Катруся уже большая. Повести и сказки - Наталья Забила

Вечером, ложась спать, Катруся хотела положить Фому на этажерку. Но он, как всегда, запищал. Конечно, он обиделся, что его не укладывают в постель, не раздевают на ночь… Что за охота спать где-то среди кубиков и посуды!

Пришлось раздеть его, положить около себя в постельку, накрыть одеялом. Пускай себе спит спокойно.

Катруся обняла Фому одной рукой и уже собралась заснуть. Вдруг она вскочила с постели.

— Ты чего встала? — удивилась мама, которая что-то чертила, наклонившись над столом.— Ложись и спи, поздно уже!

— Мамуся, я сейчас, я быстро засну! — ответила Катруся — Мне только надо уложить Тамару, и Дюймовочку, и Михлика тоже!

— Вот так выдумала! Что за игры среди ночи? Утром будешь играть со своими куклами, а сейчас — марш в постель!

— Да нет, мамуся, как ты не понимаешь? Я совсем не хочу играть,— сказала Катруся.-Мне просто нужно уложить их спать, как Фому. Они же видят, что я его уложила, а их нет, им обидно… Ведь они не виноваты, что не умеют гово рить… что им такого пищика не вставили, — добавила она, вспомнив папины объяснения.

Мама отложила свою работу и поглядела на дочку.

— А что ж, может, и вправду так, — сказала она подумав. — Надо всегда быть справедливой. Только куда ты теперь их положишь? Нельзя же всю ораву в твою постель класть — тебе и самой в ней места не останется. Давай уж вдвоём что-нибудь придумаем…

Тут мама и Катруся начали делать постель для кукол. Они сдвинули два стульчика, положили на них коврик и диванную подушку. Вместо одеяла мама постелила старый шерстяной платок. Потом они начали раздевать и укладывать Тамару и Дюймовочку. А медвежонка и раздевать не пришлось — на нём ничего не было надето, только красная ленточка на шее.

За этим занятием застал их папа. Он только что вернулся с какого-то собрания.

— Что я вижу? — сказал он. — Какое трогательное зрелище: мама укладывает спать кукол, а дочка в одной рубашке и босиком ей помогает!

— Молчи, — сказала мама, — я тебе потом расскажу, в чём дело… Ну, вот и уложена твоя детвора, Катруся. Теперь ложись сама и спи спокойно.

С этого времени Катруся никогда не забывала вечером раздевать и укладывать всех своих кукол. Мама сшила им из разных лоскутков одеяла, простынки и наволочки, сделала маленькие подушечки. А папа купил хорошенькую деревянную кроватку. Тамара и Дюймовочка обе помещались в ней. Михлик спал на стуле, а Фому Катруся всегда укладывала с собой.

Что и говорить, хлопот теперь у Катруси было немало. Утром приходилось одевать всех по очереди. Сначала, конечно, Фому. Потом Тамару, большую куклу в синем платьице и белом фартучке. У Тамары были настоящие косы. Жалко, что расчёсывать их было нельзя — мама сказала, что тогда все волосы вылезут и кукла станет лысая. Зато платье у неё хорошо снималось и надевалось, застёгивалось на пуговки. А внизу у неё была рубашка с кружевом и белые трусики.

Дюймовочка у Катруси совсем маленькая, её потому и назвали таким именем. Когда-то мама читала Катрусе сказку про Дюймовочку, такую маленькую-премаленькую девочку, которая сидела в ореховой скорлупке, будто в лодочке, и плавала в миске с водой. Сказка эта очень понравилась Катрусе.

И тогда же, на Новый год, пришла посылка от бабушки с Дальнего Востока. В этой посылке, кроме разных других вещей, оказалась маленькая куколка.

«Ой, какая малюсенькая! — обрадовалась Катруся. — Это у меня будет Дюймовочка!»

Катрусина Дюймовочка, конечно, не поместилась бы в ореховой скорлупке. Но если сравнить её с Тамарой и Михликом, то она и вправду была очень маленькая. Зато у неё было много разных платьев, юбочек и кофточек: для такой маленькой куколки можно шить одежду из мелких лоскутков. А на ночь Катруся раздевала её и завёртывала в носовой платок.

С Михликом было меньше возни, потому что, как известно, он носил только красную ленточку на шее. Его хорошо защищала от холода своя собственная плюшевая шкура.

Как-то после завтрака пришла Наташа со своей куклой Светланой. Она часто приходила к Катрусе или Катруся к ней — ведь они очень дружили.

— Здравствуйте! — сказала Катруся. — Как вы поживаете? Как здоровье вашей дочки? Садитесь, пожалуйста!

— Ах, знаете, — ответила Наташа, — моя дочка здорова, только очень непослушна. Она сегодня не хотела Вставать и умываться.

— Что вы говорите? Как это нехорошо! — покачала головой Катруся. — Мои дети тоже непослушные, у меня с ними столько хлопот!

Так разговаривали они, как две взаправдашние мамы. Хозяйка и гостья посадили своих детей вокруг столика, а сами принялись готовить им обед.

— На первое будет суп! — сказала Катруся.— Налей воды в эту кастрюльку, а я пойду на рынок купить что-нибудь.

Она взяла маленькую корзинку и пошла на кухню.

— Мама, дай мне картошки, нам нужно сварить суп. Или морковку! — по просила Катруся. Она увидела, что мама как раз начала чистить морковь для борща.

— Вот тебе морковка, уже очищенная.

— А чем её резать?

— Этим ножиком. Он не острый — не порежешься.

Катруся положила мор-ковку в корзинку, взяла ножик. А сама поглядела: нет ли ещё чего на столе?

На столе лежало сырое мясо, но из него ничего нельзя сделать для кукол. Потом ещё были яйца… Ну, да их мама всё

равно не даст…

— Ты что заглядываешь? — сказала мама. — Тут больше ничего для тебя нет. Возьми в шкафу булочку, конфеток да и корми своих детей.

Подружки быстро приготовили куклам вкусный обед: на первое суп с морковью, хоть и не варёный, но почти совсем как настоящий. На второе — каша из мочёной булки с сахаром. На третье — конфетки.

Наташа и Катруся разделили каждую конфетку на мелкие части, чтобы всем хватило.

— Ну, ешьте, дети, не капризничайте! Тамара, сиди пря мо, не падай со стула!

— Посмотрите, ваш Михлик уже всё поел, дайте ему добавки!

— Ах, вы знаете, у моего Михлика страшный аппетит! По тому он такой толстый и пушистый. А вот моя Дюймовочка ни чего не хочет есть, только сладкое! Кушай суп, Дюймовочка, а то ты никогда не вырастешь!

Но маленькая Дюймовочка упрямо отказывалась есть суп с морковью.

За это её вывели из-за стола и поставили в угол. Зато все другие куклы быстро съели первое и второе, и им начали раздавать конфетки. Тут уж Катруся не утерпела — дала своему любимцу Фоме целых три кусочка, и он, конечно, их сразу съел.

— Ой, ой, ой! — покачала головой Наташа. — Ваш Фома столько съел сладкого, что у него обязательно заболит живот. Наверно, уже болит… Поглядите, как он сморщился!

Катруся испуганно схватила Фому на руки и поглядела на него. И что это Наташа придумывает? Совсем он не сморщился, а улыбается, как всегда.

— Это он нарочно улыбается, а живот у него всё-таки болит, — сказала Наташа. — Уложи его скорей в постель, я буду его лечить!

Дело в том, что Наташина мама была доктор. Катруся ещё не придумала, кем она будет, когда вырастет. А вот Наташа давно уже решила, что обязательно станет доктором, как её мама. И когда они играли в куклы, она всегда придумывала, что кто-нибудь больной, и тут же начинала его лечить. Катруся в ту же минуту раздела Фому и уложила его в постель. Наташа вышла в коридор и оттуда постучала в двери. Катруся отворила.

— Здравствуйте! Это вы вызывали доктора? Кто тут больной?— суровым голосом спросила Наташа-доктор.

— Здравствуйте, доктор! Болен мой сынок Фома. У него живот болит! — ответила Катруся.

— Сейчас мы его выслушаем!

Наташа вытащила Фому из постели и начала выслушивать, прижав к его животу пустую катушку. Потом засунула ему под мышку карандаш — это, конечно, был термометр.

Подождав немного, Наташа поглядела на карандаш, стряхнула его, как настоящий термометр, и сказала:

— Ваш сын очень болен, у него тридцать и шесть. Он наелся сладкого и из-за этого захворал. Ему нельзя гулять и нельзя сидеть на окне. Положите ему на горло компресс и давайте горькое лекарство. До свиданья!

— До свиданья, доктор!

Доктор важно поклонился и ушёл. А Катруся нашла клочок ваты и тряпочку и накрутила Фоме на шею такой компресс, что у него сразу же всё перестало болеть.

— Теперь поведём детей на детскую железную дорогу!— предложила Наташа. Она уже снова стала не доктором, а Светланиной мамой.

Играть в детскую железную дорогу было очень весело.

Девочки опрокинули все стулья, какие были в комнате, поставили их рядком, один за другим, как будто это вагоны. На первом стуле пристроили рулон толстой бумаги, на которой папа делает чертежи, как будто это паровоз с трубой. А на паровозе уселся Михлик — его всегда назначали машинистом.

Вот поезд и готов, началась посадка. Мамы засуетились, начали усаживать детей. Посадили Фому, Тамару, Светлану…