Холод 2 (СИ) - "Amazerak"

Лишь восемь мертвецов покинули лес — и все восемь были уничтожены. Остальные, видимо, находились в таком состоянии, что даже двигаться не могли. Опять наступила тишина, только из чащи доносился лёгкий хруст ветвей, словно там кто-то бродил, ожидая нашего возвращения.

— Что это было? Ожившие покойники? — пробормотал Ярослав, сидя на снегу и держась за покусанную руку. — Такого я ещё не видел.

— Если это продолжится, у меня скоро мозги спекутся, — проговорил Владимир, вкалывая меж пальцев очередную дозу прозрачной жидкости. — Убираться надо отсюда. Этот лес проклят.

— Куда оно пошло? — спросил меня Игорь Изяславич.

— В деревню, — я кивнул в сторону, куда вели следы. — Надо остановить его.

— Выдвигаемся к Глебово, господа, — скомандовал Игорь Изяславич. — Даниил прав. Надо задержать монстра. Оружие соберём, когда вернёмся в следующий раз. А живых тут, кажется... уже нет.

Владимир поднял Ярослава, закинул его руку себе на шею, и мы двинулись по следам птицелапого.

— Что за тварь такая? — спросил я.

— Я мало о них знаю, — ответил Игорь Изяславич. — Похоже, мы имеем дело с тем, кого обычно кличут некрархом или повелителем мёртвых. Старобожцы считают, что это — Мара, богиня смерти. Не думал, что они настолько опасны.

— У меня в голове помутилось, когда эта тварь подошла, — процедил сквозь боль Ярослав. — Думал: смерть.

— У меня — тоже, — рассудительно произнёс Игорь Изяславич, он казался слишком спокойным для данных обстоятельств, — мы потеряли сознание, а дружина наша превратилась в ходячие трупы. Но гораздо больше меня волнует то, что на эту тварь не подействовали наши чары.

— И что с ним теперь делать? — поинтересовался Владимир.

— Посмотрим, — Игорь Изяславич поджал губы и устремил вдаль взгляд, полный решимости.

— Откуда их столько? — проговорил Ярослав после некоторой паузы. — Как будто ждали, гады, когда мы придём. Притаились и ждали...

— А им по лесу трудно ходить, — объяснил Владимир. Он остановился, отдышался, затем поудобнее перехватил руку Ярослава, и они поковыляли дальше. — В ветках застревают. Они же бестолковые: упрутся в дерево или пень какой — и ни туда, ни сюда. Но то, что много их — это верно ты сказал, брат, — он задумчиво поглядел на две чёрные точки, бредущие вдали по полю. — Что-то дурное происходит. И почему они сразу не выбежали, непонятно. Мы же выманивали их.

— Думаю, манипуляторы виноваты, — проговорил Игорь Изяславич. — Видели тех троих, которые остались в лесу?

— Ага. Видели! Надо было догнать и спалить паскуд! — воскликнул Владимир.

Про мои чары никто и слова не сказал. Я уж подумал, что бояре восприняли их, как само собой разумеющееся. Но Игорь Изяславич всё же завёл о них речь.

— Батюшка ваш всегда верил, что в вас откроется талант, — обратился он ко мне. — Замечательно, что это, наконец, случилось. Если б не ваша помощь, мы бы не отбились. Вы храбро сражались.

— Любой на моём месте стоял бы до конца, — ответил я и, подумав, добавил. — Любой светлейший.

— Отец гордился бы вами, Даниил, — сказал Игорь Изяславич.

— Мы даже вчетвером еле устояли, — напомнил Владимир. — Мор очень много. Мы потеряли пятнадцать дружинников. Нужна подмога, соседей надо звать или князя просить прислать войско.

— Да, без помощи нам не обойтись, — согласился Игорь Изяславич. — Я напишу письмо моему брату: пускай весь клан собирает. А к князю... Какому князю предлагаешь писать, Ярослав? Их же теперь у нас два. И скорее всего, обоим сейчас не до нас.

— А что случилось? — спросил я. — Почему два князя? Что произошло в моё отсутствие?

— Братья ваши поссорились, — объяснил Игорь Изяславич. — Вячеслав обвинил Гостомысла в том, что тот Святополка отравил. Требует казнить Гостомысла, а сам хочет стать главой клана. Уехал в свои владения и пытается бояр склонить на свою сторону. Так что, Даниил, ваши братья междоусобицей заняты в столь трудный час, и нам только на себя остаётся теперь полагаться.

— Мой брат убил отца? — удивился я.

— Этого никто не знает. Может быть, и не убивал он. Надо бы царю челобитную писать, просить разобраться, а то и до войны дойти может. Мы и сами в трудной ситуации. Ведь как получается? Одному присягнёшь, а он — убийцей окажется, другому — а тот клеветник... И попробуй пойми, — печально закончил Игорь Изяславич.

Происходящее в княжестве вызывало у меня всё больше недоумения. Оно никак не стыковалось с теми обрывками информации, которыми я обладал. В последнем сне-воспоминании слуга говорил Даниилу о какой-то встрече. Якобы, Гостомысл заподозрил, что кто-то хочет отца убить и созывает братьев, чтобы сообщить им об измене. А теперь оказывается, что он сам батю порешил? Или средний его всё же оклеветал?

— Ну а вы, Даниил, доколе думаете скитаться? — спросил Игорь Изяславич после паузы. — Кому свои владения оставите, которые вам батюшка завещал?

— Я про смерть батюшки недавно узнал, — ответил я. — Сюда новости долго доходят. Подумаю, как быть.

Мысль показалась интересной. Если мне действительно завещали какие-то владения, можно попробовать их получить. Вопрос лишь в том, захотят ли братья делиться со мной? Если именно они меня пытались убить, попытаются снова, когда вернусь. Как я понял, они считали меня незаконнорожденным, и в их глазах я не имел прав на наследство. И всё же я отметил эту цель на будущее. Почему бы и не попытаться?

Тем более меня раскрыли, как раскрыли и чары, которыми я теперь владел. И ведь Малютины даже не удивились моим способностям: как будто, так и должно быть. Может, всё-таки в ледяных чарах нет ничего особенного, и они тут распространены так же, как и все остальные? Что ж, это было мне даже на руку. А вот то, каким образом, у меня эти чары появились, следовало держать в тайне.

Но сейчас у меня были более актуальные проблемы, чем наследство покойного князя. Прежде всего, следовало дождаться Фросю и помочь ей добраться до безопасного места, а потом решить, куда ехать самому. А ещё хорошо бы остановить жуткое существо, которое опять выбралось из Сна, чтобы умерщвлять всё живое и оживлять мёртвое. Оно никак не выходило у меня из головы. Его ведь даже чары не брали! Как далеко оно зайдёт? Каких бед натворит?

Следы вели прямиком в деревню. Завидев на склоне холма избы, мы остановились.

— В Глебово пошла, тварь, — процедил Ярослав. — Значит, теперь там покойники одни. И Алёшка мой тоже сгинул, поди.

— Сын? — спросил я.

— Ублюдок мой. Эх, а ведь толковый малый был.

— Надо проверить, — Игорь Изяславич, не отрываясь, смотрел на избы, и на его обычно спокойном лице читались тревога и страх.

Вошли в деревню. Посреди улицы стояла телега. Рядом — два человека в синих кафтанах и один — в тулупе. Когда мы приблизились, они повернулись к нам и зашагали навстречу. Все трое были мертвы. И скорее всего, стальных постигла такая же участь.

Владимир опустил Ярослава на дорогу и встал рядом с Игорем Изяславичем. Я достал саблю и тоже приготовился к бою. Я до сих пор чувствовал усталость. Пока мы шли, силы начали возвращаться, но для серьёзной стычки их всё равно не хватило бы.

Фиолетовые сгустки полетели в мёртвых дружинников, сжигая их кожу и кости, и вскоре два окровавленных тела, превращённые в мясной фарш, барахтались в снегу. Я отвернулся, когда мы проходили мимо: слишком отвратительным было зрелище.

— Надо найти остальных, — проговорил Игорь Изяславич, — пока те не разбрелись по соседним деревням.

— Не разбредутся, — успокоил его я. — Они недолго будут в таком состоянии. Через два-три дня умрут окончательно. Если они сейчас в избах, лучше просто подождать.

Боярин ничего не ответил, мы двинулись дальше по улице.

Вдали показался всадник, едущий со стороны Высокого. Мы остановились и стали ждать. Вскоре я узнал белую лошадь и красный кафтан с золотой вышивкой: сюда ехала Дарья. Видимо она решила присоединиться к охоте.

Подъехав к нам, девушка спешилась, подошла и, прикоснувшись затянутой в кожаную перчатку рукой к своей меховой шапке, слегка кивнула.