Сталин и контрразведка - Анатолий Терещенко

Переговоры министров иностранных дел России и Австро-Венгрии в Бухлау по Балканским проблемам ни к чему не привели, а только обострили отношения между двумя империями.

7 октября 1908 года Вена объявила об аннексии Боснии и Герцеговины. Россия отказалась признать эту агрессивную акцию и потребовала созыва международной конференции по данному щекотливому вопросу.

Многие руководители европейских стран считали, что Европа находится накануне большой войны. Усилились агентурные акции разведок Германии и Австро-Венгрии против России. Особенно это отмечалось в армейских частях и воинских штабах, а также на оборонных заводах.

Так вкратце характеризовалась международная обстановка.

Дождливым и пасмурным петербургским днем директор Департамента полиции МВД Российской империи действительный статский советник Максимилиан Иванович Трусевич стоял задумчивый у окна своего кабинета. По стеклам сначала сползали крупные капли дождя, а потом, с его усилением, заструились книзу вихлявшие из стороны в сторону узкие ручейки небесной влаги.

– Надо что-то делать с усилением шпионства, – размышлял чиновник. – Тайные враги России скоро сядут на голову. С мест я получаю десятки телеграмм об активизации Австро-Венгерской разведки. Я созрел, материалов достаточно, чтобы сделать соответствующие выводы.

После этих размышлений он резко повернулся и стремительно направился к письменному столу, на котором лежали папки, несколько газет, диагонально с утра просмотренных, письменный прибор и под стеклом календарь. Рядом покоилась его рабочая тетрадь с грифом «секретно».

Он раскрыл ее и каллиграфически вывел крупными буквами название документа-циркуляра «Об усилении борьбы со шпионством».

В нем он потребовал подчиненные органы отчитаться о проделанной работе за три года, обобщить практику оперативного розыска и показать конкретные факты разведывательных акций противника, способы и методы его подрывной работы.

Через некоторое время на столе директора Департамента стали появляться отчеты о проделанной работе по борьбе со шпионством в Российской армии.

Наиболее обстоятельные ответы в штаб-квартиру русской тайной полиции на Фонтанку 16 пришли из Варшавы от начальника Привислинского районного охранного отделения подполковника Отдельного корпуса жандармов П.П. Заварзина.

Как опытный оперативник-агентурист, «офицер розыска», по терминологии того времени, он работал в тесном контакте с полковником Генштаба Н.С. Батюшиным.

Глубокий доклад прислал и начальник жандармско-полицейского управления Уссурийской железной дороги полковник Р.П. Щербаков.

Интересен был и доклад начальника охранного отделения из Киева подполковника Н.Н. Кулябко.

В этих материалах лейтмотивом звучало то обстоятельство, что особой прицельной агентуры по борьбе со шпионажем в войсках не имеется, и деятельности, как таковой, не ведется.

На наиболее интересных справках-докладах Максимилиан Иванович ставил одну и ту же резолюцию:

«Подлежит обсуждению в комиссии по контрразведке».

Инициатором создания этой комиссии, а точнее межведомственного совещания по борьбе со шпионажем, был председатель Совета министров Российской империи, министр внутренних дел и шеф жандармерии Петр Аркадьевич Столыпин.

Идея совещания родилась после того, как он получил письмо от начальника Генерального штаба Ф.Ф. Палицы-на, который в августе 1908 года направил в МВД разработанный его офицерами проект «Инструкции по контрразведке».

Столыпин отмечал:

«…Контрразведка, в сущности, является лишь одной из отраслей политического розыска».

Кроме того, П.А. Столыпин считал, что в штабах военных округов Российской армии практически отсутствуют компетентные кадры, достаточно хорошо знающие «техническую сторону розыска».

Руководители армии согласились с предложением влиятельного премьера и делегировали своих представителей для участия в работе комиссии по контрразведке, которая была уже созвана в декабре 1908 года.

Обсуждение было предметное и местами бурное.

Комиссия констатировала:

«Полное отсутствие денежного отпуска… недостаток знаний и опыта у случайно стоящих и постоянно меняющихся руководителей контрразведки, неимение каких бы то ни было инструкций и правил, наконец, отсутствие пригодных агентов всех степеней – все это не способствовало успеху контрразведки».

В итоговом протоколе комиссии подчеркивалось:

«Наиболее рациональной мерой контрразведки является организация правильной и широко поставленной секретной агентурной службы».

Кроме того, предлагалось сформировать военно-розыскные отделения в семи важнейших стратегических центрах империи: Санкт-Петербурге, Варшаве, Киеве, Вильно, Одессе, Иркутске и Владивостоке, численностью до 25 человек.

Но идеи М.И. Трусевича так и остались на бумаге. Вскоре он был освобожден от должности. Его преемником стал Н.П. Зуев. Однако он большого интереса к оперативной работе не проявлял. Фактически функции главы русской тайной полиции принял на себя генерал П.Г. Курлов.

Столыпин противился назначению Курлова, но вмешалась Императрица Александра Федоровна, которая заявила Петру Аркадьевичу:

«Только тогда, когда во главе политической полиции станет Курлов, я перестану бояться за жизнь Государя».

В 1911 году военный министр Сухомлинов утвердил разработанное Генштабом «Положение о контрразведывательных отделениях».

Большую лепту в развитие российской военной контрразведки накануне и в период Первой мировой войны внесли В.А. Ерандаков, С.П. Белецкий, А.С. Резанов, Н.С. Батюшин и другие.

Генерал-майор Николай Степанович Батюшин, размышляя о причинах неудач русского оружия в Первой мировой войне, писал, уже находясь в эмиграции:

«Если нашу тайную разведку мирного времени на основании утверждений наших противников можно считать хорошо поставленной, то далеко того нельзя сказать про тайную разведку военного времени. Главное тому объяснение – недооценка на верхах этого могучего средства в руках командования».

Полное игнорирование военным руководством опытных офицеров военной разведки и контрразведки со слов Батюшина привело к тому, что «мы заплатили сотнями тысяч жизней, миллионами рублей и даже существованием самого государства».

Эту же самую роковую ошибку, приведшую к «цветной революции», а правильнее – контрреволюции, мы допустили в 1991 году, когда у руля КГБ Красной империи стояли трусливые, негосударственные люди, посчитавшие разведку и контрразведку второстепенными органами в сфере безопасности страны. А ведь СССР можно было спасти от распада, в результате предательства у Белого дома и в Вискулях.