Северная война - Василий Сахаров

– А платить наёмникам кто станет?

– Пока война и подготовка к ней – из храмовой казны, а дальше посмотрим.

– Ясно. Когда мне в Новгород отправляться?

– Через месяц. Сейчас с князем Василько познакомишься, договоритесь с ним о сроках, прикинете, когда торговый караван с Руяна пойдёт, и вдвоём отправитесь в путь-дорогу. Время, понятное дело, будет уже осеннее. Но у тебя мореходы опытные, да и сам ты не промах, значит, справитесь.

– Ага, – покивал я и спросил старца: – Векомир, и всё же я не понимаю, почему эти воины должны быть под моей рукой? Они мне пригодятся – это ясно. Однако ты мог бы отдать наёмников своему сыну Идару или кому-то из близких к тебе вожаков. Отчего мне такой подарок – и воины, и лошади, и оплата найма?

– А ты сам до сих пор не понял?

– Нет. Могу разобраться в хитросплетениях твоих мыслей, но свободного времени на это не имею.

– Я же сказал, что мне преемник нужен, а его нет…

– И что? Я воин Яровита, а не Святовида. Так что в любом случае не смогу заменить тебя.

– Дело не в том, кто и какого бога превыше остальных ставит, и даже не в том, кто станет следующим верховным жрецом. Недавно мы встречались с Огнеяром, и он сказал, что ты можешь прожить очень долгую жизнь и даже пережить Ночь Сварога. А раз так, то у тебя есть возможность стать великим князем. Не только по титулу великим. Но и по делам. К чему веду, понимаешь?

– В общих чертах. Вадим Сокол проверен делами, и с ним говорил Яровит. Он станет грызть глотку врагам даже тогда, когда на это не останется сил. Отступать ему некуда, и когда-нибудь он может стать главой Венедии и её охранителем, разумеется, если раньше крестоносцы не перебьют нас. А коли так, то для рывка наверх ему нужны деньги, большая дружина и великая слава, которая сделает его князем, который будет равен Никлоту, Рагдаю, Мстиславу и Прибыславу. Правильно?

– Всё верно. Так я и думаю.

– А потяну ли я такое дело?

– Кто знает, Вадим? Возможно, нет. Может, я ошибаюсь. Однако то, что вижу сейчас, мне нравится. Ты силён, честен и храбр. Умеешь думать, хотя многое упускаешь. Рвёшься в бой и готов отдать ради нашего народа самое ценное, что есть у человека, саму жизнь. И глядя на то, как ты на ровном месте построил Рарог и создал крепкое войско, мы, волхвы, решили, что Вадим Сокол будет хорошим великим князем Венедии.

– А если я изменюсь, власть развратит меня?

– До этого ещё дожить надо, что в наши беспокойные времена весьма мудрено, – попробовал уйти от ответа Векомир, но я настоял:

– И всё же, волхв, скажи, что будет тогда?

– Хочешь услышать моё мнение? Ладно, слушай. Если через много лет ты станешь правителем Венедии и начнёшь превращаться в чудовище, тебя уничтожат, словно бешеного пса.

– Витязи?

– Они самые.

Я усмехнулся:

– Твои слова услышаны, верховный жрец, и я над ними подумаю.

– Обязательно подумай, а пока давай встретим князя Василько.

Обернувшись, я увидел, что к нам, в сопровождении одного из храмовников, приближается невысокого роста русоволосый старик. Черты лица правильные. Лицо округлое, с бородкой и усами. Подстрижен коротко. Спину держит прямо, шаг твёрдый. Глаза голубые, и есть в них нечто звериное, может, от прадедушки Всеслава Чародея. Одет просто: серая рубаха с длинными рукавами, полосатые штаны и сапоги. На поясе кривой короткий меч, не сабля, а нечто напоминающее ятаган. Первое впечатление положительное. Вот только его внутренний мир от меня закрыт, словно он волхв, хотя всё может быть проще: либо амулет заговорённый, который я не вижу, либо старая кровь в нём сказывается. Вероятнее всего, вариант номер два.

Верховный жрец представил нас. Так я познакомился с Василько Святославичем Полоцким. При Векомире разговор шёл не долго, обговорили лишь общие детали, а потом волхва снова стал допекать кашель, и мы его оставили. Старый Рюрикович жил в доме Отдела по борьбе с крестоносцами, где он консультировал витязей. К делам ОБК его не допускали, всё же он пока не считался венедами в доску своим. Поэтому большую часть дня был предоставлен себе, бродил по окрестностям, по торгу, тоскуя по взрослым детям и внукам, которые остались на Руси, и посещал храмы. Идти ему особо некуда, и я пригласил его в Чарушу.

Возок за городскими воротами нас уже ожидал, и пока будем ехать, поговорим о делах. А по приезде попаримся в баньке, которая наверняка уже давно затоплена и прогрета, затем посидим, выпьем, и за едой снова заведём разговор. Мне есть о чём расспросить старого князя, который многое может рассказать. Причём меня интересует не Киевская Русь, не Византия и не Берладник вместе с наёмными степняками. Нет. Я хочу побольше узнать о его предке Всеславе. Как он перекидывался в волка? Каким образом за один день мог из Киева добежать до Полоцка? Как совмещал в себе двоеверие, строил христианские храмы и одновременно с этим был волхвом? Что такое тропы Трояновы и в чём сила князя-оборотня? Что в историях о Всеславе Брячиславиче правда, а что ложь? Вот какие вопросы я хочу ему задать, а то с руянскими волхвами как засядешь, и начинается мистический трёп на многие часы. А Василько Святославич – воин, который, как мне кажется, на прямой вопрос ответит коротко, чётко и по существу. Конечно, если захочет.

Глава 2

Ладожское озеро. Осень 6654 от С. М. З. Х.

Руянский торговый караван в Новгород этой осенью собирался большой. Сорок шесть судов покинули варяжский остров и отправились в северную республику. Шнеккеры, драккары, лодьи, насады, расшивы, кнорры и когги. Настоящий флот под общим руководством Радима Менко, сопровождаемого храмовыми витязями. Почему столько судов? Да потому, что венеды понимали, грядёт беда, и спешили к ней приготовиться. О Крестовом походе и замыслах католических иерархов знали и князья, и все серьёзные купцы, и предводители крупных варяжских ватаг и, конечно, волхвы. Поэтому острову Руяну от Новгорода нужны были люди, в первую очередь воины, железо, которого всегда не хватало, зерно, если оно у республиканцев будет, и оружие, любое, какое только выставят на продажу. Нам сейчас перебирать нечего – всё в дело сгодится, а славному торговому городу на берегах Волхова, как всегда, требовалось наше серебро.

Море мы пересекли более-менее благополучно, но когда вошли в Ладожское озеро, застряли. На озере бушевал шторм, и местные лоцманы, которые проводили суда от моря до Новгорода, вести по нему караван отказались, слишком коварным может в непогоду быть обширный водоём, который северные русичи часто называют морем Нево и на дне которого покоится немало кораблей, чьи самоуверенные кормчие на свой страх и риск решили его пересечь. А поскольку спорить с местными мореходами бесполезно, пришлось двое суток простоять у берега. Но ничего, время в запасе имелось, а мне было чем заняться.

На суше я организовал учебный бой трёх своих боевых экипажей с пятью варяжскими и в очередной раз убедился, что моя дружина подготовлена гораздо лучше, чем вольные ватаги. Сказываются многочисленные рисковые походы и постоянные тренировки в Рароге. Пообещав дружинникам, которые были довольны своей победой, небольшую премию и увольнительную в Новгороде, я засел за составление предварительных планов по весеннему диверсионно-партизанскому рейду в земли северных германцев. За этими занятиями сорок восемь часов пролетели очень быстро. Погода настроилась, вновь выглянуло солнышко, и мы продолжили наше движение к Волхову.

Суда шли хорошо. Подгоняемый попутным ветром «Каратель», за кормой которого держались «Святослав» и «Перкуно», шёл в центре каравана за кораблём храмовников «Морской волк». Всё почти так же, как три года назад, когда я впервые направлялся в Новгород. Только холодно и за мной не полсотни вольных варягов-ватажников, а несколько сотен отменных воинов, которые подчиняются исключительно мне.

Дружинники, которым не надо работать вёслами, отдыхали, а я сидел на одном из пустых румов и разговаривал с расположившимся напротив князем Василько. Как собеседник, он меня устраивал, человек умный и осторожный, за жизнь приобрёл немало связей, много где побывал и знает несколько языков. С ним интересно, и хотя о своём предке Всеславе Брячиславиче, к моему огромному сожалению, говорить не желает, тем для разговоров у нас много. То военные хитрости степняков обсуждаем, то тактику ромеев, то военные битвы разбираем, а иногда, как сейчас, говорим о воинах, которые ожидают меня в Новгороде.

– Княже, – поудобнее притулившись к борту корабля, обратился я к Василько Святославичу, который зябко поёживался, кутаясь в толстую шерстяную накидку, – а что ты думаешь об Иване Берладнике?

– Так я ведь о нём уже рассказывал, – отозвался бывший полоцкий владетель.

– Меня интересует, что он за человек, а о его заслугах и битвах, в коих он участвовал, я уже знаю.

– Вот оно что… – протянул Рюрикович и, покосившись на покрытую рябью водную гладь озера, прищурился, вспоминая: – Я видел его всего пару раз, и сказать, что он за человек, мне трудно.