетная подводная лодка.

Ноябрь 1975 г. Большой противолодочный корабль «Сторожевой» под командованием замполита капитана 3 ранга В. Саблина покинул советские территориальные воды. Суд квалифицировал это как измену Родине. Маршал А. А. Гречко, тем не менее, как и прежде, продолжал руководить Вооруженными Силами.

Нашумевшая история со сбитым над Камчаткой южно-корейским самолетом «Боинг-747» в 1983 году также не привела к отставке министра обороны маршала Д. Ф. Устинова.

А если обратиться к более ранней истории, то перед нами предстанет еще более любопытная картина. В мае 1941 г. произошла почти аналогичная маю 1987 г. ситуация: немецкий четырехмоторный военно-транспортный «Юнкере» также беспрепятственно пролетел от западной границы СССР до Москвы и приземлился на Центральном московском аэродроме. Сталин даже не наказал наркома обороны маршала Тимошенко. Не были смещены и руководители ПВО и ВВС.

Безусловно, случай с маленькой спортивной «Цессной», не повлекший ни одной человеческой жертвы и какого-либо ощутимого материального ущерба, не идет в сравнение с вышеперечисленными случаями и катастрофами, которые, кстати заметить, принесли не меньший урон и политическому престижу СССР. Но… Ситуация в стране была теперь иной, чем прежде.

… В 10.00 в зал заседаний вошел М. С. Горбачев, объявил повестку, сделал сообщение о случившемся. Особо он остановился на международном резонансе и уроне, нанесенном престижу страны, в заключение призвал придать исключительно серьезное значение обсуждаемому вопросу и сделать соответствующие выводы. Сложившееся в Министерстве обороны положение он расценил как нетерпимое. Откровенно говоря, столь крутого начала многие не ожидали.

Затем в зал были приглашены первые заместители министра обороны и начальник ГлавПУРа. Генерал армии П. Г. Лушев в течение 20 минут доложил хронологию и детали полета М. Руста и действий сил ПВО, причины не-пресечения полета, выводы и предложения. Последние касались некоторых организационных изменений в системе боевого дежурства противовоздушных сил и средств, ускорения разработки и производства некоторых видов военной техники. В заключение было сказано о необходимости укрепления руководящих кадров Войск ПВО. Последовали вопросы к П. Г. Лушеву, С. Ф. Ахромееву. На несколько вопросов ответил министр обороны, ответил самокритично, уверенно и аргументированно.

После этого началось обсуждение за закрытыми дверьми, которое длилось около 1,5 часов. По окончании его отворилась дверь, и Н. В. Талызин пригласил: «Дмитрий Тимофеевич, пройдите в Ореховую комнату».