Советский директор: собственник или наёмный работник? - Авенир Соловьёв

У каждого, как говорится, свои заботы: у одного каша жидка, у другого - жемчуг мелок. Для «рабочей массы» условия труда - это повышение норм выработки и понижение расценок. Для директора те же «условия» - это ход к решению его (директора) задачи: понижение расходов производства и извлечение прибыли, в процессе чего директор неизбежно «подвергнется опасности воздействия» понимания своей объективной роли как капитализатора экономики. Ведь не только рынок создаётся в процессе развития товарного производства; крупное товарное производство не может не быть капиталистическим. Такой рынок не может сам из себя не создать фигуру капиталиста, ибо любая система, возникнув в основе, сама для себя и из себя формирует необходимые ей органы, структуры и субъектов отношений. Директор, поскольку он хозяйничал в рыночных условиях, был «обречён» стать капиталистом.

Вопрос о качественной определённости фигуры директора как реального собственника советского государственного предприятия, то есть капиталиста, сводится, таким образом, к тому, кто управляет предприятием. Может быть, государство через установление плановых заданий? Нет, плановые методы не подчинили себе рынок и тем более не упразднили его, так как плановые задания не выполнялись. Например, задания первого пятилетнего плана, намеченные XVI конференцией ВКП(б) и V съездом Советов, не были выполнены по таким важнейшим показателям, как производство электроэнергии, угля, нефти, чугуна, минеральных удобрений, тракторов и др., а плановое задание - произвести в 1932 г. 270 млн. м шерстяных тканей было выполнено только в 1957 году! В таких условиях говорить о реальном государственном управлении предприятиями можно лишь с большой натяжкой[39].

Как показали наши расчёты, последние пятилетки тоже не были выполнены[40]. Важнейший обобщающий показатель - национальный доход, используемый на накопление и потребление, за 1970-1975 гг. должен был по плану возрасти на 38,6 %, фактический рост составил только 32,0 %; соответственно за 1976-1980 гг. - 26,0 и 13,4 %; за 1981-1985 гг. - 118,0 и 117,0 %. Аналогично соотношение по другому важнейшему показателю - темпу прироста производительности труда в промышленности - составляло: 38,8 и 33,8 %, 30,6 и 17,1 %, 23,0 и 16,5 %.

Невыполнение пятилетних планов развития народного хозяйства означало: 1) Существование в СССР не только «нерыночного», но и «рыночного» сектора; 2) Фиктивный характер «плана» и реальный характер «рынка»; 3) Стихийный характер соотношения между «планом» и «рынком», при котором «рынок» навязывает свою волю «плану» и в конечном счёте упраздняет его. В конечном счёте решение народнохозяйственных проблем по мере перехода от натурального хозяйства к товарно-денежному всё более осуществлялось неэкономными методами рынка, внутренне не присущими единому народно-хозяйственному комплексу СССР.

По мере того, как ослабевало централизованное плановое руководство на деле, хотя оно ещё сохранялось формально, изменялась роль руководителя предприятия - директора. Сложилась каста управляющих - технократы, уже из среды которых и для обслуживания которых формировалась и бюрократия, и партократия; хозяин и служащий поменялись местами, по мере того, как управление предприятием и, соответственно, присвоение дохода «опустились» на уровень предприятия. А власть - она всегда у тех, у кого реальная собственность на средства производства. Формирование этой собственности, а значит, и власти, шло по пяти направлениям, каждым из которых трудящийся отстранялся от управления производством и распоряжением продуктом своего труда.

Во-первых, сложилась и действует неформальная экономика, которая функционирует в двух формах. Прежде всего, это экономическое поведение руководителя на основе не плановых заданий и тем более интересов общества, а на основе властных мотиваций, личных связей и субъективных приоритетов. Типичный пример - «торг» между нижестоящим и вышестоящим руководителем по поводу величины плановых заданий, когда научные обоснования игнорируются, резервы - скрываются, а предметом торга и своеобразным «товаром» становится само плановое задание. Подобный торг шёл на любом уровне: между рабочим и нормировщиком - по поводу нормы выработки и расценки; между учителем и завучем - по поводу «дозволенного» количества двоек; между сантехником и квартиросъёмщиком - по поводу возможности поставить новый кран... Постоянный торг по всему и обо всем как элемент рынка принизывал всю хозяйственную жизнь СССР.

Другая форма неформальной экономики, имевшая, как говорится, место, - это фактическое функционирование рыночных механизмов под прикрытием плана, - например, рынок средств производства при их фондированном распределении. В этих формах реальные деловые связи возникали и документально оформлялись независимо от плановых предписаний, а планирование результатов давало только внешнюю оболочку реальному товарно-рыночному механизму, всё более обращаемому технократами («директорокатией») в свою пользу как реальных собственников управляемых ими государственных (юридически) предприятий. Именно это выражалось в практике корректировки годовых планов, т.е. подгонки задним числом плановых заданий под фактически достигнутый (худший!) результат. В итоге появилось законнорожденное дитя рыночной стихии и плана - «допустимый (планируемый!) процент недовыполнения плана»! Фальшивый социализм потребовал и фальшивого планирования, прикрывающего благими словесами чёрную действительность развития капитализма.

Во-вторых, действовала фиктивная экономика, которая не создавала товаров, но ветер которой неплохо надувал паруса бизнеса и позволял прекрасно кормиться тем, кто был «у кормила власти» не только административной, но, прежде всего, хозяйственной. Сюда относится производство излишней, некачественной и фальсифицированной продукции; инфляционный и спекулятивный рост цен. Особенно показательны приписки к выполнению плана, достигающие в среднем 3 % произведенного продукта, а в сырьевых отраслях - до 25 %[41]. Все это служило и служит присвоению прибавочной стоимости частными лицами, так или иначе причастными к производству, независимо от юридической формы собственности.

В-третьих, существовала нелегальная экономика, которая потому и была нелегальной, что слишком явно была частнокапиталистической. Все те формы производственной и торговой деятельности, которые укрывались от государственно-капиталистического не только контроля, но и «видения»; их никто «не видел», их как бы не существовало - подпольные фабрики, артели, картели и т. п. Теперь все это легализовано и стало обычным капитализмом на разных ступенях его развития. Да и в настоящее время значительная часть экономики выведена из-под правового контроля (42 % товаров и услуг на потребительском рынке в 1994 г. было поставлено незарегистрированными фирмами и физическими лицами)[42].

В-четвертых, сложился совершенно особый вид неформальной экономики - властная экономика, т.е. такое положение, когда не богатство приводит к власти, а наоборот, обладание властью любого вида (от министра до шофера) дает возможность создать свое частное богатство в форме капитала, создавая вроде бы законные предприятия, которые позволяют легко перекачивать государственные средства в частный карман - всякого рода АО, СП, кооперативы и т. п.. Сейчас это делается в форме приватизации государственного имущества, когда каждый руководитель имеет возможность урвать «кусок» побольше, пользуясь своим положением. Так, на Аксакайском заводе пластмассовых изделий основной пакет акций принадлежит, естественно, директору (около 1.460 млн. руб.) и ещё двум десяткам человек (по 20-30 тыс. руб.)[43]. Рабочим - ничего. «Из каждого алчного хапателя растет новый Корнилов... - писал В.И.Ленин. - Мы не победили мелкобуржуазной стихии»[44]. Увы, в который уже раз В.И.Ленин оказался прав не только для своих дней, но и для нашего времени. Ведь директора предприятий стали и председателями кооперативов на своих предприятиях. Осуществился «принцип»: «Я начальник - ты дурак».

В-пятых, существовала и будет существовать «чёрная экономика» - экономическая организованная преступность - воровство, торговля краденым, рэкет, наркобизнес и т.п.. Этот вид экономики не противоречит капитализму по цели - присвоение результатов чужого неоплаченного труда, делая это лишь законодательно преследуемыми методами. Поэтому «чёрная экономика» в процессе конкуренции ищет способы перелива своего капитала в «светлую» экономику, способы легализации своего имущества. Но есть и другой выход - изменить закон и «чёрное» назвать «белым»; пример: была спекуляция, стал - бизнес... Впрочем, 25 % «новых российских миллионеров» признавались, что в настоящее время имеют связь с уголовным миром[45]. И сегодня, думается, главное при капитализации - не в «отмывании черных денег», а в «черной» перекачке «светлых» денег из государственной и трудовой частной собственности в собственность частнокапиталистическую на основе действующего законодательства.