Совок 2 - Вадим Агарев

мне не ответил, ты в деле? — я не отводил взгляда от его лица, пытаясь разгадать ход его мыслей. — Нагаев с семьей в понедельник в отпуск свалит и потому, может, еще уцелеет. Ты тоже собираешься в бега уйти? Как долго ты готов скрываться, Михалыч? Насколько у тебя хватит денег и здоровья? — безжалостно намекнул я ему про его недолеченную язву. — Через месяц тебя со службы за прогулы выпрут и кому ты будешь нужен? Правильно! Только комбинатовским. Уж они про тебя, точно, не забудут!

— А ты не перегибаешь? — скорее по инерции, чем искренне сомневаясь, вяло поинтересовался сникший Локтионов, — Откуда у тебя такая уверенность, что твою женщину убили? И почему думаешь, что это с нашими делами связано?

— Я не думаю, я точно знаю. Нет у нас шансов. То, что этих гандонов наши с тобой коллеги на уровне области покрывают, ты и без меня понимаешь. Но это бы еще полбеды. Плохо то, что здесь обком завязан. На уровне одного из завотделом. И это только то, что мне сейчас известно. Но, в любом случае, даже при таком раскладе, сам понимаешь, не по зубам нам эта шайка! Если по шаблону начнем действовать.

— Пошли, прогуляемся! — встал с лавки неожиданно до охерения нерешительный майор.

Мы молча нарезали круги по неухоженному больничному скверику. Время от времени я, не скрывая своего нетерпения, бросал взгляды на свои наручные часы. Прошло уже минут десять, а Локтионов все никак не мог решиться. Ни на бунт против системы, ни на уход в свою палату. Меня уже поджимало время и я остановился на месте. Пройдя по инерции еще несколько шагов, Михалыч твердым голосом прежнего Локтионова, не оборачиваясь рыкнул.

— Ну чего ты встал, Корнеев? Пошли! И выкладывай, что ты там удумал?!

Вчера в «Светлане» я не только общался с сониными сотрудниками. Разумеется, материал по наезду в Ленинском зарегистрировали не как убийство, а как обычное дорожное и потому обысков по месту работы и жительства Софьи не производили. Меня в универмаге уже хорошо знали и поэтому беспрепятственно запустили в ее кабинет. И даже оставили там одного. В течение часа я просмотрел ящики стола, пролистал ее ежедневник и страницы календаря за последний месяц. Бухгалтер Тоня, сидевшая вчера за секретаря в приемной, оказалась очень интересной собеседницей. Среди прочей информации, она выдала главное. В управление торговли Софья вчера поехала на встречу с неким товарищем Суриным. Который от обкома проводил в Торге выездное профильное совещание. Просмотрев телефонный справочник руководства области, который лежал там же, на софьином столе, я обнаружил только одного человека с такой фамилией. Сурин Илья Петрович был указан в качестве заведующего отделом легкой и пищевой промышленности обкома КПСС. Других Суриных среди указанной обкомовской номенклатуры не было. Для уверенности, я на всякий случай, просмотрел и телефоны облисполкома. Другого Сурина не было и там.

Бухгалтер Антонина закольцевала мою мысль, уже полчаса тревожившую меня после того, как на вчерашней странице перекидного календаря Софы я прочел запись «Встретиться с И.П. для Сергея!!!». Время стояло 12–20. То есть, за сорок минут до убийства. И эти три восклицательных знака. Склонностью к излишней патетике Соня не страдала, следовательно, вопрос был действительно важный. По всему, они были знакомы достаточно хорошо и робости она не испытывала, если могла обратиться за доверительной консультацией к высокому партийцу. При такой-то родне, это не мудрено.

За последние два месяца я уже неплохо узнал круг ее знакомых. Других Сергеев, кроме меня, в ее окружении не было. Среди подчиненных тоже. По всему выходило, что этим Сергеем, ради которого она поехала на встречу с Суриным, был я. Должность заведующего отделом легкой и пищевой промышленности обкома и мой интерес к мясокомбинату каких-либо вариантов для иного вывода не оставляли.

Что-то сложилось в моей голове еще вчера. К разговору с Локтионовым картина выглядела уже почти завершенной. Генеральный директор мясокомбината такого значения, как мухинский, был номенклатурой обкома и должен был замыкаться как раз на должность Сурина. С учетом того, что Сергей Викторович Муха ко всему еще являлся депутатом областного совета, их связь выглядела еще более вероятной и логичной. Даже, если кто-то из трех секретарей обкома, включая Первого, был в доле махинаций, то напрямую с Мухой, без страхующей «прокладки» общаться он не стал бы. Ни при каких обстоятельствах! И для осуществления прикрытия в отношениях директора комбината с поставщиками, сбытом и вышестоящим министерством, должность Сурина была самой идеальной. Любые нестыковки или поводы для проверок производственно-сбытовой деятельности мясокомбината он мог гасить, не вызывая вопросов, одним щелчком пальцев. И, что самое удобное, не выходя за рамки своих полномочий.

Если взять эту версию за основу, то тогда и все остальные факты выстраиваются в логичную цепь. На встречу Сурин пригласил Соню не в свой обкомовский кабинет, как ему было бы проще. Проще, но хуже. Для него хуже, потому что в обкоме строгий пропускной режим и все посетители фиксируются. Встречаться в ресторане или кафе тоже никак нельзя, ибо для руководителей общепита в этой области Сурин есть царь и бог. А Соня барышня очень эффектная и заметная. Значит, без внимания и долгих пересудов такая встреча не обойдется. Не хотел товарищ Сурин, чтобы эта встреча у кого-то в памяти отложилась! Вот и вытащил он ее на нейтральную территорию в Торг, где Софья и без того регулярно бывает. А потому всегда потом можно сказать, что их контакт носил случайный характер. Соня поэтому и машину поставила через дорогу, так как стоянка перед управлением в этот день была забита. А пока сама она была в здании, тот, кто убивал, выбрал исходное место для «Москвича». Чтобы не оставить моей Соньке ни единого шанса. Наверняка чтобы…

Все это я и поведал Локтионову. Аргументов, чтобы как-то мне возразить, у него не нашлось. Про связь Мухи с Дамиром он знал, а вот Хасаныч с его перевалочной базой и холодильными камерами был ему неизвестен.

Я слишком хорошо отдавал себе отчет в том, куда я залез. Прикинув масштаб хищений и уже известных мне фигурантов, осуществляющих и крышующих эти хищения, я абсолютно не сомневался в том, что нас раздавят еще до того, как мы попытаемся подать голос. Эти ребята притормозят ненадолго свои левые дела и сосредоточатся на нас. Судя по тому, как бесцеремонно они расправились с Соней, процесс уже запущен и команда на уничтожение отдана. И с этим выводом майор тоже не стал спорить.

— Михалыч, я думаю, что верхушка шайки