Сурикаты-сумасброды. Невероятно смешные приключения в пустыне - Иан Уайброу

— Добро пожаловать в Верхний Мир, братец Кураж! — провозгласил Ловкач. Правда, добропожалование у него вышло не очень-то дружелюбное. — Королева проголодалась, — добавил он, — и собирается на охоту, но не прежде, чем ей представят молодняк. Она ждёт там, у выхода из норы, так что поторапливайтесь, пошевеливайтесь. Вон туда.

Глава четвёртая

Королева Бессердечная восседала на куче песка перед главным входом в нору и поедала кузнечика. Кучу песка сгребли ее подданные-сурикаты, и та служила королеве троном. Это величественное зрелище ошеломило малышей и дядюшку Куража, которых вытолкнули пред королевские очи. Дядюшка когда-то состоял в супругах королевы, но после того, как Свирепый Сыч устроил дядюшке «неприятность», королева разжаловала Куража и взяла в мужья Ловкача — его младшего брата. И теперь Ловкач вместе с королевой Бессердечной правил племенем Остроглазых и наплодил с ней детёнышей, а наши герои — отпрыски принцессы Благоуханной — состояли на попечении дядюшки Куража. Вот как всё сложно устроено у сурикатов!

Её величество едва удостоила бывшего супруга взглядом — ведь он для неё больше вроде как и не существовал. Дядюшка Кураж ничего не мог с этим поделать, пришлось ему смириться. Хоть и обидно было из королей скатиться в няньки, обиду свою гордый дядюшка Кураж не показывал.

Взъерошив светлую шубку, королева гордо повернулась к дядюшке и малышам спиной и уставилась на солнце. Подле неё сидели в рядок королевские отпрыски — принц Клычок, принц Хватайка, принц Острозуб и принцесса Цап. Дядюшка Кураж со своими племянниками, моргая от яркого света, почтительно проследовали мимо её величества и наследников престола к выходу из норы. А снаружи прогуливались все прочие Остроглазые: кто деловито скакал туда-сюда по песку и пристально высматривал в небе врагов, а кто стоял столбиком на задних лапах.

Солнце уже поднялось над пустыней, поэтому с непривычки Хвостик, Яя и Крошка Чудик едва не ослепли. Таинственный и неведомый Верхний Мир оказался ярким и жёлто-оранжевым.

Крошка Чудик сперва решил, будто королева и есть солнце. Ведь смотреть на неё было больно, так что ему пришлось зажмуриться и отвернуться. А дело было вот в чём. У всех сурикатов от рождения вокруг глаз имеются тёмные пятна, и поэтому любой сурикат преспокойно смотрит на солнце и глаза у него не болят. Но Крошка Чудик уродился без пятен, со сплошь светлой мордочкой.

Королевские отпрыски, три принца и принцесса, мигом подметили, что Чудик не такой, как все, и принялись дразниться.

— Гляньте только, какие дурацкие у него глаза! — хихикнула принцесса Цап. — В жизни таких не видела!

Хвостик и Яя тоже ошалели от солнечного света. Лапки у них подгибались, голова шла кругом. Дядюшка успел растолковать им, что нужно непременно погреть животы на солнце, для этого сурикаты и стоят на задних лапках. Яя и Хвостик честно попытались сделать стойку как полагается. Но они так ослабели и переволновались по пути через тоннели, что лапки у них подкосились, и малыши попадали на песок. Королевские отпрыски развеселились ещё пущена принц Острозуб аж захлебнулся от хохота.

Заслышав хихиканье отпрысков, королева Бессердечная отложила кузнечика.

— Новеньких пометили? — спросила она у супруга.

— Стоять смирно! — велел малышам король Ловкач и прыснул на них королевской слюной. Вот так:

Пфффт! Птфффт! Пфффт!

Ослепительная королева Бессердечная задрала длинный аристократический нос и холодно сказала, глядя на малышей сверху вниз:

— Теперь вы приняты в племя Остроглазых. Теперь вы законные обитатели норы Остроглазых. Теперь вы отмечены запахом Остроглазых. Ну-ка повторите за мной девиз Остроглазых: «Хочешь жить — держи ушки на макушке и держись своей стаи».

— Хочешь жить — держи ушки на макушке и держись своей стаи, — послушно повторили за её величеством Хвостик, Яя и Крошка Чудик.

— Можете поклониться нам и облобызать лапку.

Малыши, в точности подражая дядюшке Куражу, поклонились и дотронулись носиками до лапки сначала королевы Бессердечной, а потом и короля Ловкача — так полагалось по сурикатским обычаям.

— А теперь окажите почести их наследным высочествам, — повелела королева.

Но тут-то и выяснилось, что наследные высочества вовсе не хотят, чтобы им лобызали лапки. Они придумали другие почести. Принцы и принцесса заверещали, сбились в кучку и решили по очереди сшибать всех малышей наземь — ведь королевские отпрыски были старше и крупнее. Сперва они принялись за Хвостика — щёлкая зубами и фыркая, вываляли его в горячем песке. Хвостик бы нипочём не поддался, но его застали врасплох. Впрочем, он быстро сообразил, что делать, и отвечал укусами на укусы.

Дядюшка Кураж ринулся в самую гущу малышового сражения и дохнул подопечному в ухо:

— Хвостик, сдавайся! Знай своё место!

Прочие взрослые сурикагы даже и внимания не обратили на драку.

Наследники престола тем временем валяли в песке Яю, а потом нацелилась на Крошку Чудика. Яе пришлось очень и очень туго, но она старалась держаться молодцом и даже не пискнула. А вот Чудик… стоило наследникам престола окружить его, как Чудик издал боевой клич:

— Юп-юп-юп! — А потом затараторил: — Лапы прочь, не то вы рассердите бесстрашного дядюшку Куража! Он вам не спустит! Он терпеть не может дурных манер! Он вам задаст! Дядюшка Кураж — наш тайный король, он победил Свирепого Сыча!

— Да как ты смеешь говорить с нами в подобном тоне! — возмутилась принцесса Цап.

Крошка Чудик и ухом не повёл.

— А ещё он король племени Щелкунов! И он не боится шурум-бурумов и может преспокойно залезть на голову повелителю Болтунов, так что страшитесь гнева дядюшки Куража!

Чудик едва перевёл дух. Он никогда ещё не произносил таких длиннющих речей.

Наступила ужасная, мёртвая тишина. Неслыханное дело! Какой-то детёныш, зауряднейший детёныш осмелился заговорить без позволения! В присутствии короля и королевы! Кое-кто из Остроглазых возмущённо забормотал и заурчал:

— Что он о себе вообразил?

— Чокнутый, не иначе!

— Это всё Кураж виноват, вбил детёнышу в голову вредные идеи! Подумать только, тайный король!

— Так ведь Кураж переболел Сурикатовой Лихорадкой — помните? Он и сам спятил!

— А верно! Когда на него напал Бесшумный Враг и Кураж рухнул на камни и стукнулся головой, — как он тогда бредил, какую нёс околесицу! Бедняга так и не вылечился, да ещё малышей заразил!

— Стыд и позор!

Королева пронзительно взвизгнула, и все тотчас умолкли и застыли. Её величество не спеша доела кузнечика. С минуту было слышно лишь чавканье королевских челюстей. Затем её величество произнесла:

— Хватит с нас этой белиберды. Мы не намерены больше транжирить наше драгоценное время на тебя, Кураж, и твоих воспитанников. Ну-ка ответь, вы с ними опасны для нас и для племени?

— Н-н-н-ни в к-к-коей мере, ваше величество! — заикаясь от волнения, отвечал дядюшка Кураж. От пережитого потрясения он едва держался на лапах.

— Долг няни — воспитывать молодняк, а не забивать малышам голову всякой ерундой, — назидательно сказала королева. <— Возьмись за дело. Научи их слушаться и приносить пользу племени. А если надумаешь что-то сверх того, не сдобровать тебе. Уяснил?

— Разумеется, ваше величество! Я…

— Муженёк, детки, за мной! — прервала его королева. — Я проголодалась и слишком похудела за прошедшую ночь. Мы немедленно идём на охоту.

И королева сурикатов помчалась вперёд, в свои охотничьи угодья среди барханов.

Глава пятая

— Вот что, милый мой Крошка Чудик, — сказал дядюшка Кураж. — Крепко запомни: нельзя болтать направо и налево, что я ваш… ваш настоящий король. Я, конечно, глубоко тронут, и вы, малыши, очень славные ребята, но говорить такое нельзя. Не полагается. Сами видите, от этого одни неприятности.

— Но ведь тебе нравится быть нашим королём! — воскликнул Чудик.

Все четверо по-прежнему сидели на пороге норы, не решаясь выйти наружу. Ветер нёс Чудику в мордочку песок, и малыш жмурил глаза, тёр нос и смаргивал песчинки. Хотя природа поскупилась и не нарисовала ему на физиономии тёмные пятна, какие она рисует всем сурикатам, зато ресницы у Чудика были что надо и хорошо защищали его глаза от песка.

— Чудик, мы же решили, что дядошка наш тайный король, а тайны разве выдают кому попало? Эх, жук ты навозный, блоха ты непоседливая! — упрекнул братца Хвостик.

Он повернулся к нахохленному и несчастному дядюшке и утешил его:

— Не огорчайся. Мы и словом не обмолвимся, что ты наш король. Хватит и того, что мы об этом знаем! Правда? — Хвостик потеребил расстроенного дядюшку, и тот приободрился.