Мифология Средиземья с иллюстрациями Антейку - Александра Леонидовна Баркова

до романтической волшебной сказки, так чтобы более обширные опирались на меньшие, не теряя связи с почвой, а меньшие обретали величие благодаря грандиозному фону, — которые я мог бы посвятить просто: Англии, моей стране. Эти легенды должны были обладать тем тоном и свойствами, о которых я мечтал: это нечто прохладное и прозрачное, благоухающее нашим “воздухом” (то есть климатом и почвой Северо-Запада, включающего в себя Британию и ближние к ней области Европы, а не Италию и побережье Эгейского моря и уж тем более не Восток), и отличаться — если бы я сумел этого достичь — дивной неуловимой красотой, которую некоторые называют “кельтской” (хотя в подлинных древних кельтских текстах она встречается чрезвычайно редко); они должны быть “высокими”, очищенными от всего грубого, и пригодными для более зрелого духа страны, давно уже с головой ушедшей в поэзию. Часть основных историй я хотел изложить целиком, а многие другие оставить в виде замыслов или схематических набросков. Отдельные циклы должны были объединяться в некое величественное целое и в то же время оставлять место иным умам и рукам, для которых орудиями являются краски, музыка, драма. Вот абсурд!»[9]

◆

Каким бы абсурдным ни казался писателю его ранний замысел, он все же осуществил его. Насколько полно результат соответствует задуманному изначально — судить трудно, но факт остается фактом: Толкин действительно посвятил всю свою жизнь тому, чтобы воплотить идею в реальность. Начав в 1917 году работать над «Книгой утраченных сказаний», Толкин на протяжении многих лет продолжал творить, строить по кирпичику-словечку башню своего мироздания: материалом ему послужили и космогонические легенды, и сказочно-романтические истории, и героико-эпические сказания. Венцом же всего цикла стала эпопея о Войне Кольца.

Несмотря на не покидавшее Толкина ощущение, что он лишь «фиксирует» некие события, происходившие (или происходящие) в действительности, а вовсе не «изобретает» их, он всегда настаивал на том, что «Властелин колец» (как, собственно, и другие сказания цикла) — «литературное произведение, а не историческая хроника, в которой описываются реальные события»[10]. При этом он признавал, что выбранная им манера изложения, придающая произведению «историческую достоверность», оказалась удачной, что «доказывают письма, судя по которым “Властелин колец” воспринимается как “отчет” о реальных событиях, как описание реальных мест, чьи названия я исказил по невежеству или небрежности»[11].

Что же способствовало восприятию эпопеи как хроники событий, произошедших в действительности, что создавало иллюзию трехмерности? Дело в том, что, будучи ученым-систематиком, Толкин немало времени посвятил проработке номенклатуры и различным расчетам, стремясь к последовательности и выверенности. Прежде всего это касается различных культур, причем каждая из них определяется не только историей народа, но и его географией. Помимо изобретения наречий, имен, названий и знаков письменности для различных племен Средиземья, он много внимания уделил разработке других важных элементов, составляющих картину этого мира. Он подробнейше, по эпохам, годам и датам, расписал всю хронологию; проработал генеалогические древа родов, наиболее значимых для истории мира; продумал системы летосчисления и составил календари для разных народов. Все это добавляет достоверности в восприятии собственно истории той земли, где обитали герои «Властелина колец». Но истории не существует без географии, и здесь мы также видим, насколько тщательно Толкин проработал вопрос пространства.

Астрономия и география Средиземья

«Мне необходимо было, полагаю, сконструировать воображаемое время, а что до места — крепко стоять ногами на земле-матушке», — сказал Толкин в письме к Роне Бир. Пространственно-временной континуум книг Толкина давно стал предметом научного анализа — как астрономического, так и географического. И прежде чем соотносить Средиземье Третьей эпохи с географической картой Европы, нам необходимо обратиться именно к астрономическим аспектам мира Толкина.

В том же письме говорится: «Я полагаю, разрыв составляет около 6000 лет; так что мы сейчас находимся в конце Пятой эпохи, если эпохи по длине примерно соответствовали В. Э. и Т. Э. (Второй эпохе и Третьей эпохе. — А. Б.). Однако я думаю, они ускорились; сдается мне, на самом деле сейчас заканчивается Шестая эпоха или даже Седьмая». Упомянутый разрыв — как написано в письме строкой выше, «между Падением Барад-дура и нашими днями». В одном из интервью на «Би-би-си Радио-4» Толкин говорит о разрыве в семь или восемь тысяч лет. Соответственно, географические аналогии следует начинать с карты Европы 6000–8000-летней давности.

В то время и немного ранее Британия еще не остров, и линия ее побережья выдается западнее современной Ирландии. Береговая линия Средиземья Третьей эпохи соответствует Кельтскому шельфу, а также шельфу Франции и Италии. Толкин, изображая свои карты, отталкивался от реальной исторической географии, и это придает его книгам не только убедительность, но и уникальность. То, о чем пойдет речь далее, — соответствия между народами вымышленного мира и культурами реальных стран определенного периода — не редкость в хорошей фэнтезийной литературе (например, в этом причина заслуженного успеха «Отблесков Этерны» В. Камши), но, насколько нам известно, ни один из авторов не использовал данные палеогеографии, тем более не рисовал карт на их основе.

При этом карты Толкина все же карты его мира, а не калька с исторических земных. И при всем высоком соответствии линии шельфа берегам Средиземья — Пиренейского полуострова мы там не найдем[12].

Но прежде чем переходить к географии — еще несколько слов об астрономии.

Широко известно, что во «Властелине колец» фазы Луны рассчитаны по календарю. Аналогичным образом Толкин выверял положение звезд и созвездий. Вот самый яркий (в разных смыслах) пример. Когда происходит «диалог Фродо и Галадриэли у Зеркала, говорится, что на небе уже появились звезды, то есть наступили глубокие сумерки, а высоко на западе засияла Вечерняя звезда — планета Венера: “…И так ярок был ее свет, что фигура эльфийской Владычицы отбросила на землю бледную тень”. Действительно, во время наибольших элонгаций Венера достигает такой яркости, что возникают тени от предметов. С точки зрения астрономии данный отрывок очень верно описывает вечернюю видимость Венеры. Дело в том, что наилучшее время наблюдения этой планеты вечером — с февраля по апрель, когда эклиптика на средних широтах (48 градусов для Лориэна) имеет наибольший угол к горизонту. Моделирование показывает, что высота Венеры над горизонтом в это время могла достигать 30 градусов, то есть Венера вполне могла наблюдаться над верхушками деревьев, а ее яркости (минус 4,5) было достаточно для образования теней»[13].

Надо сказать, что упомянутые во «Властелине колец» и «Сильмариллионе» созвездия и яркие звезды имеют полное соответствие нашим, земным небесным объектам. Например, вспомним главу эпопеи, где хоббиты, прячась от назгулов, встречают странствующих эльфов. Восходящий над лесом Менельвагор со сверкающим звездным поясом однозначно соответствует созвездию Ориона. Звездная Сеть Реммират — это, конечно, скопление Плеяды.