Реквием опадающих листьев - Ирина Молчанова

А вторая, похоже, даже не подозревала о своей красоте, относилась к ней с поразительным спокойствием, как к чему-то не стоящему внимания. Она не кокетничала, ни одной уловки из женского арсенала жестов, взглядов, вздохов, не ломалась, не набивала себе цену. И вела себя как-то слишком по-мужски. А что нужно мужчинам?

Они свернули на Кадетскую линию, обогнули Румянцевский зеленый сад, девушка подошла к мотоциклу и убрала в сиденье книги.

— Есть идея… — нерешительно начал Вильям.

— Неужели? — Лиза обернулась.

Молодой человек в упор посмотрел на нее.

— Как насчет просто секса?

Он мог бы поклясться, она удивлена — приятно удивлена.

Девушка чуть наклонила голову, недоверчиво поинтересовавшись:

— И что, даже ухаживать не будешь?

Вильям пожал плечами и, сам не веря, что это произносит, сказал:

— Ты не моего круга. Так что это на один раз, не больше.

Ждал, что она спросит, какого же он круга, возмутится, однако новая знакомая вновь его поразила.

— К тебе или ко мне? — очень серьезно спросила она.

Молодой человек сел на мотоцикл.

— Гостиница. Любая. Выбери сама.

Девушка улыбнулась и завела свой «Харлей».

— За что мне держаться? — спросил Вильям, не решаясь обхватить ее за пояс.

Она недоуменно посмотрела на него через плечо.

— Я правильно понимаю: ты сперва зовешь потрахаться, а потом спрашиваешь разрешения обнять меня?

Он осторожно обхватил ее одной рукой, проклиная свой вопрос. Его хорошие манеры ей к чертям собачьим были не нужны, учитывая, что просто секс, в отличие от похода в кафе, ее таки живо заинтересовал.

Они выехали со двора и помчались по Университетской набережной в сторону Дворцового моста. Дождь усилился, а девчонка даже шлема не надела. Мотоцикл пронесся по мосту, свернул на Дворцовую набережную и вскоре очутился на площади.

Молодой человек посмотрела на четырехэтажное серое здание с башенкой — окна квартиры Анжелики — и усмехнулся. Во вчерашнем выпуске «Питерского Зазеркалья» Давыдов позволил себе намекнуть, будто госпожа Тьеполо неравнодушна к своему слуге. Та пока не опровергла эти слухи. Некоторые подозревали, она болезненно переживает разрыв со скульптором, поэтому нигде не появляется последнее время.

Мотоцикл остановился возле отеля «Пушка ИНН», расположенного на набережной Мойки, рядом с Дворцовой площадью в доме Ивана Пущина.

У девицы оказался недурной вкус.

Пока она возилась с железным конем, молодой человек двинулся в отель. В уютном лобби за деревянной стойкой его встретили дежурной улыбкой. Вильям выбрал номер категории «комфорт» и, заполнив все, что его попросили, забрал ключ.

В узком коридорчике появилась Лиза, она сразу устремилась к парадной лестнице. Что позволило молодому человеку понять — девушка тут не впервые.

Он затруднялся определить, какие чувства у него вызывает это известие, поэтому выкинул из головы ненужные мысли.

И лишь когда очутился в номере, выполненном в светлых тонах, с огромной кроватью, белыми розами в вазе на овальном низком столике, вдруг запаниковал.

С женщинами ему всегда было непросто. Брат частенько говаривал: «Преступление — с твоей-то внешностью жить монахом». Лайонелу, из-за любви к которому женщины выбрасывались из окон, легко давались подобные рассуждения. Ему вообще все легко давалось.

Лиза плюхнулась на кровать и устремила взгляд на стеклянную стену. За ней находилась ванная, при желании находящийся в комнате мог наблюдать за водными процедурами. Или же задернуть занавеску песочного цвета.

Девушка тем временем расстегнула куртку, и звук разъезжающейся молнии заставил молодого человека вздрогнуть. Неожиданно он пожалел, что притащил девчонку сюда. С там же успехом он мог снять проститутку или вызвать девушку своего круга по телефону. Даже зацепить кого-нибудь на одном из приемов было бы куда лучше.

Вильям продолжал стоять на месте, разглядывая девицу. Она же, ничуть не смущаясь, сняла куртку, оставшись в тонкой обтягивающей черной футболке. Относительно цвета нижнего белья гадать не приходилось. Украшений она носила немного: платиновые серьги с шипами и на указательном пальце кольцо с черным камнем, из которого торчал острый шип.

Лиза подняла глаза и, встретив взгляд Вильяма, сняла через голову футболку, оставшись в черном кружевом бюстгальтере.

В пупке поблескивал пирсинг — тонкое колечко с маленькой платиновой подвеской в виде ключика. Но это было еще не все…

Девушка расстегнула бюстгальтер спереди, и взору открылась красивая грудь с аккуратными розовыми сосками, украшенными блестящими гвоздиками с острыми кончиками.

Вильям с трудом моргнул. Собственная затея «развлечься» нравилась ему все меньше и меньше. Несколько веков назад в Англии он с материнским молоком впитал традиционные вкусы, взгляды, а все то, что выходило за их рамки, старательно избегал.

— Надеюсь, ты не стонешь как баба, — промолвила Лиза, — ненавижу, когда мужики стонут.

— Я не буду стонать, — поспешно заверил молодой человек.

— Чудно, — подытожила она, расстегивая кожаные штаны и медленно спуская их. Бедра тонкой колючей проволокой охватывала татуировка. Она настолько походила на настоящую черную железку, что молодому человеку окончательно сделалось не по себе.

— Раздевайся, — приказала Лиза и вытянула из кармана куртки ленточку презервативов. И даже они были черными.

Вильям подавил вздох и решительно стащил с себя джемпер, затем снял джинсы.

Лучистый взгляд зеленых глаз наблюдал.

— У тебя хороший размер, — похвалила она.

— Благодарю, — сухо ответил Вильям.

Все происходящее напоминало ему комедию-фарс. Девушка точно прочла его мысли и, смеясь, процитировала:

— «Секс — это комедия положений». Не так ли?

Молодой человек выключил свет, решив, что ему будет спокойнее, если она не сможет видеть его эмоций. Но не тут-то было — та включила ночник у кровати.

— «Разница между порнографией и эротикой — в освещении», — промурлыкала девушка. — Догадываешься, что нравится мне?

Он не просто догадывался, а уже знал наверняка.

Она спустила тонкие черные трусики и поманила его к себе.

Когда Вильям только увидел странный ключик у нее на пупке, уже подозревал — этим дело не ограничится. Она завела его руки за спину, молодой человек и глазом не успел моргнуть, как на запястьях щелкнули железные браслеты.

— Без рук, — сказала она, надрывая упаковку презерватива. Затем взяла его в рот, указала взглядом на покачивающийся ключик над пупком и, играя языком с резинкой, шепнула: — Открой меня, и начнем.