Во имя славы. Книга первая - Илья Игоревич Савич

кто-то с диким криком промчался вниз к причалу, а затем раздался гулкий голос Энгуля:

— В строй! В строй, пока нас всех не перерезали!

Ингигерд тоже услышала команды, тут же дёрнулась в сторону брата, надеясь отговорить его, но…

— Я сказал «прячься», Инги! — рыкнул брат, прервав попытку на корню. — Прячься, ради всех богов, и не вылезай ни в коем случае! Слышишь?! Не вылезай!

Ингвар выбежал наружу, чуть не попав под просвистевший рядом дротик. Но он даже не притормозил — страх, смешанный с жаждой испытать себя, гнал вперёд.

Крик застрял в горле, пальцы сжимали рукоять топора. Неподалёку, в стене щитов двигались наскоро вооружённые воины под предводительством Энгуля. Старик в здоровой руке держал меч.

— Покажем этим отродьям свою сталь! Держать строй!

Ночную тьму освещало пламя горящих крыш. Лязг металла, свист стрел, крики, топот десятков ног и ржание лошадей слились в единую мешанину.

Из темноты между домами вырвались несколько воинов. Они угодили в клещи стены щитов, однако не спешили бросаться на верную смерть, пятились, ступая вниз по скользкому склону, пока строй не рванул вперёд, вынуждая принять бой.

Шансов у них не было. Двух закололи с наскока, третий ещё какое-то время отбивался, даже смог нанести рану, но скоро погиб от топора, в шее.

Но последний изловчился. Подсёк Сторри, который вот-вот собирался рубануть сверху, вырвался из клещей и рванул прямо навстречу Ингвару.

И парня охватил страх. Вдруг топор в руке показался игрушкой по сравнению, тяжёлым копьём, а рубаха — не лучше голой беззащитной кожи.

Пара секунд — и они столкнутся. Жизнь могла прерваться совсем скоро, и это заставило оцепенеть. Враг занёс копьё, готовый вонзить его в несчастного мальчишку, шаг, ещё шаг…

Вдруг из груди ублюдка вылез наконечник дротика, и он рухнул на истоптанную землю. Древко торчало из спины, покачивалось, а глухой предсмертный стон вырвался из пасти.

— Сюда, Ингвар! — крикнул Энгуль. — Живее!

Парень очнулся, стряхнул оцепенение, прогнал страх, а затем выдернул окровавленное копьё и побежал. Стена щитов расступилась, принимая пополнение.

— Зря ты вылез, — Энгуль смотрел на приближающихся врагов, а не на Ингвара. — Мы все здесь отправимся в Чертог Одина… Где твоя сестра? — добавил он, когда малочисленный строй миновал их дом.

— Спряталась.

Ингвар хотел оглянуться. Убедиться, что Инги не ослушалась его. Но душу снова чуть не сковал страх.

Потому что показался враг.

Не мельтешащие словно тени убийцы, а несколько десятков вооружённых до зубов головорезов.

Впереди был их предводитель. Крупный, облачённый в металл с головы до ног, он грозно шагал навстречу отчаянным, обречённым храбрецам. И тогда Ингвар понял, что старик оказался прав. Им не выжить в этой битве. Врагов больше, они вооружены до зубов, их костяк составляли вояки не хуже самого Энгуля в былые времена.

Пламя золотом танцевало на кольчугах, на клинках франкских мечей и шлемах, скрывающих глазницы.

Энгуль схватил мальчишку за плечо, выдернул из строя.

— Эй, что ты!..

— Бери сестру и бегите из деревни! — рыкнул старик.

— Я буду сражаться!

— Ты будешь делать, как я велю! — Энгуль с размаху вдарил по лицу обрубком руки, от чего потемнело в глазах. — Ты хочешь, чтобы она развлекала этих ублюдков, пока ты будешь гнить в кандалах?! Не спорь, щенок! Хватай Ингигерд и беги!

Старик с недюжинной силой отшвырнул Ингвара назад, и тот наблюдал, как хирд* шёл навстречу своей смерти, чтобы жители деревни могли спастись.

(*Хирд — боевая дружина в Скандинавии эпохи викингов)

Ингвар побежал. За спиной схлестнулись щиты, слышались ругательства, удары, вздохи и крики. Энгуль занял позицию выше по склону, земля была рыхлая и скользкая, так что ублюдкам приходилось несладко.

Ингвар достиг дома, отворил дверь.

— Инг!..

Кто-то тараном сбил его на землю. Оказавшись внизу, Ингвар успел увидеть десятки ног, промчавшихся мимо, перед тем как одна из них впечатала голову бедняги в месиво истерзанной земли.

━─━────༺༻────━─━

Когда он начал приходить в себя, первая мысль была о завтраке. Разум пожалел своего хозяина, дал время очнуться, прежде чем воспоминания прояснились в голове. А хлынули они, когда слух разобрал ругательства Энгуля.

Ингвар вскочил!..

И тут же рухнул вниз, будто молнией, расколовшей череп до самого основания.

Утреннее зарево резало глаза, слёзы застилали взор, но он снова поднялся, на этот раз через силу сдерживая крик.

Двое налётчиков терзали искалеченного старика, обессиленного, но не желавшего сдаваться. Впиваясь пальцами в грязь, он бросался от одного мучителя к другому, чем лишь сильнее веселил их.

Ниже по склону лежали трупы крохотного хирда, не сумевшего сдержать напасть. Не успевших сбежать жителей деревни гнали в сторону причала, где их ждал десяток кораблей. Отовсюду доносились ругань разбойников, крики женщин, плачь детей, визги животных на забое.

Смерть. Кровь. Копоть сгоревших хижин.

Ингвар окончательно пришёл в себя. Во рту всё ещё стоял металлический привкус, а виски отдавали резкой болью, но теперь он мог контролировать собственное тело.

— Трусы! Отродье Хеля! Собачье дерьмо! — Энгуль заплетающимся языком продолжал извергать оскорбления, но в ответ получал лишь тычки древком копья, пинки или неглубокие уколы, медленно высасывающие жизнь из тела.

Ублюдки смеялись, переговаривались между собой на непонятном языке, пока им не надоело. Один из них махнул рукой на изнеможённого старика и занёс топор.

— Нет! — Ингвар вскочил на ноги, ринулся без раздумья.

Викинг с топором над головой удивился ожившему трупу, замешкался, за что сразу же поплатился — Энгуль сбил его с ног, рыча словно дикий зверь, единственная здоровая рука вцепилась в шею, но сил вырвать гортань не хватало.

Ингвар не добежал. Его ударом остановил ещё налётчик, проходивший мимо потасовки. Он в один прыжок преодолел айнов* пять, отбросил мальчишку в стену ближайшего дома, а затем вырвал из рук Энгуля несостоявшуюся жертву.

(*Айн — мера длины, равная 59,38 см)

— Засранец! — успел выплюнуть старик прежде, чем получить ногой по лицу.

Когда первая волна боли утихла, Ингвар смог рассмотреть обидчика. Это был молодой викинг, совсем юноша лишь на три-четыре года старше самого Ингвара, но уже облачённый в добротную бронь, с топором и саксом на поясе и дерзким взглядом, кричащем о врождённой самоуверенности. Он не смотрел на Ингвара, но сомневаться не приходилось — попробуй тот хоть дёрнуться, это не пройдёт незамеченным.

Вдруг юноша заговорил на их языке, обращаясь к Энгулю:

— Неужели правда ты? Энгуль Краснобородый! — лицо засияло улыбкой, руки вздёрнулись к небу, словно викинг увидел давнего друга. — Отец рассказывал мне о бесстрашном дане, сеющем ужас повсюду, где ступала его нога.

Энгуль затих, не зная, чего ожидать от этих слов. Притаился.

— Не лгут,