Трагедия казачества. Война и судьбы-1 - Николай Тимофеев

С небольшим обозом в несколько подвод выехали в расположение 5-го Донского полка. В пути заночевали в каком-то селе. Плохо спалось, и чуть свет я встал и вышел к лошадям.

Предстоящая встреча со своими казаками, прекрасная погода, утренняя тишина и свежесть воздуха, всё более чётко вырисовывающиеся очертания гор, первые лучи солнца вызвали такой душевный подъём, восторг и восхищение, какого не испытывал больше никогда в жизни. Хотелось петь и плакать одновременно. Я был счастлив.

Около полудня проезжали крупное село Сухополе. На стенах домов перемежались лозунги и здравицы коммунистов в честь Тито и Сталина с едкими карикатурами на них же, нарисованными художниками-казахами. Получалось очень забавно и мы от души хохотали. Но запомнилось название села по боевым событиям, произошедшим несколько позднее.

Вернулись в полк. Нас в штабе немного пожурили, поставили на довольствие, вернули оружие, а казаки откровенно обрадовались нашему возвращению.

Побывали мы и на передовой, которая проходила вдоль железнодорожной насыпи. Позиции казаков были очень удобны. Перед железнодорожным полотном со стороны противника было поле, поросшее редким кустарником. С другой стороны к полотну примыкал лиственный лес, позволявший казакам скрытно подтягивать резервы в случае необходимости. Странно, но и в конце войны армия Тито применяла пресловутую активную оборону и разведку боем. Слишком часто перед рассветом без должной огневой поддержки титовцы атаковали позиции казаков и откатывались, понеся бессмысленные потери. Это происходило и зимой, когда казаки занимали оборону на несколько десятков километров западнее. И здесь у железнодорожного полотна, к которому вышел полк в результате наступления. Казаки умело противостояли этой тактике и почти не несли потерь. Как говорится, игра шла в одни ворота.

Одна особенность боя в лесу или на его опушке, к которой нужно привыкнуть: свист и щёлканье пуль по ветвям и деревьям и лесное эхо создают впечатление интенсивного обстрела, хотя на самом деле пролетело всего несколько пуль или осколков.

5. Бои у Сухополе

Наступление немецких войск в Венгрии захлебнулось и казачий корпус начал планомерный отход. О планах командования мы ничего не знали, но понимали, что Германия войну проиграла. В разговорах среди казаков всё чаще возникает тема о военной крепости в австрийских Альпах. Мы в неё не вникали и жили сегодняшним насыщенным днём.

Остановились в каком-то селе, а на утро — боевая тревога. Оказывается, наши соседи — калмыки под натиском титовцев бросили свои позиции и беспорядочно побежали. Пришлось нашим казакам заткнуть брешь, остановив как калмыков, так и титовцев.

Из наших казаков, участвовавших в этом бою, был легко ранен только один, но награждены были все, в том числе трое железным крестом. Мы же ощутили бой только свистом многочисленных пуль, долетавших до села, да звуками винтовочной, пулемётной и автоматной стрельбы, разрывами лёгких снарядов и мин.

Во второй половине дня вернулись возбуждённые боем казаки. Немного выпили, а закуска — консервы. Захотелось свежатинки. В селе летало много голубей. Решили подстрелить несколько штук. Голуби сидят на коньке крыши сарая. Выходит один, стреляет. Мимо. Голуби взлетели, покружили и вновь сели. Стреляет другой. Тот же результат.

Тогда со словами: «Разве так стреляют? Вот как надо», — подбегаю со своим пристрелянным карабином к коновязи (для стрельбы с рук карабин для меня тяжеловат) и почти мгновенно стреляю. Голубь скатывается с крыши. Общее удивление и одобрение.

С удовольствием хвастаюсь, что удивляются они не первыми. В Млаве при первом выходе на стрельбище у меня ещё не пристрелянный карабин. Стрельба лёжа, дистанция 100 м. Стреляю. Флажок указывает единицу и место попадания. Вношу корректив — пятёрка. Очередной корректив — «яблочко», двенадцать. Инструктор удивлён, но в дальнейшем привык.

Настреляли несколько голубей, выпотрошили, а приготовить не успели. Поступил приказ готовиться к ночному переходу. После боя казаки вернулись с трофеями, которые не размещались на наших конях и подводах. Приказали хозяину запрячь своих лошадей с условием, что он довезёт нас до Сухополе и вернётся. На эту подводу, гружёную трофеями и кое-какими нашими личными вещами, сели и мы с Юрой.

С наступлением сумерек тронулись. Я сразу уснул. Проснулся от взрывов и стрельбы. Сообщили, что на колонну напали из засады титовцы и идёт бой. Мы с Юрой прямо с подводы открыли прицельный огонь из карабинов по вспышкам, откуда в нашу сторону летели трассирующие пули.

На рассвете колонна медленно тронулась вперёд, а мы с Юрой быстро направились к голове колонны. Миномётный, пулемётный и ружейный обстрел продолжался, и по пути мы увидели несколько трупов казаков. Их грузили на проходящие мимо подводы.

Вскоре подошёл бронепоезд (железная дорога пролегала между шоссе и горами, откуда было совершено нападение) и титовцев загнали в горы. В суматохе этого боя мобилизованная подвода пропала. Мы с Юрой так её и не дождались на окраине села Сухополе. Скорее всего нашими трофеями поживился сам хозяин, но не исключён и трагический исход. Как говорится в военных сводках: хозяин и подвода с нашим имуществом и голубями пропали без вести. За потерянную подводу нас никто не укорял, а за поведение в бою похвалили.

Не знаю, достоверно ли, что первый удар титовцев приняли выпускники школы юных казаков и выстояли ценой гибели большинства из них. Об этом говорили казаки, а нам хотелось верить в стойкость и героизм старших братьев по школе[4].

В Сухополе была передышка и наш полк простоял там дня три или четыре. Через село на запад отходили и другие казачьи и калмыцкие части. Главная дорога в направлении восток-запад проходит по открытым полям через ближайшую к горам южную часть села. С гор дорога хорошо просматривается и днём движущиеся колонны или обозы обстреливались из орудий и миномётов титовцами. Колонны стали выходить ночью. Но и титовцы стали нападать на них ночью, как это случилось с нами при подходе к Сухополе.

Наш дивизион получил приказ, оставив в селе коней и обоз, пешем маршем идти на запад. При попытке пройти по основной дороге мы были обстреляны из миномётов. Пришлось свернуть на параллельную дорогу, выходящую из северной части села и не простреливаемую с гор.

Уже в темноте мы вошли в село, расположенное западнее Сухополе в 4–5 км. Здесь нас ждал орудийный расчёт с одним орудием калибра приблизительно 85 мм. Простояли в селе в полной боевой готовности до полуночи, когда со стороны Сухополе услышали чёткие крики: «Ура». Это титовцы напали на колонну калмыков, вышедшую из Сухополе по основной дороге, в районе маленького хутора, расположенного между Сухополе и селом, где мы находились.

Все сотни дивизиона, развёрнутые в цепи, по сигналу ракеты быстро пошли в сторону Сухополе вдоль основной дороги. Орудие произвело всего три выстрела по хутору. Вскоре дивизион вступил в контакт с противником, который побежал, не оказывая сопротивления.

На основной дороге мы не встретили ни одной брошенной подводы или убитой лошади и подобрали один труп калмыка. Вероятно, калмыки знали о подготовленной засаде на засаду и только имитировали движение колонны и тут же откатились в Сухополе при нападении титовцев, подставив их под наш удар.

Мы с Юрой шли в цепи по обочине дороги. В хуторе не было признаков разрывов наших снарядов, а когда на рассвете вошли в Сухополе, то увидели почти на окраине полуразрушенный дом, в который угодили все три наших снаряда. Артиллеристы крепко ошиблись и их ошибка стоила жизни одному казаку и двум лошадям из 5-го Донского полка.

На следующий день перед строем всего дивизиона получили награды отличившиеся в описанных трёх боях. За отличие в двух последних получили по бронзовой медали с мечами и мы с Юрой.

6. Отступление

В тот же день вечером наша колонна вышла из села Сухополе по основной дороге на запад. После полученной взбучки титовцы не рисковали совершать ночные нападения.

Корпус уходил из Хорватии через Словению в южную Австрию. Двигались в любое время суток, останавливаясь только для отдыха необходимого лошадям. Изредка остановка длилась сутки-двое. Тогда нам с Юрой доставались и выпас, и купание коней, и отдых в своё удовольствие рядом с лошадьми на зелёном лугу или берегу речки при прекрасной солнечной почти летней погоде. Нам казаки где-то нашли велосипед, а Юра брошенную обученную немецкую овчарку. Она сразу привязалась к нему и выполняла все его команды. Юра любил собак. Сколько он себя помнил у них в доме в Варшаве всегда жила немецкая овчарка. Всё это скрашивало нашу жизнь, и мы не замечали надвигающейся трагедии.