Предательство высшей пробы - Рэндал Гаррет

Но давайте убедимся, что дифференциация между классами горизонтальная, а не вертикальная. Пока человек выполняет свои обязанности самым лучшим образом, он больше других подходит для своей работы. Врач нужен так же, как и юрист, не правда ли? Мусорщик так же необходим, как и физик-ядерщик, астроном ничуть не лучше дворника.

А как же бездельники и тунеядцы, люди, которые слишком ленивы или слабовольны, чтобы прилагать больше усилий, чем это требуется для простого поддержания жизни? Что, если бедняга не может справиться с ситуацией? Разве он виноват в этом? Ему необходимо помочь. Всегда существует различие между тем, что ты способен сделать и желаешь делать. Человеку нравится сидеть весь день напролёт у телевизора? Так дайте ему лист бумаги со всеми программами и две маленькие коробочки, помеченные «да» и «нет», и он будет вкладывать карточки в них, в зависимости от того, какая программа ему понравилась. Полезно? Несомненно. Все эти карточки будут упорядочены, и станет ясно, какие программы предпочитает зритель. В конце концов, его мнение так же важно, как и мнение любого другого члена общества.

А работа психоаналитика так же необходима, важна, как и любая другая.

Но что же делать с преступниками? Да, как же они? Это личности, которые ставят себя выше других. Вор крадёт, полагая, что он имеет больше прав на эту вещь, чем её законный владелец. Человек убивает другого, будучи уверен, что он имеет больше прав жить, чем кто-либо ещё. В общем, человек нарушает закон, пытаясь перехитрить общество и предполагая своё превосходство. Или просто думая, что может обхитрить патрульного полицейского.

Нельзя допускать такой тип антиобщественного поведения, это очевидно. Бедняга, который ставит себя выше других, должен быть изолирован от нормального общества, чтобы стать на путь исправления. Но не подвергнут наказанию! Ни в коем случае! Нельзя ставить ему в вину его ошибочное поведение.

Общеизвестно, что существует некая вертикальная структура общества. Это естественно. Ребёнок не может выполнять ту же работу, что и взрослый. Новичок не справится с заданием так, как опытный специалист. Даже если не учитывать, что невозможно удержать всех в одинаковых рамках, признано, что для заинтересованности в работе необходим стимул. Что же делать?

Профсоюзы решили эту проблему ещё двести лет назад. Продвижение по службе в зависимости от возраста. Занимайся всю жизнь одним делом, и ты автоматически попадёшь на вершину. Путь, на котором все имеют шансы, равные с другими.

Были разработаны служебные таблицы для различных видов деятельности, где всё ставилось в зависимость от возраста, так что к тому времени, когда человек должен был выходить в отставку, он автоматически достигал наивысшего поста, который он только мог получить. Ни нервотрёпки, ни забот, ни хлопот. Занимайся своим делом и живи как можно дольше.

Это исключало конкуренцию, становилось ненужным мелкое мошенничество, которое подрывало эффективность системы. Все получили равные шансы в жизни и все были уверены в завтрашнем дне.

Полковник Себастиан Макмейн родился и воспитывался именно в таком обществе. Он видел многие его недостатки, но не мог разглядеть все. С возрастом он пришёл к выводу, что, хотя посты раздаются в зависимости от старшинства, более умный человек, облечённый властью, мог бы достичь большего, действуя осторожно.

Человек становится рабом, если его строго держать в рамках и не позволять выходить за них ни на шаг. В античные времена раб появлялся на свет на самом дне социальной лестницы и оставался там всю свою жизнь. Только в редких случаях, благодаря своим личным заслугам, раб мог подняться выше назначенного ему места.

Но человек, которого принуждают оставаться на дне общества и не дают подняться по ступеням вверх, является даже не рабом, а просто человеком, вынужденным остановиться в своём развитии, не более того.

Рабство, однако, имело два преимущества: одно для личности, другое, если брать длительный период, — для всего народа. Индивидууму оно предлагало безопасность, а это цель, к которой стремится большинство человечества.

Второе преимущество более трудно обнаружить. Оно действует на пользу только отдельных личностей. Всегда найдутся люди, которые стремятся к ещё более высоким вершинам по сравнению с достигнутыми, но в рабовладельческом обществе их немедленно отбрасывают назад, если они действуют слишком поспешно. Как одноглазый в стране слепых может стать королём, избив остальных палкой, так одарённый человек и при рабстве может достичь своих целей, при условии, что он заранее сможет предугадать для себя все последствия.

Закон всемирного тяготения равносилен как для рабовладельческого общества, так и для всей вселенной. Человек, который попробует пренебречь справедливостью этого закона, не учитывая его последствий, очень скоро жестоко накажет сам себя. Может быть, и неправильно, что птица летает только благодаря силе своих мускулов, но человек, который постарается доказать это утверждение и бросится в окно небоскрёба, неистово махая руками, обнаружит, что несогласие с законом всемирного тяготения приводит к самым серьёзным последствиям. Мудрый человек постарается найти лазейки в законе, что приведёт к возникновению новых законов, которые будут дополнять, а не противоречить данному закону. Шар, наполненный водородом, «падает вверх» вопреки закону тяготения. Противоречие? Парадокс? Нет. Всё тот же закон тяготения, который гласит, что плотность и давление атмосферы планеты уменьшается с высотой и что разница в давлении толкает шар вверх, пока не установится равновесие между плотностью атмосферы и внутренней плотностью содержимого шара.

Такой пример может показаться очевидным и элементарным современному человеку. Ведь он понимает, что, по крайней мере, до какого-то предела законы развиваются. Но это было бы не так очевидно для самого образованного человека, скажем, тринадцатого столетия.

Рабство тоже имеет свои законы, и было бы опасно бросать вызов законам общества так же, как отрицать законы природы. Единственная возможность избежать наказания за нарушение — найти лазейку. Один из основных законов общества настолько древен, что никогда даже не был изложен на бумаге.

И этот закон, как и все основные законы, настолько прост в изложении и в применении, что любой человек, если он не идиот, интуитивно чувствует его. Это самый первый закон, который постигают дети.

Ты не должен допускать, чтобы тебя поймали.

Человек недумающий полагает, что этот основной закон годится только для того, чтобы тайно нарушать законы общества. Его ошибка состоит в том, что он не понимает, что нарушение закона требует такого фантастического хитросплетения лжи, уловок, изворотливости, что структура сама по себе рушится и его вина становится очевидной для всех. Каждый шаг, направленный на то, чтобы быть непойманным, случайно становится указателем, по которому безошибочно можно определить нарушителя.

Как лазейки в законе гравитации, лазейки в общественных законах не должны противоречить основному закону. В рабовладельческом обществе любой раб, посмевший восстать открыто, был бы немедленно уничтожен. Но многие рабовладельцы охотно плясали под дудку своего мудрого раба, который был умнее хозяина, и даже не подозревали, что эта дудка не была их собственной.

В этом и заключается второе преимущество рабства. Оно заставляло незаурядных индивидуумов думать.

Когда умный, мыслящий человек открыто нарушает законы общества, вероятны две вещи: во-первых, он знает, что у него нет другого пути сделать то, что он должен сделать; во-вторых, он знает, что так или иначе понесёт наказание за своё преступление.

Себастиан Макмейн знал о действии этих законов. Как член самопоработившегося общества, он знал, что любое проявление ума было опасно. Лёгкий проблеск превосходства вызывал презрение рабов. Более сильное оскорбление могло привести к смерти. Война с Керотом слегка вывела его из равновесия, но после общения с генералом Мацукуо он быстро совладал с собой.

В конце рабочего дня он закрыл ящики письменного стола и точно в положенный час вышел из офиса, как обычно. Сверхурочная работа, за исключением особых случаев, рассматривалась как антисоциальное явление. Нарушителя подозревали в проявлении гордыни — невероятно плохого качества.

Именно во время ужина в офицерской столовой полковник Себастиан Макмейн услышал высказывание, которое побудило его принять решение.

За четырёхместным столиком в большом зале вместе с Макмейном сидело ещё три человека. Макмейн следил за разговором ровно в той степени, чтобы вовремя подавать соответствующие реплики. Он давно уже научился углубляться в свои мысли под прикрытием банальностей.

Полковник Вандеусен никогда бы не достиг высшего офицерского звания в армии, где учитываются личные заслуги. Мысли его путались, и в разговоре это особенно проявлялось. Он чувствовал себя уютно, произнося только то, что выучил наизусть: лозунги, избитые фразы, прописные истины. Это был его катехизис, и он знал, что здесь он в безопасности.