Улисс - Михаил Пинский

Спорткомплекс поразил Улисса непривычным людским водоворотом. Казалось, что сюда собрался заниматься спортом весь город. Внимательно понаблюдав за толпой, Улисс сделал вывод, что спортом здесь не занимались. В этом спорткомплексе происходила примитивная меновая торговля. Торговали в основном одеждой, которую обменивали на банковские бумажки, аналогичные конфискованным у убитых полисменов… Странное дело, Улиссу нигде не встречались даже простые аппараты вирт-оплаты, не говоря уж о слайерах. Люди передавали из рук в руки грязные, потрёпанные бумажки, ничуть не беспокоясь о каких либо мерах стерилизации. Повсюду сновали мужчины и женщины с тележками, сумками и огромными тюками.

Подобный способ торговли был необычен, выглядел экзотично и потряс Улисса настолько, что он на некоторое время забыл обо всём на свете: о смертельной опасности нависшей над ним, поглощённый раскрывающимся перед ним каким-то ирреально-первобытным, каким-то диким действом, отдалённо напоминавшим древнее сражение с присущей ему сложностью управления и хаосом…

На каждом углу предлагалась какая-либо еда. Простояв небольшую очередь, Улисс получил сочную, горячую, аппетитно пахнущую лепёшку называемую «чебурек», за которую продавщица взяла с него одну грязную и потрёпанную бумажку «Госбанка СССР» мелкого достоинства. Взяла голыми без средств защиты сальными руками и этими же руками достала откуда-то из недр лотка дымящуюся лепёшку, завернула её в кусок плотной серой бумаги и протянула Улиссу… Улисс поколебался, раздумывая, есть или нет. Такой антисанитарный способ торговли мог таить опасность. Наверняка в этом времени существуют губительные для Улисса микроорганизмы… Но голод взял своё и Улисс решился попробовать лепёшку. Лепёшка с мясом, оказалась не очень вкусной, низкого качества, но голодный Улисс мигом проглотил её и взял ещё несколько, а заодно и пластиковую ёмкость с питьевой водой.

Насытившись, Улисс двинулся дальше. Он выбрался с торговища и направился за толпой, смешавшись с ней, стараясь не попадать в поле зрения людей в серой форме полицейских, которых на его пути встречалось немало. Внезапно Улисса кто-то окликнул…

2

Старший следователь районного отдела Западного Административного Округа Москвы Игорь Николаевич Серебров стоял за зоной оцепления, уныло курил и терпеливо ожидал завершение работы коллег. На месте преступления «колдовали» криминалист Петрович и трассолог Оленька. Неподалёку кинолог Валера и его Альма безуспешно пытались взять след убийцы. Само место преступления оцепили вокзальные милиционеры, с трудом сдерживавшие толпу зевак – в основном пассажиров рейсов дальнего следования, для которых эта трагедия стала неким спектаклем посреди томительно-унылого ожидания своего отправления. За зоной оцепления опера, окружённые плотной толпой «отбивались» от кучи псевдосвидетелей. Игорь Николаевич краем уха слушал этих возбужденно тараторящих, галдящих, перебивающих друг друга, дающих самые противоречивые и нелепые показания людей и внутри медленно закипала злость, перерастающая в ярость.

– Шоу, устроили. Вы ещё на трупах станцуйте. – Подумал следователь, и брезгливо, с ненавистью посмотрел на толпу. Нервно отбросив окурок «Явы золотой» он подозвал старшего группы оцепления, немолодого капитана и жёстко приказал очистить место преступления. Через несколько минут парк был очищен от толпы. Но народ не расходился, а стоял за линией оцепления и наблюдал за действиями следственной группы.

Минут через десять криминалист закончил и подозвал Игоря Николаевича.

– Ну что, Петрович? – Без всякого энтузиазма спросил следователь.

Старик помолчал, почесал вспотевший лоб тыльной стороной руки в окровавленной латексной перчатке, тяжело вздохнул и грузно опустился на корточки возле первого тела – сержанта Тимохина Василия Александровича, двадцати двух лет от роду.

– Вот смотри Игорь Николаевич, как сломан рука. Кисть буквально висит на мышцах и коже. А голова. Представляешь, какое усилие нужно приложить, что бы её так свернуть у тренированного, физически крепкого человека каковым, судя по развитой мускулатуре, являлся при жизни убиенный сержант Василий Тимохин.

Следователь помог старику подняться, и они перешли к телу старшего лейтенанта Коледы Ивана Матвеевича, двадцати шести лет.

– Ты представляешь, с какой чудовищной силой произведён удар, если он вызвал такое разрушение грудной клетки… Я, Игорёк, в своей долгой жизни ничего подобного не встречал. И сразу делать какие либо выводы затрудняюсь. Как говорят наши немецкие друзья: das ist fantastich… Если бы вокруг имелись лужи крови, на теле раны рванные, я мог бы предположить что косолапый расстарался или тигр. А, так… Конечно, в отделе мы покопаем глубже. А теперь покорнейше извини. Ничего конкретного сказать не могу… Я тут как-то водил в зоопарк внучку. Ты знаешь Игорёк какая на планете самая большая и сильная обезьяна?… Верно, горилла. Но, это шутка. Шмонал ребят человек и профи. Всё забрал. Все загашники обчистил. Животное так не сможет – мыслительных возможностей маловато…

У Оленьки тоже не оказалось ничего интересного. Даже если и существовали на этой сухой земле и раздолбанном асфальте какие-либо следы их затоптали многочисленные зеваки, побывавшие в парке до приезда милиции.

В это время к месту преступления подъехала прокурорская «Волга», и настроение у Игоря Николаевича совсем испортилось…

3

– Мужчина, развлечься не желаете?

Дорогу Улиссу преградила девушка. Хорошенькая. Прекрасно сложенная. С великолепной фигурой, которую подчеркивало короткое открытое облегающее светлое платье, обнажающее стройные длинные ноги. Лицо девушки (с пропорциональными чертами, высоким лбом, выразительными глазами, легким полуовалом бровей, тонким небольшим носиком, несколько крупноватыми чувственными губами) обрамляли длинные светло-каштановые волосы, ниспадающие слегка вьющимися локонами на красивые плечи, оттеняя лицо, усиливая его очарование.

– Не дорого. Для такого видного мужчины, можно сказать, почти даром.

– Сколько?

– Час червонец. Ночь сто…

В кармане куртки лежала пухлая пачка «конфискованных» у полицейских банкнот, но осторожный Улисс ничего не ответил. Он не разобрался в незнакомых банковских бумагах. Что могло обозначать червонец, сто? Скорее всего, стоимость сексуальных услуг? Это показалось Улиссу настораживающее странно – на дешёвых жриц любви девчонка совершенно не походила. В его времени секс с такой красивой девушкой, не луниткой, марсианкой или кибом стоил бы серьёзную сумму. Что-то здесь не так…

– …Такой видный мужчина, а жмётесь из-за какой-то паршивой сотни…

Их разговор привлекал внимание прохожих, поэтому Улисс отвёл девушку в сторону. – Сто чего?

Девушка удивлённо уставилась на Улисса. – Бакинских. Не деревянных же. Ты за кого меня принимаешь? За деревянные только с «нюшками» с трёх вокзалов развлекайся.

– А что такое бакинские. Нефть что ли? – Осторожно спросил ничего не понявший Улисс.

Девица долго смотрела на Улисса, потеряв, вероятно, дар речи. А потом звонко и заразительно захохотала. В этот момент она сделалась удивительно хороша и Улиссу дико захотелось её. Так нестерпимо он никогда не хотел секса ни с одной женщиной… Девчонка смеялась, смеялась долго.

– А ты приколист. Так и уморить девушку можно. Бакинские это баксы. Ну, доллары, значит.

Улисс достал пачку денег.

– Посмотри. Здесь есть доллары?

Девица ещё более удивлённо взглянула на Улисса, но ничего не сказала, молча, вытащила из пачки стопку невзрачных бумажек.

– Ну что, сделка состоялась? – Спросила она. Улисс утвердительно кивнул. – Куда поедем? К тебе? У тебя хата есть?… Нет? Приезжий?

Улисс, не вдаваясь в подробности, подтвердил, что прибыл издалека.

– То-то оно и видно… Хорошо, поедем ко мне. Но за тачку ты башляешь… Ты не знаешь что такое тачка? Никогда не ездил в такси? – Прочитав недоумение на лице Улисса, девица удивилась в третий раз, и как-то странно посмотрела на него…

– Снимай куртку. В комнату проходи. Чего в прихожей топтаться. – Приказала девчонка и скрылась в соседнем отсеке помещения. Улисс, поколебался, но куртку не снял, а прямо в ней двинулся за девицей.

– Ты что в куртке в постель полезешь? Не бойся, я её не украду. Мне она ни к чему – размерчик не тот. Можешь расслабиться… Снимай её немедленно. – Налетела на Улисса девчонка. Ничего не оставалось делать, Улиссу пришлось снять куртку. Девчонка, увидев железяку, ахнула.

– Ну, ты, блин, даёшь… Ты кто? Из братвы? Вот я дура влипла. Ты убьёшь меня?

– Послушай девочка, я не сделаю тебе ничего плохого. Наш договор остаётся в силе. Я пробуду с тобой оплаченное время, а потом уйду, и больше ты меня никогда не увидишь… Не бойся. Чего ты боишься? Этой штуковины…? Слушай, я заплачу тебе ещё, если ты объяснишь мне, что это за устройство и для чего оно предназначено…