Нефть до эпохи нефти. История "чёрного золота" до начала XX века (СИ) - Волынец Алексей Николаевич

Торговый путь от Каспия по Волге и далее к Архангельскому порту в XVII столетии был главным «нефтепроводом» для Западной Европы. Дошедшие до нас документы фиксируют довольно крупные сделки русских купцов с европейскими коммерсантами по перепродаже каспийской нефти – партиями до 500 пудов. Не случайно право свободной торговли нефтью фигурирует в одном из первых договоров России с Англией, заключенном еще при Иване Грозном в 1582 году.

Преемник же грозного царя Борис Годунов стал первым русским самодержцем, кто увидел собственную нефть. В 1597 году в Москву с реки Ухты (ныне это земли республики Коми) привезли «горючу воду густу» – местную нефть из природных источников. Но «петролеум» из Предуралья не мог конкурировать с нефтью из богатых каспийских источников, которую было удобно и выгодно везти по Волге.

Лишь царь-реформатор Пётр I серьёзно заинтересовался ухтинской нефтью, когда в 1721 году «рудознатец» Григорий Черепанов сообщил в Петербург о находке нового нефтяного «ключа». Царь тут же распорядился: «А невтяной ключ в Пустоозерском уезде по Ухте речке освидетельствовать и учинить из него пробу и по пробе, ежели будет прямая нефть, то оную освидетельствовать и каким рядом оную производить, и будет ли из оного прибыль…»

Самому же «рудознатцу» Черепанову царь велел «для прокормления и чтоб он также впредь к сысканию лучше имел охоту выдать денег шесть рублёв». Так что, когда сегодня мы слышим о многомиллиардных оборотах и прибылях нефтяной промышленности, стоит помнить, что первые инвестиции в российскую нефть начинались со скромных 6 рублей.

Глава 7. Первый нефтяной «завод» или рейдерский захват «чёрного золота» в XVIII веке

Нечистая на руку борьба вокруг нефтяных барышей – явление отнюдь не современное. Это доказывает драматическая история первого нефтяного производства в России, стабильно заработавшего два с половиной века назад. Криминальные происшествия, бюрократические интриги, «наезды» прокуратуры и налоговиков – всё это уже было в забытой нефтяной драме XVIII столетия.

Фёдору Савельевичу Прядунову, простому «посадскому человеку» из Архангельска, казалось бы, крупно повезло дважды. Старообрядец-раскольник, то есть «второй сорт» в юридической реальности Российской империи, он случайно обнаружил богатую серебряную жилу на берегу Белого моря. В феврале 1733 года самый крупный серебряный самородок хитрый раскольник отдал в дар царице Анне Иоанновне. Счастливая находка принесла Прядунову купеческое звание и три тысячи рублей капитала – внушительную по тем временам сумму.

Второй раз новоиспечённому купцу повезло в 1741 году – в поездке на берега северной реки Ухты он случайно узнал о местных «нефтяных ключах», природных источниках нефти. «Чёрное золото» здесь пытались искать ещё при Петре I, но так и не смогли наладить его регулярную добычу. Купец Прядунов решил вложить нажитые на серебре капиталы в нефть.

Уже 18 ноября 1745 году из столичной Берг-коллегии (фактически, Министерства природных ресурсов XVIII века) поступило официальное разрешение «в пустом месте при малой реке Ухте завесть нефтяной завод и ту нефть, которого минерала до сего в России во изыскании не было, продавать». Именно этот день можно по праву считать началом регулярной нефтедобычи в нашей стране.

На «заводе» купца Прядунова нефть собирали с поверхности воды вручную, при помощи неких «узкодонных дщанов». За следующие два года «завод» добыл 40 пудов (около 640 кг) чистой нефти – ничтожное количество по нашим понятиям, но вполне коммерчески значимое для XVIII столетия. Добытую нефть купец Прядунов решил продавать там, где за неё дадут наивысшую цену – в Москве. С весны 1748 года в старой столице началась бойкая коммерция, сообщение о которой попало даже в знаменитую «Историю России» С.М. Соловьёва: «Архангельский купец раскольник Прядунов, ходя по домам, лечит людей от разных болезней нефтью, которою он сам торгует в Китае-городе у Троицы на Рву в казенных палатах…»

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

И тут на нефтяной бизнес «наехали» первый раз – Медицинская коллегия (то есть Минздрав XVIII века) заявила, что купец не вправе торговать без её разрешения данным «лекарством». Вспыхнула настоящая ведомственная война, когда Берг-коллегия разрешала, а Медицинская коллегия запрещала нефтяную торговлю Прядунова. В дело вмешался прокурор Василий Суворов (отец знаменитого в будущем полководца Александра Суворова!), он посадил Прядунова под арест, а подробности спора доложил в петербургский Сенат – так нефтяная тяжба дошла до правительства России.

Суть спора становится понятнее, если взглянуть на финансовые показатели – себестоимость нефтедобычи на «заводе» купца Прядунова не превышала 11 рублей за пуд нефти, тогда как в Москве тот же пуд, как лекарство, продавался дороже 30 рублей. За купца вступилась сама царица Елизавета Петровна – по её указу в декабре 1749 года первого нефтепромышленника освободили, но с условием, что отныне он не будет продавать нефть самостоятельно, а обязуется поставлять её в «московскую главную аптеку ценою против заморской со уменьшением».

Даже после вмешательства царицы злоключения первого в России нефтепромышленника не кончились – власти Архангельской губернии тут же обвинили его «завод» в уклонении от уплаты налогов. Спасаясь от нового ареста, Прядунов пытался оправдаться в Москве, где и умер в 1753 году. Его вдове под давлением архангельских властей пришлось отдать «завод» некоему купцу Нагавикову, якобы за долговую расписку покойного мужа «в сто двенадцать рублёв». Спустя три года сын Прядунова попытался оспорить сделку по подложной расписке и сразу… исчез. «На указанной нефтяной завод поехал и незнаемо каким случаем пропал безвестно», – отписывала в столицу канцелярия Архангельского губернатора.

Споры и тяжбы о первом в России нефтяном заводе будут идти беспрерывно ещё 12 лет. Он несколько раз поменяет владельцев, якобы в обмен на сомнительные векселя и ничтожные долги. Тем временем, добыча нефти заводом увеличится в два раза, здесь даже построят свою «поварню» для очистки нефти. Но к концу XVIII века первый в России нефтяной завод придётся закрыть – беспрерывные «наезды» и рейдерские захваты не позволят ему выдержать конкуренцию со щедрой каспийской нефтью.

Глава 8. Пушкин и кавказская нефть

Как друг и цензор великого поэта «пробурил» первую в мире нефтяную скважину

Общеизвестна связь А.С. Пушкина и его творчества с Кавказом. Куда менее знакома другая тема, связывающая поэта и кавказскую нефть. Лицейский приятель Пушкина и первый цензор его «кавказских» произведений стал лоббистом самой первой нефтяной скважины на нашей планете, пробуренной именно на Кавказе.

Рязанский дворянин Василий Николаевич Семенов, окончивший знаменитый Царскосельский лицей на три года позднее А.С. Пушкина, знаком лишь узкому кругу литературоведов, которые обычно далеки от истории техники и нефтяного дела. Лицеист Семёнов работал «столоначальником» в Министерстве просвещения, и в 1827 году получил должность цензора. В его обязанности входила предварительная цензура столичных журналов. Именно Семёнов, как официальный цензор, выпускал в печать многие произведения Пушкина, например, его кавказское «Путешествие в Арзрум».

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Семёнов же стал и цензором журнала «Современник», основанного великим поэтом в январе 1836 года. На страницах этого журнала Семёнов цензурировал не только Пушкина, но и Гоголя, Тургенева, Тютчева. Вскоре за слишком вольный либерализм в отношении литераторов цензор Семёнов был уволен из министерства. Тогда Пушкин устроил в поддержку своего приятеля торжественный обед, запомнившийся петербургскому высшему свету. Согласное мемуарам очевидцев, подвыпивший поэт утешал отставного цензора: «Ты, брат Семёнов, сегодня словно Христос на горе Голгофе…»