Пригласишь на кофе? (СИ) - Сафронова Элина

Сосед напрягается, сосредоточенно осматривает технику и выносит приговор:

— Это будет тебе дорого стоить.

Должна же быть гарантия, разве нет?

— А ее можно починить? — подхожу еще ближе к совершенно бездушному куску железа.

Не успеваю даже понять, что произошло, как оказываюсь прижата к крепкому телу. Прошу прощения, и как мне прикажете на это реагировать?!

— Посмотри сюда. — раздается непривычно игривое на ухо, в мгновение заставив меня забыть вообще обо всем. Смотрю туда, куда показывает Евгений и понимаю, что еще чуть-чуть и эта микроволновка с легкостью доведет меня до слез. Дура! Как можно было так облажаться?! Как можно было перепутать провода?

— У тебя телефон звонит. — снова пробивается в мое сознание сосед, забирая сына и выпроваживая из кухни.

Номер незнакомый. Вот точно опять какие-нибудь пылесосы впаривают, а я каждый раз отвечаю, предполагая, что звонок может оказаться действительно важным!

— Я вас слушаю. — сажусь на край дивана и провожу невидимую линию по строчкам покрывала.

— И тебе привет. — слышится насмешливое из динамика. Прикрываю глаза и медленно выдыхаю. Спокойствие. Главное — спокойствие.

— Откуда у тебя этот номер, Богдан? — пальцы сами сжимаются в кулак, а желание бросить трубку возрастает в геометрической прогрессии.

— Инна, — язвительность, которую мужчине удалось вместить в четыре буквы моего имени, вызывает неприятную дрожь, — это только начало, моя радость. — каждое слово из уст этого человека — как хлесткий удар плети.

— Что тебе надо? — разъярённо шиплю, так и не сумев удержать свою ненависть в узде.

— Мне тут птичка на хвосте принесла, что ты все-таки оставила ребёнка. — усмехается.

Какая мразь, спрашивается, до этого додумалась?! Только же все начало налаживаться! Пожалуйста, хоть бы не ещё один переезд…

— Так вот, — вдохновенно продолжает мой бывший, — я пораскинул и решил, что раз уж так вышло, то я хочу видеться со своим сыном. Подрастёт — заберу к себе.

— Туров, это не твой ребёнок. — цинично усмехаюсь, на самом деле из последних сил скрывая приближающуюся истерику. — Я тебе изменила тогда. Поэтому будь добр, угомонись и исчезни. — мастерски вру. Зачем ему Егор? Зачем?!

— На твоем месте, я бы не забывался и был бы благодарен за то, из какого дерьма я тебя вытащил. Однако, вероятно, за столько лет мне так и не удалось научить тебя говорить «спасибо». — очередная презрительно брошенная фраза заставляет меня лишь слегка поморщиться. Привычка, выработанная с годами. Привычка стараться пропускать все мимо ушей. — В любом случае, все легко прояснить, сделав ДНК тест. Я…

Богдан хочет продолжить, но я без зазрения совести прерываю его.

— Уважаемый спаситель всех погрязших в отходах жизнедеятельности, я настоятельно прошу оставить в покое меня и моего ребёнка.

— Не надо мне врать. — озлобленно рявкает собеседник. — Я прекрасно знаю, что ты, дорогая моя, гораздо преданнее, чем любая шавка.

— Смирись, Богдан, и прекрати лезть в мою жизнь. Все давно кончено. — ровно произношу и отключаюсь.

Тело страшно колотит, и я просто ложусь на диван и сжимаюсь в комочек. Страшно. Страшно уже давно не за себя, а за Егорку, ведь он еще такой беззащитный. Мое счастье, отвоеванное у жизни, буквально выгрызенное из цепких лап Богдана и судьбы.

Когда мы познакомились, мне едва исполнилось двадцать два. Удивительная наивность вопреки всем жизненным обстоятельствам и полному самообеспечению на протяжении нескольких лет.

Я снимала квартиру напополам с подружкой и работала на побегушках на кухне в кафе. Дом-работа-дом стало и моим замкнутым кругом. Порой отрабатывая больше, чем двенадцать часов в сутки, иногда и без выходных, я, как и многие, стремилась к лучшей жизни.

Господин Туров, так неожиданно появившийся в моей жизни, вдохнул силы. Он не скупился на ухаживания, цветы и прочую романтическую атрибутику. Обо мне, девочке, которую все детство шпыняла собственная мать, хоть кто-то наконец заботился.

Я влюбилась, а он стал центром моей жизни. Наверное, это и стало началом конца. Он умело заполнял собой все, отстраняя меня от друзей и внешнего мира в целом. Не больше, чем через год после начала наших отношений, я уже была удобной послушной игрушкой. Ему удалось внушить, что я — никто, что то, что он со мной ласков и нежен — великая блажь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Доверчивость, ведомость и терпимость — три качества, за которые я ненавижу себя. Но мне повезло, спустя четыре года мне все же удалось выкарабкаться из ада, в который меня загнал Богдан.

К тому моменту я практически набралась смелости, чтобы исчезнуть из его квартиры и жизни навсегда. Мне было нужно еще совсем немного поднакопить, чтобы первые несколько месяцев жить, как нормальный человек, а не снимать койко-место.

М-да, история моего заработка — отдельная тема. Любые попытки обсудить с Туровым мою работу пресекались на корню. Разумеется, для него было важно, чтобы я всегда была дома и полностью зависела от него. Но у меня был ноутбук и интернет, а еще воображение и желание.

Фриланс стал моим спасением: я редактировала чужие тексты, фотошопила, писала статьи на заказ, а параллельно развивала кулинарный блог в одной из быстро растущих социальных сетей. Огромным плюсом было то, что мне было где жить и что есть, поэтому все гонорары откладывались целиком. Не знаю, что было бы, если бы Богдан узнал, но, к счастью, этого так и не произошло.

Не очень хочется признавать себя непроходимой идиоткой, но, если бы не неожиданная беременность, неизвестно, когда бы наступил мой спасительный час икс. Правда получилось всё все равно не так, как я планировала.

Турова не было дома, и я решила сделать тест, купленный накануне. Он зашел в ванную неожиданно, а я даже не успела ничего спрятать. До сих пор перед глазами стоит его темный взгляд и рука, застывшая чуть ли не за миллиметр от того, чтобы ударить меня.

До этого он никогда меня не бил, да и тогда не смог. Ему всегда было достаточно лишь морального подавления. Но то движение окончательно вправило мне мозги.

«— Ты сделаешь аборт. — холодный тон его голоса лишь еще сильнее поднимает во мне желание бунтовать. — Ты меня поняла? — подходит ближе, нависая сверху.

— Хорошо. — киваю, опустив глаза в пол. — Я запишусь к врачу на завтра. — практически беззвучно шепчу, когда он целует меня в висок и обнимает.

— Я не готов тебя сейчас с кем-то делить. — вкрадчиво произносит, пытаясь нащупать во мне слабые точки, но за эти годы мне все же удалось научиться изворачиваться.»

Разумеется, ни о каком аборте речи не шло. Главное на тот момент было — отвести от себя все подозрения, проявить покорность и усмирить Богдана. На следующее утро, когда он ушел на работу, я быстро собрала чемодан и уехала.

Поменять область на столицу — было верным решением, в чем у меня получилось убедиться за последние почти два года. Здесь мне было гораздо проще затеряться и стать незаметной. У меня так и не хватило смелости посетить психолога, но я общалась с такими же девочками на форумах и постепенно успокаивалась.

Мне стоило огромных трудов не свихнуться во время беременности и просто выносить Егора. Моим большим преимуществом стало то, что я уже работала на дому, поэтому со спокойной совестью продолжила этим заниматься даже будучи на последних неделях. И блог стал потихоньку развиваться: возможно глупость, но мне было безумно приятно, когда мне предложили прорекламировать блендер.

Теперь я составила отличную базу проверенных людей, периодически встречаюсь с клиентами в кафешках, но в основном продолжаю работать на дому, потому что сын еще слишком мал. Пока меня все устраивает, и не думаю, что в ближайшее время решусь что-то поменять.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Из детской доносится приглушенный голос Евгения и ответное улюлюканье малыша.

— Как у вас дела? — спрашиваю.

— Все хорошо. — мужчина переводит взгляд на меня и, потрепав Егора по макушке, встает.

— Если ты не торопишься, то я приглашаю тебя на пирожки. — улыбаюсь, надеясь, что сосед не слишком разозлился из-за того, что я вытащила его из дома.