Рейд в опасную зону. Том 2 (СИ) - Купцов Мэт

— Видишь? — Яровой останавливается и смотрит на винтокрылую машину. — Даже ещё не приземлился, а они уже шепчутся.

— Про меня? — удивленно спрашиваю я.

— И про тебя тоже, -усмехается подполковник. — Но больше про генерала. Все понимают, что его прилёт — это не мелочь.

Тишина над базой лопнула, как перезревшая ягода, когда вертолёт с красными звёздами на борту коснулся земли. Взметнулась пыль, солдаты, стоявшие вдоль посадочной площадки, вытянулись по стойке «смирно», а офицеры нервно переглядывались. Никто не знает, чем это обернётся для части.

Яровой рядом, глаза прищурены, руки сжаты за спиной.

— Прилетел! Нам с командиром генерала еще встречать, — говорит Яровой и быстро идёт на площадку.

Прежде чем уйти, смотрю на то, как из вертолета первым выходит генерал. Высокий, сухощавый, в идеально отглаженной форме. Его взгляд сканирует, как рентген…

Скоро в воинской части станет жарко, надо подкрепиться, решаю я. И направляюсь в столовую.

У двери толпится народ. Время обеда. Захожу внутрь.

В офицерской столовой всегда шумно.

В столовой пахнет жареным луком и разогретым гороховым супом, вперемешку с неизменным ароматом каких-то местных специй.

Столы в ряд, деревянные, обшарпанные, но выдраенные до блеска. Скрипят скамейки, когда бойцы садятся, ставя алюминиевые миски и кружки перед собой.

В углу что-то громко обсуждают сержанты, перешёптываются молодые лейтенанты.

А за нашим столом уже сидят Колесников и Гусев. Увидев меня, они одновременно поднимают головы.

Меня встречают. Эти двое всегда словно из другой оперы, смеются, подкалывают, но в бою надежнее их не найти.

— Эй, Беркут! — машет рукой Колесников. — Кто-то в кабинет начальства на тебя такое настучал, что генерал аж из Союза летит. Мы тут ставки принимаем — сядешь ты или звезду на погоны получишь!

— Хватит трепаться, — отмахиваюсь.

— А чего? Все в части гудят, — подхватывает Гусев. — Кто там прилетел, зачем? Говорят, генерал — человек железный, только таких в Союзе отбирают.

Колесников ухмыляется.

— Беркут, это всё твои фокусы с языком. Ну, за такой «подарок» тебя, может, и простят. Но говорят, всё по твою душу.

— Тише, — останавливаю их, но в голове уже свербит.

Всё это становится слишком серьёзным.

Но не для Сашки Колесникова. Он мгновенно переключается.

— Слушай, Беркут, у нас тоже тут есть новости! — Он улыбается шире всех. — Сейчас будут угощать шедевром кулинарного искусства.

— Не понял? — бросаю я.

— Сегодняшняя повариха — сам шедевр, — хмыкает Гусев, кивая в сторону раздачи.

Я оглядываюсь. У стойки действительно маячит новая фигура. Молодая женщина в белом халате, подпоясанном верёвкой, и клетчатом переднике. Лицо простое, славянское, щеки чуть румяные. Волосы светлые, собраны в небрежный пучок под колпаком, но несколько прядей выбились и блестят на свету.

— Светлана её зовут, — шепчет Колесников, будто рассказывает что-то секретное. — Приехала из Союза вместе с тем грузом — с кабачковой икрой. Гусев, расскажи ей, как ты её встречал.

— Да ну тебя! — отмахивается Гусев.

— Светка, — тянет Колесников громким шёпотом, — а ты знаешь, что наш Гусев — мастер по флирту? Только и делает, что комплименты раздаёт.

— Заткнись ты! — Гусев отворачивается, но на щеках проступает краснота.

Светлана слышит это и косится в нашу сторону, чуть хмурится, но ничего не говорит, продолжая разливать суп в тарелки.

Я получаю свою порцию — густой гороховый суп с кусочками сала. На второе — перловая каша с мясной подливкой, в которой плавают кусочки мяса. И салат из тёртой свёклы. На третье — компот из сухофруктов, с таким количеством сахара, что ложка может стоять.

— Жить можно, — говорю, ставя поднос на стол.

— Жить можно? — фыркает Колесников. — Ты попробуй сказать это генералу, который тут скоро приземлится.

— Что ты имеешь в виду? — спокойно спрашиваю, ковыряя ложкой кашу.

— Да то и имею, — отвечает Колесников. — Знаешь, что вся часть уже гудит? Этот генерал — КГБшный, между прочим. Евгений Сергеевич Жигалов.

Гусев кивает, перекладывая кашу из миски в рот.

— Ну и что? — невозмутимо бросаю я.

Хотя теперь понятно, почему Власова так напряг приезд генерала.

— С ним шутки плохи, — добавляет Сашка, прожёвывая. — Говорят, он лично приехал разбираться с твоим делом.

— Моим? — откладываю ложку, глядя на них.

— Ну а чьим же ещё? — Колесников улыбается, но взгляд у него серьёзный. — Ты же у нас фигура легендарная. Срочников спас, такую операцию провернул! Опять же «языка» притащил — ценный трофей. А кто-то из зависти копытом землю роет. И даже знаем кто!

Колесников откидывается на скамейке.

— Либо орден тебе на грудь повесят, либо уволят из наших доблестных рядов! — говорит он. — А части… ну, это зависит от того, как ты будешь себя вести.

Гусев кивает.

В столовой на минуту становится тише. Только скрип ложек по мискам и бубнёж в углу. За окном слышно, как взлетает вертолёт.

— Так что, Беркут, всё в твоих руках! — заключает Колесников, хлопая меня по плечу.

Я улыбаюсь, думая о своём.

К тому моменту, как мы выходим из столовой, по базе разносится призыв на построение.

Быстро бежим на плац.

Я стою в строю и смотрю, как на плацу появляется генерал- майор Евгений Сергеевич Жигалов. Высокий, сухощавый с прямой спиной.

Он идет, словно на параде.

За ним следом — наш командир, полковник Грачёв Семён Семёнович. Лицо его лоснится от пота, хотя не так уж и жарко. Видно, что человек нервничает, но держится.

— Ну, товарищ полковник, покажите, чем живёт ваша часть, — произносит генерал Жигалов, оглядываясь. Голос у него глубокий, с оттенком властности.

— Так точно, товарищ генерал, — вытягивается Грачёв. — Начнём с боевой готовности личного состава.

Строем выстроены солдаты — от младших сержантов до рядовых. Выглаженная форма, вычищенные до блеска сапоги. Генерал идёт вдоль строя, внимательно осматривая каждого.

— Сколько раз стреляешь в неделю? — бросает он вопрос молодому солдату.

— Семь, товарищ генерал! — отвечает тот чётко, но голос чуть дрожит.

— Хорошо, — отрезает Жигалов. — Учитесь держать оружие так, будто оно часть вас самих.

Офицеры переглядываются. Полковник Грачёв бормочет что-то невнятное, но генерал его даже не слушает.

На стрельбище генерал лично берёт автомат. Став, как заправский десантник, он выпускает короткую очередь по мишеням. Пули ложатся в цель.

— Вот так надо, — сухо комментирует Жигалов и передаёт оружие сержанту.

Затем генерал изъявляет желание осмотреть госпиталь. Яровой мне кивает, и я пристраиваюсь в хвост сопровождающих офицеров.

В госпитале генерал тщательно изучает действующий здесь порядок. Санитарки крутятся, офицеры в белых халатах стараются держать спину прямее. Жигалов заходит в одну из палат, где лежат раненые после последней операции.

— Кто начальник медицинской службы? — бросает он через плечо.

— Я, товарищ генерал, — подполковник медицинской службы Иванов выходит вперёд.

— Вы что, повторно бинты используете? — генерал поднимает свернутый заново уже использованный, но чистый бинт.

Игнатьев краснеет.

— Нет, товарищ генерал… Это просто кто-то из персонала на всякий случай сохранил.

— На всякий случай, не пойдёт! Халатность, — бросает Жигалов, развернувшись к Грачёву. — Почему снабжение хромает? Это же война, а вы экономите на раненых.

Полковник стягивает фуражку, кивает. Пот стекает по виску.

Наступает очередь столовой.

В столовой запахи жирной похлёбки и жареного хлеба смешиваются с шумом алюминиевых ложек.

Повара, включая Светлану, выстроились у стены, будто на суде.

— Чем кормите бойцов? — строго спрашивает Жигалов

— Сегодня гороховый суп, перловая каша с подливкой, гуляш и компот из сухофруктов, — бодро отвечает Грачёв.

Генерал садится за стол, ставит перед собой миску супа и медленно пробует. Глаза его не выдают ничего, но вся столовая замирает, глядя на то, как он ест.