Произведение искусства - Фредерик Форсайт

И еще пальцы. Где он видел вот так же мягко и округло согнутые пальцы? Но главное – лицо. Еще один маленький рот, сложенные бутоном губы, три тонкие вертикальные морщинки над глазами. Где прежде видел он на лбу такие вот вертикальные, а не горизонтальные морщины? Он был просто уверен, что видел где-то, но никак не мог вспомнить, где именно и когда. Взглянул на квитанцию. Некий мистер Т. Гор. Номер телефона не указан. Черт!.. Он бегло осмотрел две оставшиеся картины – ничего не стоящая мазня. Взял папку с квитанциями и пошел искать Дьердь, единственную оставшуюся в офисе секретаршу. Надиктовал ей общий текст для писем с изъявлением сожаления и просьбой забрать отвергнутые работы и отдал ей квитанции и формуляры. На каждом были проставлены оценочная сумма отвергнутой картины, а также имя и адрес владельца.

Девушка взялась за компьютер. Варьировались лишь суммы, имена и адреса владельцев, остальной текст был общим для всех. Какое-то время Бенни восхищенно наблюдал за ее работой. О работе компьютеров он имел самое приблизительное представление. Мог лишь включить машину да тыкать наугад по клавишам, но все остальное было выше его понимания. Через десять минут секретарша уже сделала распечатку, и принялась вкладывать листки в конверты – пальцы так и порхали. Бенни пожелал ей счастливого Рождества и ушел. Сел, как обычно, на автобус, и поехал в Лэдброук Гроув. В воздухе пахло дождем со снегом.

Он резко и разом проснулся – часы на тумбочке показывали два ночи. Под боком ощущалась приятная теплота Сьюзи. Перед сном они занимались любовью, обычно это гарантировало здоровый и крепкий сон без сновидений. А он вдруг почему-то проснулся. Он чувствовал странное возбуждение, мысли путались. Он пытался вспомнить, о чем думал три часа тому назад, перед сном, кроме Сьюзи, разумеется. И перед глазами всплыло видение: обернутая мешковиной загадочная картина.

Он резко приподнял голову с подушки. Сьюзи что-то раздраженно проворчала в полусне. Он сел, свесил ноги с постели и бросил три коротких слова в обступившую его тьму:

– Бога душу мать!..

Наутро 23 декабря он поехал в «Дом Дарси», но на этот раз «Дом» был закрыт. Пришлось воспользоваться запасным входом.

Библиотека работ старых мастеров, вот что ему сейчас нужно. Доступом служил набор цифр на электронном табло замка, он помнил их. Просидел в библиотеке примерно час и вышел оттуда с тремя толстыми справочниками. И пошел в зал. Завернутая в мешковину картина лежала на полке, там, где он ее вчера оставил.

Он вновь включил мощную лампу на подвижном кронштейне, достал из ящика стола Себастьяна Мортлейка увеличительное стекло. Обложившись справочниками и поднеся к глазу стекло, начал сравнивать лицо склонившегося мужчины с изображениями фигур в справочнике, стараясь уловить сходство. И вот, наконец, нашел: монах или святой, коричневая сутана, тонзура на голове, круглый выпуклый лоб и три крохотные вертикальные морщинки над и между глазами, выражающие озабоченность или глубокую задумчивость.

Он сидел, целиком погрузившись в свой мир, с таким видом, точно споткнулся о камень и неожиданно обнаружил копи царя Соломона. Мозг сверлила одна навязчивая мысль: что же теперь делать? Ничего еще не доказано. Он может и ошибаться. Эта грязь на картине просто отвратительна! Зато удалось сделать первый шаг, приблизиться к сути.

Он завернул картину в ткань и оставил на столе у Мортлейка. Затем пошел в секретариат, включил компьютер и долго сидел, пытаясь разобраться, как эта машина работает. И вот через час, тыкая пальцем в клавиатуру, начал печатать письмо.

Закончив, он очень вежливо попросил компьютер распечатать две копии этого письма. Умная машина повиновалась. Бенни порылся в ящике стола, нашел конверты и вывел на одном адрес Себастьяна Мортлейка, а другой адресовал вице-президенту и главному управляющему фирмой достопочтенному Перегрину Слейду. Первый оставил на столе шефа, второй подсунул под запертую дверь офиса мистера Слейда. А затем отправился домой.

Перегрин Слейд наверняка заглянет в офис в канун Рождества. Что было несколько странно, но вполне объяснимо. Жил он совсем рядом, буквально за углом. А его супруга леди Элеонор почти постоянно проживала в их фамильном особняке в Гэмпшире, в обществе своих совершенно инфернальных родственничков. И он уже предупредил ее, чтоб раньше кануна Рождества она его не ждала, надеясь свести к минимуму срок своего пребывания в этом аду.

Но, помимо этого, у мистера Слейда была еще одна веская причина заглянуть в «Дом Дарси» в отсутствие вечно подглядывающих и подслушивающих коллег. Надо было закончить одно дельце, требующее уединения и сосредоточенности. И он воспользовался тем же служебным входом, откуда час тому назад вышел Бенни Эванс.

Его охватила приятная теплота – о том, чтоб выключать отопление на выходные, и речи не могло быть. Часть помещений, в том числе и его кабинет, охранялись сложной системой электронной сигнализации. Он отключил сигнализацию в своем офисе, прошел через приемную, где обычно дежурила за столом ныне отсутствующая мисс Присцилла Бейтс, и распахнул дверь в свою священную обитель.

Снял пиджак, достал из кейса ноутбук и подключил к сети. Увидел, что ему пришли два письма по электронной почте, но решил заняться ими позже. А сейчас неплохо было бы выпить чашечку чая.

Обычно чай готовила для него мисс Бейтс, но, поскольку ее не было, пришлось заняться этим самому. Он открыл шкафчик в приемной, нашел там электрический чайник, пачку «Эрл Грей», чашечку костяного фарфора и ломтик лимона. Всего один ломтик на тарелке, и рядом с ним – ножик. Оглядел помещение в поисках розетки и только тут заметил у двери на полу письмо. Пока вода в чайнике закипала, поднял письмо и отнес к себе на стол.

Затем уже с чашкой горячего чая вернулся к себе в кабинет и прочел два письма, поступившие электронной почтой. Ни одно из них не показалось важным, не содержало ничего такого, что не могло бы подождать до нового года. Используя целую серию кодов доступа, он влез в базу данных, где содержались файлы руководства и членов совета директоров.

Почерпнув в этих данных немало для себя интересного, он вернулся мыслями к своей частной проблеме. Несмотря на вполне приличную зарплату, Перегрин Слейд был человеком небогатым. Младший сын графа, он, кроме титула, не унаследовал больше ничего.

Женился он на дочери герцога, но она оказалась избалованной и вздорной особой, убежденной, что по праву является владелицей большого особняка в Гэмпшире, окружающих его земель и угодий, а также конюшни с очень дорогими лошадьми. Леди Элеонор знала себе цену. Именно благодаря ей он получил доступ к сливкам общества, что часто бывало очень полезно для бизнеса.

Его долей в этом семейном состоянии была очень милая квартирка в Найтсбридж, и он уверял жену, что это жилище просто необходимо ему для работы в «Дарси». Отец его был человеком со связями и помог ему получить место в «Доме Дарси» через герцога Гейтсхеда, надменного типа с вечно кислой физиономией, входившего в совет директоров.

Удачные инвестиции могли бы помочь Слейду разбогатеть, но он не желал слушать ничьих советов, и это было худшее, что можно предпринять в подобной ситуации. Не понимая, что рынки обмена валют есть настоящее золотое дно для разных мошенников и проходимцев, умеющих ориентироваться в этих мутных водах, он вкладывал немалые деньги в евровалюту, а она за два последних года обесценилась больше, чем на тридцать процентов. Хуже того, он занимал для этого деньги, и его кредиторы при встрече с ним все чаше произносили деликатное и мудреное выражение: «Лишение права выкупа заложенного имущества». Иначе говоря, он был в долгу, как в шелку.

И наконец, его лондонская любовница, его тайная и позорная слабость, его навязчивая привычка, от которой он был не в силах избавиться. Она обходилась ему страшно дорого. Взгляд его упал на письмо. Фирменный конверт «Дарси», отправлено не по почте, его имя выведено чьей-то незнакомой рукой. Неужели этот кретин не мог использовать компьютер или попросить секретаршу? Должно быть, подбросили сегодня с утра, иначе бы послание не укрылось от внимания мисс Бейтс. Его охватило любопытство. Что же там такое может быть? И он вскрыл конверт.

Сочинитель письма не слишком умел обращаться с компьютером. Все абзацы смещены. Обращение «Дорогой мистер Слейд» было выведено от руки, в конце стояла подпись: Бенджамин Эванс. Человек с таким именем был ему незнаком. Он взглянул на шапку фирменного бланка. «Отдел старых мастеров».

Наверняка этот тип настрочил жалобу на кого-то из коллег. Он начал читать. И вот наконец дошел до третьего абзаца:

«Не думаю, что этот фрагмент является частью какой-то более крупной алтарной росписи, поскольку сама форма и отсутствие характерных следов по краям деревянной панели говорят об обратном.