Что было, что будет... - Стил Даниэла

По вечерам Вероника с Гарри затевали долгие бурные дискуссии, хотя чаще всего в конце концов приходили к полному согласию. Вирджиния же была совершенно иного склада, она никогда не проявляла интереса к этим спорам и могла часами листать журналы мод и читать светскую хронику о жизни голливудских звезд. Иногда даже поговаривала о будущей карьере модели или актрисы. А Вероника мечтала о юридическом образовании – решила пойти по стопам мамы и Гарри – и после университета собиралась заняться политикой.

Чарли насчет своего будущего пока еще ничего не решил, хотя до диплома ему оставался всего год. Подумывал после выпуска пойти работать к отцу в семейный инвестиционный банк, а может, продолжить учебу в Европе.

А маленький Макс, любимец всей семьи, своими невинными проделками умудрялся снять любую напряженность. И, конечно, никто не упускал случая потискать его в объятиях. Все старшие его обожали, он вообще обладал свойством располагать к себе любого человека. Его любимым времяпрепровождением было крутиться возле мамы на кухне, валяться на полу с книжками, рисовать или, если мама занята, строить что-то из конструктора «Лего». Его нетрудно было увлечь любым занятием, все его радовало. Максу был по душе этот мир, а больше всего – населяющие его люди.

Олимпия протянула сыну фруктовое мороженое на палочке и печенье, а сама принялась просматривать пришедшую почту, потягивая холодный чай.

Ко всеобщей радости, всю последнюю неделю погода стояла прекрасная. Наконец-то пришла весна. Олимпия всегда с нетерпением ждала наступления теплых дней, от долгих зимних холодов она уставала. К маю уже изнемогала от пальто, сапог, детских комбинезонов, варежек и невесть откуда берущихся апрельских метелей.

Сейчас она не могла дождаться, когда наконец придет лето и они отправятся в Европу. Так хотелось насладиться солнцем, теплом, морем! Втроем с Гарри и Максом они проведут две недели на юге Франции, после чего встретятся с девочками в Венеции. В Нью-Йорке к этому времени уже установится нестерпимая жара. А до отъезда Макса предстоит водить в городской лагерь, где он от души насладится любимым рисованием и лепкой.

Макс, с потеками фруктового мороженого на подбородке и футболке, сосредоточенно жевал печенье. Олимпия в этот момент взяла в руки последнее письмо из пачки корреспонденции и отставила кружку с чаем. Это был большой конверт бежевого цвета, в каких обычно рассылают приглашения на свадьбу или юбилеи, но Олимпия точно знала, что никто из их знакомых не предупреждал их о грядущих торжествах.

Она вскрыла конверт. Макс замурлыкал себе под нос только что разученную в школе песенку. В конверте действительно оказалось приглашение, но не на свадьбу и не на юбилей, а на бал, который должен был состояться весьма не скоро – в декабре. Это было совершенно особенное событие, бал дебютанток. Помнится, на таком же балу она блистала в свои восемнадцать. Бал назывался Аркадами – по названию фамильного поместья семьи Астор, в котором он когда-то впервые и состоялся. Имения уже давно не было, а название сохранилось. В конце девятнадцатого века первый такой бал устроили несколько самых аристократических родов Нью-Йорка.

Тогда подобные мероприятия преследовали цель представить свету молоденьких дебютанток, чтобы облегчить им знакомство с будущими возможными женихами. За прошедшие сто двадцать пять лет назначение мероприятия, естественно, изменилось. Теперь молодые девушки «выходили в свет» задолго до своего восемнадцатилетия, никто не прятал их от посторонних глаз за школьными стенами. Сейчас бал дебютанток воспринимался скорее как дань традиции, как развлечение, ритуал, праздник юных красавиц, принадлежащих к так называемому светскому обществу, и повод хоть один раз в жизни предстать в белом вечернем платье.

В чем-то этот бал был схож со свадебным торжеством, с ним были связаны многие установившиеся традиции – такие, как изящный реверанс при входе в зал через арку из цветов, непременный первый танец с собственным отцом, и всякий раз это был благородный и величественный вальс, как и во времена Олимпии, и за много лет до этого. В жизни девушек, для которых Аркады становились первым выездом в свет, это было незабываемое событие, память о котором они хранили всю жизнь. Ничто не могло всерьез омрачить этого события – ни неумеренные возлияния некоторых гостей, ни ссора с кавалером или какая-нибудь катастрофа с платьем перед самым выходом. Если оставить в стороне все эти досадные мелочи, бал оставался в памяти приглашенных как удивительный вечер, и, хотя этому торжеству была свойственна некоторая старомодность и нарочитая претенциозность, никого это не смущало. Олимпия до сих пор частенько вспоминала собственный дебют и предвкушала радость дочерей от этого приглашения.

Однако это событие будет еще не скоро, а пока все пойдет своим чередом. Но девочки, конечно, будут с нетерпением ждать этого бала. Олимпия понимала, какие чувства, какое волнение может испытывать девушка, впервые выезжающая в свет. Аркады были своеобразной вехой в жизни, рубежом и дверью во взрослую жизнь. Олимпия хорошо понимала и то, что Чонси намеревается представить своих дочерей обществу. Он и мысли не допустит, что по какой-либо причине их дебют не состоится. В отличие от Олимпии он рассматривал дебют своих дочерей как деловое мероприятие, которое может повлиять на их дальнейшую судьбу и успех в обществе. А романтический ореол первого бала, как его рисовала память Олимпии, для Чонси не существовал вовсе.

Олимпия заранее знала, что Вероника воспримет известие с недовольным ворчанием, а Вирджиния придет в такое возбуждение, что немедленно бросится на поиски самого великолепного бального платья.

Давно уже и речи нет о том, чтобы присматривать женихов на балу дебютанток. Там можно лишь закрутить роман, который лишь в редких случаях перерастает в замужество, да и то намного позже. Девушки теперь появляются на балу в сопровождении родных или двоюродных братьев или школьных кавалеров. Приятеля приглашать на эту роль не рекомендуется – все уже давно поняли, какими это чревато осложнениями, тем более что подавать сведения о приятеле или бойфренде, а следовательно, приглашать его полагается за полгода до самого бала. В восемнадцать лет даже самая пылкая влюбленность, кажущаяся в июне всепоглощающей, едва ли способна продлиться до декабря, тем более что юным леди предстоит отъезд в колледж, где их ждут новые друзья и новые увлечения. Да и сам смысл этого бала теперь заключался лишь в том, чтобы порадовать дебютанток и их родных, оставить им чудесное воспоминание, поэтому ждать от него каких-то серьезных последствий в плане устройства личной жизни вряд ли оправданно.

Олимпия не удивилась полученному приглашению, но невольное удовлетворение, что она держит его в руках, вызвало у нее улыбку. За последние годы она настолько отдалилась от светской жизни, что у нее даже стало появляться смутное, хоть и ничем не подкрепленное опасение, что ее девочек могут вычеркнуть из списка. Обе оканчивали Спенс – школу, где учились девочки из самых известных и состоятельных семей. И всем им предстояло в первый год после окончания школы, когда им как раз исполнялось восемнадцать лет, участвовать в тех или иных мероприятиях дебютанток. Правда, для менее родовитых выпускниц устраивались балы попроще. Аркады же всегда считались главным событием для дебютанток нью-йоркского избранного общества.

Двадцать семь лет назад такой же первый бал до глубины души потряс Олимпию, задолго до нее на Аркадах дебютировали ее мать, обе бабушки, прабабушки и прапрабабушки. И теперь она была счастлива разделить семейную традицию со своими дочерьми, и не имело никакого значения, что весь мир, да и ее собственная жизнь, с тех пор очень и очень изменились. Теперь многие женщины стали вполне самостоятельными, работают, делают успешную карьеру, в браки вступают все позже, а остаться незамужней не считается зазорным. Избранников давно не оценивают по голубой крови, во всяком случае, для Олимпии происхождение ее избранника не имело значения. Главное, чтобы спутник жизни был порядочным, серьезным, надежным и умным человеком, любил и уважал жену – вот чего она от души желала своим девочкам. В идеале ей бы хотелось, чтобы ее будущие зятья были похожи на Гарри, а не на Чонси Уокера. А первый бал – это всего лишь повод принарядиться, надеть роскошное белое платье в пол и белые перчатки выше локтя. Кто знает, может, такая возможность кому-то выпадет только один раз в жизни?! Так пусть будет хотя бы этот единственный раз…