Его нежная птичка - Марина Сумцова

любит совать нос куда не просят. Наверное, теперь вообще сверлит взглядом Алису и не понимает, что происходит. Стоит нам только уйти, как она обязательно доложит матери и пожалуется на своего неразумного младшего братца.

— Это доктор Ульяна, — подбираю слова, а сам ощущаю, будто иду по тонкому льду. — Она тебя посмотрит и отпустит. Если хочешь, она даже халат снимет. Ну? Пойдём? — выжидающе таращусь на девчонку, которая так же трясётся и не двигается. А терпение уже на исходе. — Алиса, вылезай из машины и иди на осмотр. Это моя сестра, она тебя точно не обидит.

Тут впервые Птичка поворачивает ко мне голову: большие глаза внимательно изучают меня, считывают эмоции, пытается распознать ложь. Но врать мне незачем, поэтому все слова — чистая правда.

— Дим? — кричит Улька. — Всё нормально? Нужна помощь?

Испуганный взгляд Птички меняется на уверенный. Она чуть кивает и наконец вылезает из машины. Сама. Я иду рядом, придерживаю её за плечи и понимаю, насколько большая у нас разница в росте. Стало быть, ей вообще лет четырнадцать. Хотя мои познания в школьниках совсем невелики.

Сестра недовольно поджимает губы и придерживает для нас дверь, а после ведёт на второй этаж. Народа мало, основная часть кабинетов уже закрыта, поэтому мы располагаемся около кабинета вдвоём.

— В двух словах, Дим, — просит Уля и обращается к Птичке. — А ты, милая, сними пока верхнюю одежду.

— Я ехал по дороге, чуть её не сбил, а она всё равно упала около машины. Глянь, будь другом, может меня зрение подвело, — отвечаю спокойно. — Там метель, так что свой бубнеж про осторожность можешь сразу засунуть куда подальше.

Она кивает в ответ и молчит, хотя по перекошенному лицу видно, насколько сильно она желает высказаться. Ульяны поворачивается к девчонке, которая уже скинула на железный стул пальто и шапку, а теперь разматывает шарф.

— Халат сними, — шиплю я тихо и дёргаю белую ткань в районе локтя. Сестра хмурится ещё сильнее, хотя куда уж. — Она врачей боится.

К счастью, упрашивать и объяснять десять раз Уле не нужно — халат моментально вручается мне в руки. Тем временем Алиса уже полностью сняла верхнюю одежду и теперь стоит в сером простеньком платье, которое показывает её хрупкую фигуру. Нет, даже не так. Тощую фигуру. Пожалуй, рёбра на спине не должны просвечиваться через ткань, а их едва видно. А ещё теперь видно густую светлую косу до талии. Аккуратную, красивую, волосок к волоску.

— Сколько тебе полных лет? — с мягкой улыбкой уточняет Улька и подходит к девчонке.

— Двадцать два, — тонкий голосок эхом разносится по коридору.

Чего? Давно врать научилась, Птичка? Но в этот момент она поворачивается, и я понимаю, что передо мной стоит девушка. Молодая, явно недокормленная. Тонкие черты лица, тонкие руки и огромные глаза на худеньком лице.

Мама дорогая… кто ж это с тобой сделал?

* * *

Едва держусь, чтоб не высказаться по поводу неестественной худобы. Алиса кивает мне, слабо улыбается и скрывается за дверью кабинета, а Улька строго чеканит:

— Жди тут.

Я действительно жду. Сижу как на иголках, не нахожу себе места и постоянно мысленно возвращаюсь в памяти к картинке, где Птичка стоит в сером вязаном платье, и даже через него виднеются рёбра.

Её что, дядька совсем не кормит? Вид болезненный, даже страшно. Три раза успеваю сбегать на балкон и покурить от нервов, хотя мне ли беспокоиться? Подумаешь, нашёл девчонку на дороге. Моё дело малое — доставить, проверить, оказать минимальную помощь. А дальше пусть сама крутится.

Кое-как включаю на пару минут телефон, и он тут же начинает разрываться от громкой мелодии. На автомате скидываю, пишу сообщение Вадосу и извиняюсь. Только-только успеваю отправить, как мобильный снова дохнет. Трещина растянулась паутиной по всему экрану.

— Чёртова метель, — бурчу себе под нос и возвращаюсь в коридор. Вскоре из кабинета выходит Птичка, а Улька высовывает голову и вопросительно поднимает брови — это тонкий намёк, знак, что мне нужно зайти к ней. — Алиса, я сейчас.

Закрываю за собой дверь и таращусь на сеструху, которая с умиротворённым видом собирает бумаги на столе. Хотя там и без того всё лежит идеальными стопками: педантичность — семейная черта. У меня дома тоже чисто как в операционной.

— Ну, — рявкаю недовольно и проверяю время, — что там? Нашла что-нибудь?

— Пока это поверхностный анализ, хорошо бы КТ сделать, но сотрясения у неё нет, — спокойно отвечает Уля и наконец поворачивается. — То, что она упала на дороге, возможно, просто совпадение, и это был обморок.

Киваю и перевариваю информацию. Обморок… да, вполне возможно. Может, она настолько испугалась меня, что отключилась? Хотя я не выгляжу таким уж страшным, разве что суровым из-за щетины.

— Девочка сильно недоедает. Систематически. На лицо анемия, нехватка витаминов и ещё бог знает что, — продолжает Уля безжалостно. — Скорее всего это не первый обморок. Она, конечно, не призналась, но и врать на этот счёт тоже не стала. Синяков не увидела, других болячек тоже, хотя если она шла по такой погоде в том пальто, то почти наверняка сляжет на неделю-другую. Организм и так ослаб, а тут ещё и прогулки в метель. В общем, для начала нужно налаживать нормальное питание, дальше будет видно.

Не перестаю кивать, хотя вообще не понимаю зачем. Мне же с девчонкой не возиться, надо только донести для неё всю важность незамедлительного лечения. Видимо, Улька тоже понимает, что ситуация вырисовывается странная, поэтому тихо уточняет:

— Что ты собираешься с ней делать?

— Так и быть, отвезу к дядьке в деревню, — рычу я и со вздохом добавляю. — Сам. Дальше уже не моя ответственность.

Теперь уже сестра кивает, но на её лице отражаются все эмоции, и она явно не слишком довольна раскладом. Ссориться и объяснять, что это единственный выход, нет смысла, поэтому я сухо благодарю Улю, прошу ничего не рассказывать матери и иду к девчонке.

На часах уже почти семь вечера. Алиса сидит на стуле, вцепившись тонкими пальцами в белый халат, и смотрит на меня в ожидании. И вот что с ней делать? Пялится своими большими глазищами, больше зверька напоминает, чем человека. Куда её? Без навигатора, в метель, на ночь глядя. Не самое разумное решение.

Я закидываю халат в кабинет к Ульке, а сам тем временем обдумываю дальнейшие действия. Что делать?

Мы в полном молчании оба одеваемся, забираем вещи и тащимся к машине. Алиса не разговаривает и прячет взгляд, а мне и не нужно слушать её оправдания на тему того, каким образом она себя