Королевство смерти - Хью Пентикост

— Итак, дядя Мейсон, не рановата ли для тебя такая прогулка в наши трущобы? — И тут Лаура дала волю своим чувствам.

Захлебнувшись судорожным всхлипом, она, минуя Мейсона, по узкому коридору кинулась в спальню. Он услышал, как захлопнулась дверь, но даже из-за нее отчетливо доносились рыдания.

Мейсон не сдвинулся с места. Рука его нырнула в карман пиджака, откуда извлекла сигарету. Он прикурил ее от зажигалки и, сделав затяжку, нахмурился, словно вкус табака был ему незнаком. Прихватив с собой кофейное блюдце Розена, Траск отправился на кухню, где потрогал кофейник. Тот был лишь чуть теплым. Он разжег под ним огонь и налил себе чашку кофе, но пить его не стал. Прислушиваясь к звукам из спальни Лауры, репортер о чем-то размышлял.

Наконец Мейсон сделал глубокий вдох, отчего по телу прошла легкая дрожь. Затем подошел к комнате Лауры, бесшумно приоткрыл двери и вошел. В сером рассветном сумраке он видел лишь очертания женщины, плачущей на кровати. У окна стоял стул с прямой спинкой. Простая аккуратная комната, которую делили муж и жена. Мейсон подошел к стулу, развернул его и уселся верхом, положив локти на спинку и уткнувшись подбородком в чашу ладоней. Легкое движение на постели дало понять, что Лаура знает о его присутствии. Он ждал, когда рыдания стихнут.

— В какой мере он был сумасшедшим? — тихо спросил Мейсон.

— Прошу тебя, уходи!

— В какой мере он был сумасшедшим? — повторил он.

— Мейсон, в последние пять лет мы получали от тебя лишь открытки к Рождеству. Это все. Мальчики даже не знают, как выглядит их дядя! Зачем ты сейчас лезешь в нашу жизнь?

— Я несколько раз навещал Джерри, когда он был в больнице.

Лаура повернулась, стараясь разглядеть его в сером утреннем свете:

— Он никогда не упоминал об этом. Зачем ты пришел?

— Я подумал, что тебе нужна помощь.

— Ты предлагал ему деньги?

— Да. Почему бы и нет? Он был моим братом. И он был в беде.

Присев, Лаура застыла на месте:

— И он их взял?

— Нет.

Она с силой перевела дыхание:

— Да, он не мог.

— Что у тебя с деньгами?

— Будут остатки страховки.

— Сколько от нее осталось?

— Когда он лежал в больнице, ему пришлось снять с нее для нас некоторую сумму.

Закрыв глаза, Мейсон прижал к векам кончики пальцев. Затем упрямо помотал головой:

— В какой мере он был сумасшедшим, Лаура?

— Не более чем ты, — с горьким смешком ответила она.

— Вчерашний день… Было ли вчера что-то особенное?

— Нет. Когда он вернулся на службу, ему устроили, как говорится, тепленькое местечко. В его ведение передали пирсы, к которым швартуются шикарные круизные лайнеры. И вчера он тоже был на пристани, наблюдая за «Принцессой Генриеттой».

— Покончив со своими обязанностями, он пришел прямо домой?

— Да.

— Вел он себя нормально?

— Для его состояния — нормально. Мейсон, это было ужасно — девять месяцев в больнице. Ты понимаешь, почему он не взял у тебя деньги, но с ними было очень туго. Он постоянно волновался, как вытащить нас из ямы, в которой мы оказались. Но когда вчера он пришел домой, им владела обыкновенная усталость. Стояла жара. Невыносимая жара. После травмы он плохо спал. Около полуночи он встал, оделся и сказал, что пойдет пройтись. Для него в этом не было ничего странного. На прощанье он поцеловал меня. И в голову не могло прийти…

— Доктор не говорил тебе, что его состояние внушает беспокойство, Лаура? Тебя предупреждали, что порой он может быть не в себе?

— Нет.

— Ты согласна с Силверменом — что он сошел с ума?

В комнате посветлело, и теперь он видел, как у нее задрожали губы.

— Эти слова я должна буду сказать детям. Какое иное объяснение я могу им дать? Он убил четырех человек, Мейсон. Он стрелял в людей из своей обожаемой полиции. Какое иное объяснение тут может быть?

— Что-то его заставило. Какой-то человек, какое-то безвыходное положение, которые вынудили его. Начав стрелять, он мог превратиться в «одержимого» — это слово Силвермен употребил, разговаривая с прессой. Но что-то его вынудило, Лаура.

Сидя на кровати, она выпрямилась:

— Оставь это, Мейсон. Разве для ребят не будет лучше знать, что их отец из-за травмы сошел с ума, чем считать его хладнокровным убийцей?

Мейсон вытащил из кармана очки и аккуратно водрузил их на переносицу. Он встал:

— Я примерно знаю, во что обходится такое лечение. Ни ты, ни дети не голодали. Откуда у Джерри взялось столько денег? Не от меня. От твоих родственников? Они помогали?

— Нет.

Траск повернулся к окну, разглядывая унылые задворки старого коричневого здания.

— У меня есть привычка внимательно разбираться в совпадениях, — наконец произнес он. — Одним из тех, кого убил Джерри, был Игрок Фланнери, известный ростовщик, акула, который давал деньги под жуткие проценты. Вчера Джерри работал на пирсе. Другим убитым был брат стюарда на «Принцессе Генриетте» — того стюарда, который обслуживал Эприл Шанд, жертву грабежа. Еще один из убитых — человек по фамилии Пиларсик. На его счету самое малое один арест как скупщика краденого. Единственным из жертв этой бойни, Лаура, который не имел никакого отношения к вчерашним событиям на пирсе, был Дойл Гантри, актер. Вероятно, он случайно попал под пулю. Тем не менее тут слишком много совпадений.

Лаура смотрела на него широко открытыми глазами. Не проронив ни слова, она встала с постели и вышла из комнаты. Он слышал, как цокали ее каблучки, когда Лаура по коридору направлялась к гостиной. Через минуту она вернулась, держа в руках полосу таблоида.

— Рано утром я вышла за мороженым. Подумала, что Джерри это обрадует. И купила первый выпуск «Ньюс».

Та же газета лежала на сиденье «фольксвагена» Мейсона.

— Здесь рассказывается о краже на том причале, за который отвечал Джерри. Он очень тяжело переживал. Сказал: «Прямо у нас под носом». Он утверждал, что ни полиция, ни таможня, ни комиссия не в силах предотвратить кражи среди грузчиков. Ты знаешь, что их на день-другой набирают среди поденщиков. Посмотри, Мейсон.

Она протянула ему газету, развернутую на той странице, где красовались пикантные снимки мисс Эприл Шанд. Вокруг нее на заднем плане стояла группа людей. Лаура показала на одного из них — лысого улыбающегося мужчину.

— Кто это? — спросил Мейсон.

— Дойл Гантри.

— Откуда ты знаешь?

— Он мелькал в телевизионных постановках и голливудских фильмах. Хорошо известен как актер второго плана, на маленьких ролях. Я заметила его на снимке и решила, что, как приятель Эприл Шанд, он пришел поздравить ее с возвращением. Мейсон?..

Траск снял очки, аккуратно протер их и вернул в нагрудный карман.

— Может, мистер Гантри и не случайно нарвался на пулю, — сказал он, негнущимися пальцами вытягивая очередную сигарету из кармана.

Подойдя вплотную к нему, Лаура уставилась в его бледное невозмутимое лицо:

— Мейсон, оставь это дело в покое!

Траск, не обращая на нее внимания, смотрел широко открытыми, немигающими глазами на кресло, которое когда-то принадлежало Джерри.

— Я расстался с семьей, когда погиб Эд, — сказал он. — Я не хочу иметь никаких дел с философией, прославляющей мертвых героев. Я слишком много видел их в армии. Эд и Джерри защищали то, во что они верили до мозга костей, пуская в ход и свое оружие, и свое невероятное мужество. С их точки зрения, я избрал существование слюнтяя. Я предпочел бороться с помощью слов и идей. Я помню, как-то Джерри в твоем присутствии сказал: «Вот уж не думал, что в семье Трасковеров вырастет такой цветочек». Тогда я расстался с вами, Лаура, ибо все вы думали, что я слаб и ни к чему не пригоден, а Джерри силен и мужествен — у него имелось все, чего я был лишен.

— Мейсон, прошу тебя! Ты уже ничего не можешь сделать. Пять человек мертвы — и это конец всему!

Он медленно покачал головой:

— Лишь одно могло свести Джерри с ума. Если бы он предал то, во что верил; если бы он перестал быть настоящим копом. Вот от этого он и мог слететь с катушек.

— Но он был настоящим копом! Спроси капитана Силвермена! Спроси…

— Он должен был брать деньги, — сказал Траск.

Рванувшись, она вцепилась ему в руки:

— Послушай меня, Мейсон. Я была женой копа. Я знаю и верю в то, о чем многие и не подозревают. Я знаю, что набережная и порт — золотая жила для убийц и рэкетиров. И если человек, специально подготовленный для этой работы, не мог остановить их, что, о боже, сможешь сделать ты?

Мейсон посмотрел на пальцы, сжимающие рукав его пиджака от «Братьев Брукс».

— Может, я и примитивен, как Эд и Джерри, — сухо сказал он. — Может, когда я вечером увидел, как эта история выползает с телетайпа, я и решил, что лучше быть мертвым героем, чем философом, который делится своей мудростью по вопросам морали и политики в коктейль-холлах Мэдисон-авеню.

— Ты будешь глупым мертвым героем, — со сдержанной силой произнесла она. — Тебе не хватает Эда и Джерри? Ты не подготовлен для игры в этой лиге, Мейсон.