Небесная птаха - Диана Рейно

Если бы ей не вздумалось готовить курицу, то Дику бы не взбрело в голову приносить ей наггетсы, ветчину и сосиски, он не смог бы напроситься на обед, и ей не пришлось бы ни готовить сейчас, в жаркую погоду, это мясо, ни делить еду и личное пространство с едва знакомым мужчиной…

Мирабель обжаривала сосиски на отмытой от гари сковороде и морщилась от запаха — у нее совсем было пропал аппетит. Стоило ей неосторожно повернуться или кинуть взгляд назад, как она натыкалась на видение полуголого Дика, сосредоточенно пыхтящего над своей рубашкой с иголкой в руках. Судя по стежкам, которые он делал, операция по спасению пуговицы близилась к завершению.

Мирабель невольно отметила, что телосложению Дика — по крайней мере, его верхней части, — многие мужчины могли бы только позавидовать. Вряд ли он загорает в полете, но и его загар впечатлял… Не бронзовый, не смуглый, а ровный, словно нанесенный лучшими визажистами на весь торс Дика, золотистый, как и его глаза…

Тому, что за столом царило почти что вынужденное молчание, Мирабель даже не удивлялась. И думала: Дик наверняка уже жалеет, что напросился на обед.

Она удивлялась другому. Столько времени она пробыла в этих четырех стенах, живя тут практически в добровольном заточении. Оказывается, даже спустя месяцы она не соскучилась по живому общению, по другим людям? В конце концов, она уже не способна даже на легкий, ни к чему не обязывающий флирт с мужчиной, к тому же симпатичным?

— Знаешь что, Дик, — решительно сказала она.

— Да? — отозвался он, поглощавший пищу с видимым удовольствием.

— А расскажи… Расскажи о себе немного.

— О себе? И что же ты хочешь, чтобы я тебе о себе рассказал?

Мирабель смутилась:

— Ну… что хочешь, то и расскажи. В конце концов, я ведь впервые в жизни вижу живого летчика. Какой у тебя самолет?

— Маленький, — засмеялся Дик, — но, знаешь, мне хватает. У меня двухместный биплан. Можно сказать, что я путешествую чуть ли не на старинном самолетике… Их ведь не так много в мире осталось.

— Где же ты его взял?

— Где-где… Купил. Приобрел у бывшего владельца по относительно невысокой цене. Конечно, многое пришлось подкрасить, починить, доделать, прежде чем я смог подняться на нем в воздух. Но это мне было только на пользу. Пилот должен знать, как устроен его самолет. И быть в состоянии произвести минимальный ремонт. — Дик засмеялся. — Станции техобслуживания самолетов попадаются нечасто.

— Серьезные бывают поломки? — сочувственно спросила Мирабель.

— Когда как. Чаще всего случаются мелкие неприятности. Хороший пилот не отправится в неизвестность на заведомо неисправной машине. За наличием топлива нужно следить как можно бдительнее. Занесет тебя в дебри, закончится топливо — и что ты будешь делать? Самолет никто не дотащит до города на тросе…

— Почему?

— Нет, до города, может, и дотащат… Это если пилоту крупно повезет. И если у водителя окажется трейлер и специальная сцепка… А так… Все, что сможет сделать летчик, — это своим ходом добраться до ближайшего шоссе.

— И, несмотря на все эти побочные явления, ты не боишься путешествовать на самолете?

— Нет, не боюсь. Знаешь, Мирабель, именно те знания, которые пилоты получают во время полетов, именно этот опыт и говорит мне о том, что в этой жизни мало чего следует бояться. И что для человека по-настоящему важно, а что — так, мелочи, шелуха…

— Понятно, — протянула Мирабель.

За столом вновь воцарилось молчание.

Доев куриные полуфабрикаты, Дик без лишних слов собрал тарелки и отнес их в мойку.

— Я сама. Не нужно.

— Нужно. Я сам. Должен же я…

— …Хоть как-то компенсировать, — закончила за него Мирабель. — Не нужно. Ты же накормил меня обедом. Значит, мы в расчете. Верно?

Дик улыбнулся:

— Звучит довольно зловеще.

— Это почему? — удивилась Мирабель.

— Потому что это значит: можешь сматывать удочки из моего дома. В принципе, я понял намек. Действительно, с моей стороны было бы бестактно и дальше задерживаться у тебя. Пора и честь знать…

По сути, Дик был прав. Но что-то заставило Мирабель спросить у него:

— И что же ты собираешься делать дальше?..

— Ну, мне нужно для начала заправить самолет, — улыбнулся он.

— Как же ты это сделаешь?

— У меня есть канистра для бензина. Мне нужно всего лишь добраться с этой канистрой до какой-нибудь бензозаправки, а потом дотащить канистру до самолета.

— И потом ты улетишь?

— Может быть. А может быть, и нет… Мне ведь нужно немного отдохнуть. В кои-то веки подвернулась возможность провести ночь не в поле, у стога сена, и не в палатке, и даже не в кабине самолета, и не под крылом, а в нормальном человеческом жилище. Как у вас тут с гостиницами?

— Нормально, — пожала плечами Мирабель.

…И кто ее тянул за длинный болтливый язык?

Нашла, называется, на свою голову приключения.

Ну кто заставлял ее ни с того ни с сего предлагать Дику отвезти его с пустой канистрой к ближайшей заправочной станции, где найдется подходящее для него топливо?

То-то и оно, что ни одна живая душа не заставляла. Все было добровольно, на подвижническом энтузиазме. И во что это все вылилось?..

Прочихавшись, старенький «Субару Форрестер», который остался Мирабель от мужа, все-таки завелся. Они с Диком сначала доехали почти до самого поля, где тот оставил свой биплан, захватили канистру, а потом отправились на поиски топлива.

Но, пока они искали заправочную станцию и ездили туда-сюда, уже стемнело. Еще бы — ведь Дик начисто забыл о том, что у него имеется канистра соответствующего объема, чтобы доставить к биплану достаточное количество топлива. И в первый раз он взял канистру, которую потом сам же и обозвал «дурацким жестяным бидоном». Ездить к самолету пришлось не один раз.

Когда биплан был заправлен, Дик предложил немного раздосадованной Мирабель устроить чаепитие, чтобы восстановить силы после трудов. Конечно, она согласилась… На этот раз за руль сел Дик. Они доехали до первого же попавшегося магазинчика, где купили кукурузные хлопья, овсяное печенье и шоколадные конфеты.

Добравшись до дома, вскипятили чайник и от души выпили по несколько кружек душистого чая с мятой. Мирабель то ли от усталости, то ли от благотворного воздействия травок окончательно расслабилась — она совсем перестала стесняться Дика. Закинув ноги на краешек стола (правда, предварительно отодвинув печенье подальше), она лениво наблюдала, как стекающие по стеклу огненные блики заходящего солнца постепенно гаснут и теряются в подкрадывающейся темноте.