Темные времена (СИ) - Шарапов Кирилл Юрьевич

Все это Воронцов разглядел буквально за пару секунд.

Юлия начала быстро комментировать происходящее.

— Тебя решили принять не официально. Во главе стола мой дед — Николай Олегович, сильный ведун. Рядом с ним наследник — мой отец — Михаил Николаевич, и моя матушка — Александра Павловна. За ними мои братья — Олег и Артемий, странно, что без жен. Следом — глава гвардии, младший сын деда, Роман Николаевич, и его сыновья — бояричи Олег и Дмитрий. — Все это она выпалила, пока Воронцов шел к столу, и больше всего его беспокоила не неформальная встреча, а то, что его защита отключилась, как только он переступил порог красных палат.

Стоило ему пересечь невидимую линию, и все присутствующие дружно встали, приветствуя гостя.

Седой замер и громко выкрикнул:

— Его сиятельство — глава рода Воронцовых, Константин Андреевич Воронцов. — После чего он так же громко перечислил всех стоящих возле стола людей.

Константин прижал правую руку к сердцу и отвесил глубокий поклон в пояс хозяевам усадьбы. Дрозд за его спиной тоже поклонился.

— Прошу, гости дорогие, — указав на два кресла по левой стороне стола, произнес глава рода Рысевых. Вот только глаза его синие радости не выражали, лицо он старался держать и даже улыбнулся, но холодный, оценивающий взгляд выдавал, что не рады тут Константину.

Воронцов и наемник прошли к удобным, мягким креслами, и еще раз благодарно кивнув, заняли предложенные места. И только после этого за стол опустились все еще стоящие хозяева.

— Этикет, будь он неладен, — мысленно проворчал Воронцов, большую часть полета он зубрил эти правила, потом, под присмотром Юлии, повторял, пока она не оставалась довольна.

— Легка ли была дорога? — задал нейтральный светский вопрос Николай Олегович.

— Последнее время дороги стали гораздо опасней, — таким же светским тоном ответил Константин. — Вы наверняка уже получили новости от вашего старшего приказчика.

— Да, — подтвердил глава рода. — И мы у вас в долгу, боярин, вы спасли караван, и, судя по докладу старшего приказчика, без вас у них не было ни единого шанса. Агап передал в радиограмме, что именно вы сыграли ключевую роль при обороне, и убили черного ведуна, закрыв проход. Вы ведь еще и трофейщик?

Константин знал, что этот вопрос всплывет.

— Имеете ли вы ко мне претензии?

— О нет, — заявил молчавший до этого наследник, отец Юлии. — Агап сообщил, что вы, собрав сферы, передали часть ему, поскольку их убили наши люди. Мы уже выслали за ними несколько машин с гвардейцами.

— Значит, все хорошо, — степенно кивнул Воронцов, прикидывая, зачем нужно было всеобщее собрание рода Рысевых, пока что остальные рта не открывали, только внимательно следили за ним и Дроздом, который ерзал и чувствовал себя крайне неуютно в компании благородных.

— Они не знают, чего ожидать, и опасаются, — предположила боярышня. — Поэтому здесь сильнейшие представители двух старших ветвей, люди, на которых безопасность усадьбы и рода.

— Не очень разумно, — мысленно ответил Воронцов. — А если я с бомбой приперся? Раз и вся верхушка в клочья.

— Их так прикрывают, что им точно ничего не угрожает. Наверное, даже если бы тебе удалось стены бы снести, они бы не пострадали.

Константин был, в принципе, с ней согласен. Но его беспокоило не это, а как вести беседу.

Старый ведун передал свой посох седому, который так и остался стоять за его спиной, и пристально посмотрел на Воронцова.

— Итак, Константин Андреевич, давайте перейдем к делу, по которому вы прибыли. Агап передал, что вы ехали именно ко мне, и не делали из этого тайны. А еще мы выяснили, что вы прилетели на леткоре из вольного города Тверд, причем леткор принадлежит недружественному нашему роду аристократу. Но поскольку я впервые имею честь лицезреть вас, и с вашим батюшкой у нас никаких дел не было, а до недавнего времени ваш род вообще считался прервавшимся, то у меня очень беспокоит вопрос, по которому вы проделали столь долгий путь.

Все сидящие за столом синхронно кивнули, причем мать Юлии, от которой она унаследовала цвет волос, смотрела на Воронцова с беспокойством, словно предчувствовала, что он приехал с чем-то важным.

— Мама волнуется, — с любовью подумала Юлия. — Да и отец, как на иголках, обычно он — скала, но сейчас не знает, что от тебя ждать.

Константин проигнорировал эти мысли, он и сам все видел, глаз наметанный, и как бы люди, сидящие перед ним, не прятали эмоций, он худо-бедно, но читал их лица. Пауза затягивалась, и прав Николай Олегович, пора было переходить к делу.

— Ваше сиятельство, — произнес он, обращаясь к ведуну, — вы правы, я прибыл издалека, и ситуация с моим родом и вправду непростая, и дело, которое меня сюда привело, старое, вот только оно не касается рода Воронцовых, оно касается рода Рысевых.

Старик сумел удержать маску равнодушного интереса, хотя его снова выдали глаза, ну нельзя же так сверкать ими. А вот наследник и остальные, не сдержавшись, стали озадаченно переглядываться.

— И что же это за дело? — лениво поинтересовался Николай Олегович.

— Я здесь по поводу вашей внучки — боярышни Юлии. Я приехал просить ее руки.

«Шок — это по-нашему», — мысленно произнес Константин. И Юлия в ответ рассмеялась. Да уж, картина маслом, как говорил один из киногероев. Глава Рысевых нервно дернул щекой и возмущенно уставился на сидящего перед ним гостя. Глаза Александры Павловны сузились до щелок, словно она целилась в Воронцова, лицо потеряло всякую доброту и привлекательность, оно стало хищным и злым. Михаил Николаевич вскочил со своего места, опершись на стол сжатым кулаками, он сверлил Константина взглядом, словно решая, убить нахала на месте или все же вызвать на дуэль, лицо его стало малиновым от притока крови, как бы будущего тестя удар не хватил. Остальные были более спокойны, но все равно с осуждением уставились на бывшего детектива.

— Сядь, Михаил, — приказал глава, — сейчас мы все выясним.

Отец Юлии выдохнул, и все опустился на свое кресло. Жена ухватила его за руку, словно пыталась удержать, при этом она смотрела только на Константина.

— Объяснитесь, боярин, — стукнув ладонью по столу, с арктическим холодом в голосе, глядя гостю в глаза, произнес Николай Олегович, — иначе вам придется покинуть наш дом, а завтра состоится дуэль. И то, что вы оказали нам существенную помощь, никак на это не повлияет.

— Что ж, можно и объяснится, Ваше сиятельство, — доставая сигариллу (наглеть — так наглеть) и прикуривая ее, ответил Воронцов.

Старый ведун слегка уже успокоился и сделал знак седому, и уже через несколько секунд перед гостем появилась пепельница.

— Итак, вы не ослышались, я сказал именно то, что сказал. Я знаю, что ваша дочь пострадала в результате нападения и теперь пребывает в коконе времени, поддерживаемого тремя ведунами вот уже семь лет, поскольку ее сущность потерялась в Астре. Так вышло, что я могу с ней общаться, и я тут по ее просьбе.

И снова шок, теперь уже обратный — в глазах матери надежда, они широко распахнуты, рот от удивления приоткрыт, отец выпустил с шумом воздух из легких и разжал побелевшие кулаки. Остальные загалдели, пытаясь осмыслить услышанное и объяснить его соседу. Особенно в этом усердствовали бояричи — внуки Николая Олеговича. Глава рода заинтересованно уставился на Воронцова. Пожалуй, можно было выдать ему медаль за спокойствие. Он снова хлопнул рукой по столу, и гвалт смолк.

— Прошу вести себя подобающе, а не как смерды на базаре, — бросив суровый взгляд на внуков, потребовал старик. Он повернул голову к Константину, чтобы задать интересующий его миллион вопросов, но его опередила мать Юлии.

— С ней все в порядке? — выпалила женщина. — Я могу ее увидеть? Поговорить?

— Передай, что я ее очень люблю, — тут пришла мысль от боярышни. — А чтобы она не сомневалась, золотые серьги, подарок отца, которые она так любила, я украла и отдала искалеченному дружиннику.

— Однако, боярышня, — улыбнулся Воронцов. — Но не сейчас, я не хочу открывать им, что мы имеем прямой контакт в любое время. Твой дед — тертый калач, и тут же догадается, что дело в артефакте. Так что, будем водить их за нос.