Юрий Гагарин – космонавт-1 - Михаил Васильевич Водопьянов

Чем быстрее вращается коромысло, тем бóльшую перегрузку испытывает организм человека. Когда центрифуга раскрутится вовсю, то давит так сильно, что глаза не закрываются.

Однажды, когда Гагарина очень сильно «покрутили» на центрифуге и он, усталый, уже собирался домой, дежур-ный врач ему сказал:

– Позвоните жене, чтобы не беспокоилась. Вас несколько суток не будет. Отправляетесь в «дальний рейс».

Гагарин сразу понял, в чём дело: предстояла работа в сурдокамере – «комнате тишины».

В кабину корабля звездолёта ведь не будут проникать извне свет и звуки. В «комнате тишины» – небольшом помещении за тяжёлой дверью – кресло, стол, телевизионный передатчик и множество цветных лампочек и кнопок. Запас пищи и воды обеспечивает долгий «полёт». Человека запирают, и он не знает, сколько будет находиться здесь – час или неделю. За ним всё время наблюдают врачи. Они видят его на экранах телевизоров, слышат его голос, получают от него сигналы, а он ничего не видит и не слышит. Космонавт, предоставленный самому себе, делает всё так, будто находится в настоящем полёте. Питается он не «земной», а особой пищей, выдавливая себе в рот из тюбиков, вроде тех, в которых зубная паста, различные очень вкусные и питательные блюда. Приучает себя засыпать и просыпаться в точно назначенное время. Делает разного рода наблюдения и ведёт записи в бортовом журнале. И конечно, измеряет температуру своего тела. Каждый раз, когда Гагарин сообщал сигналами показания градусника, врачи улыбались:

– Тридцать шесть и шесть. Очень хорошо!

С непривычки подолгу находиться в «комнате тишины», в полном безмолвии, очень трудно. Оставаясь в полном одиночестве, человек обычно думает о прошлом, ворошит свою жизнь. А Гагарин думал о будущем, о предстоящем полёте. У него было хорошее воображение, и ему казалось, что он находится не в тихой «одиночке», а в летящем космическом корабле. Он словно видел, как под ним проносятся материки и океаны, как сменяются день и ночь и где-то далеко внизу светятся ночные города.

Все, кто наблюдал за Гагариным в течение многих суток «полёта» в «комнате тишины», поражались его спокойствию, точности, дисциплинированности.

Тренировки и занятия продолжались своим чередом. Пришло время вибростенда – этот аппарат вызывает у человека тряску, похожую на содрогание корабля при работающих ракетных двигателях. Будущих космонавтов трясло, как в лихорадке, по часу, а то и больше. Ничего, привыкли.

Привыкли и к термокамере, в которой находились дли-тельное время при очень высокой температуре. Но Гагарин к высоким температурам привык, когда ещё был ремесленником и работал у вагранок[1] с раскалённым металлом.

Домой Юрий приходил всегда с книгами под мышкой. Он читал книги и по ракетостроению, и по биологии, и по географии, и по астрономии.

– Всё это нужно по программе? – интересовалась жена Валя. – Вас заставляют это читать?

– Сам читаю. Много надо знать. Сотни книг имеют отношение к нашей специальности. А я их только начал осваивать. Придётся поднажать!

Звёздочка

– Смотрите, смотрите! Вам летать! – сказал главный конструктор Сергей Павлович Королёв и любовно провёл ладонью по блестящей поверхности кабины.

Будущие космонавты пришли наконец познакомиться с чудо-кораблём, который понесёт их в просторы Вселенной.

Лётчики по одному входили в пилотскую кабину корабля, садились, вернее, ложились в кресло, знакомились с приборами, с пультом управления. Всё им здесь нравилось, хотя назначения многих кнопок, ручек, тумблеров они ещё не знали. На прощание главный конструктор подарил каждому сувенир – копию пятигранника лунного вымпела[2].

– Может, кто-нибудь из вас найдёт на Луне тот, настоящий. А эти вам для образца, – пошутил он.

Через несколько дней Гагарин и его товарищи уехали на космодром, чтобы присутствовать при последнем, контрольном перед полётом человека, запуске корабля-спутника, – летел четвероногий «космонавт». В космический полёт отправляли небольшую, рыжеватую, с тёмными пятнами дворняжку. У симпатичной собачки была острая мордочка и умные, чуть грустные глаза. Гагарин нагнулся и погладил её. Собачка доверчиво лизнула его ладонь. Юрий Алексеевич взял её на руки. Собачка ухитрилась лизнуть его в нос. Гагарин рассмеялся, ему очень понравилась собачонка, похожая на ту, с которой он любил играть в детстве в родном селе.

– Как её зовут?

– Пока никак. У неё есть только номер.

– Ну, это не годится… посылать в космос пассажира без имени, – улыбнулся Гагарин. – Давайте её как-нибудь назовём!

Все наперебой стали предлагать клички. Но ни одна не понравилась научному работнику, готовившему собачку в космический рейс. Ей пора уже было отправляться. Гагарин опустил собачку на землю и сказал:

– Ну, счастливого пути, Звёздочка!

И все, кто был на космодроме, согласились, что Звёздочка очень подходящее имя новому пушистому космонавту.

Звёздочку одели в специальный лётный костюм, подняли на лифте к вершине высокой башни и поместили в кабину космического корабля. Раздалась короткая команда: «Пуск!» В пламени и грохоте ракета, чуть подрагивая, как бы нехотя поднялась над стартовой площад-кой, а потом стремительно исчезла в небесной синеве, оставляя за собой огненный след.

Пока не позвонили по телефону и не сообщили, что Звёздочка облетела планету и вернулась в заданное место, Гагарин волновался:

– Спросите, как она себя чувствует.

– Отлично. Прекрасно перенесла полёт.

Через несколько дней Гагарину пришлось побывать в институте, где находились собаки-космонавты. Звёздочка узнала его и от радости заскулила. С разрешения «воспитателя» собак Юрий угостил «крестницу» шоколадными конфетами.

106 Минут вне земли[3]

«Говорят все радиостанции Советского Союза… Запущен космический корабль с человеком на борту…»

В среду 12 апреля 1961 года в 9 часов утра люди, услышав весть об этом величайшем в жизни человечества событии, не отходили больше от радиоприёмников и репродукторов.

Для космонавта номер один Юрия Гагарина этот день начался ещё до рассвета. Он и его неизменный товарищ, которого тогда называли «космонавт номер два» (мы теперь знаем, что это был Герман Титов), проснулись в точно назначенное время. Как обычно, вдвоём сделали гимнастику и съели завтрак из тюбиков. Потом их осмотрел врач. Не обошлось и без градусника.

Космонавтов начали одевать. На это ушло много времени. Сначала к телу приклеили маленькие серебряные пластинки, от них шли тонкие провода. Хотя в полёте космонавт находится далеко от врачей, они по электрическим сигналам, полученным с корабля, всегда будут знать о его самочувствии.

Затем на тонкое шерстяное бельё надели скафандр. Так называется многослойный защитный костюм, обеспечивающий сохранение тепла. На скафандр натянули комбинезон, окрашенный в оранжевый цвет. В таком ярком одеянии космонавта легче будет найти, если он приземлится где-нибудь в степи. В одном из карманов костюма