Австралийские этюды Полет бумеранга - Бернгард Гржимек

целых тридцати лет пришлось добиваться согласия правительства на то, чтобы в 1919 году Флиндерс-Чейз наконец был объявлен заповедником. Территория его не очень-то велика — всего 546 квадратных километров.

Как только наш автомобильчик въехал через простые деревянные ворота на территорию национального парка, эвкалиптовый кустарник стал заметно выше, а в отдельных низинах появились уже настоящие эвкалиптовые рощи. В одной из таких рощ мы и увидели первых коала. Сидели они в кронах мощных эвкалиптов, чаще всего на самых верхушках, каждый — на своем дереве.

Их нисколько не трогала наша суетня с треножниками для кинокамеры и тяжелого длинного объектива фотоаппарата. Коала к этому привыкли. Да к тому же они еще ленивы от природы. Время от времени кто-нибудь из них пристально и серьезно разглядывал нас скучающим взглядом. Им здесь хорошо: листва местного вида эвкалипта — их самая любимая еда. А в водопое они не нуждаются. Недаром «коала» на языке туземцев означает «не пьет».

Раньше на острове не было коала, их ввезли сюда в 1924 году. В течение семи лет животных содержали в больших сетчатых вольерах; здесь они постепенно обглодали все деревья, но размножались очень слабо. Только когда животных выпустили на волю, их стало заметно больше. Сейчас на острове сотни коала, и это несмотря на то, что многие из них трагически погибли во время страшного лесного пожара в 1958 году. Об этом бедствии, когда сгорела большая часть парка, широко сообщалось в мировой печати.

Люди, которые приезжают сюда летом и неделями живут в палатках прямо в лесу, часто заводят с коала довольно близкую дружбу. Если надолго поставить машину под дерево, случается, что один из этих ленивых толстяков спрыгнет на крышу автомобиля и оттуда вперевалочку переберется на другое дерево. Иногда можно наблюдать, как самцы преследуют своих пушистых самок. Им явно трудно распознать, на какое именно дерево залезла их избранница. Они суетятся, нюхают кору и, найдя наконец нужный след, торопливо (насколько позволяет им их медлительность) карабкаются вслед за предметом своих вожделений на самые верхние тонкие ветки. Там они повисают друг против друга на одних «руках», но чаще всего начинают ссориться, потому что самки этих животных чрезвычайно строптивы и отличаются скверным характером. На зрителей скандалисты, как правило, не обращают никакого внимания. Часто преследуемой самке удается пробраться мимо своего обожателя, и тогда она поспешно ногами вперед спускается с дерева и перебирается на другое. Самец после этого подолгу ищет избранницу своего сердца, но часто в изнеможении прерывает поиски и впадает в глубокий сон.

Любителям природы, отдыхающим здесь летом с семьей в жилом прицепе или в палатке, удается по ночам наблюдать жизнь таких животных, которых днем никогда не увидишь: например, приветливых маленьких лисьих кузу (Trichosurus vulpecula vulpecula), которых австралийцы называют еще щеткохвостыми опоссумами. Но напоминают они скорее не лисиц, а маленьких лазающих кенгуру. Кузу здесь значительно доверчивее, чем на материке. Если туристы долго живут на одном и том же месте, молодые кузу в конце концов спускаются с дерева, карабкаются на руки и позволяют угощать себя лакомыми кусочками и гладить. Некоторые даже переходят жить в палатку, не обращая никакого внимания на свет лампы.

В 1926 году сюда завезли 15 кузу другого вида, который раньше не водился на острове. Их потомство можно встретить здесь и поныне, но, правда, очень редко. Так же трудно найти карликовых опоссумов (Cercartetus concinnus). Хотя этих сумчатых зверьков и много на острове, на глаза они попадаются очень редко, потому что активны только по ночам; зимой же они впадают в спячку, свернувшись калачиком в своих гнездах в дуплах деревьев.

Во второй половине прошлого столетия специалистам-энтомологам пришло в голову проделать такой эксперимент. Так как на острове не водились пчелы, то он был идеальным местом для разведения их чистых пород. Для этой цели Торговая палата Южной Австралии организовала на острове в 1884 году большую государственную пасеку, на которую были завезены итальянские (лигурские) медоносные пчелы; ввоз же любых других пчел был категорически запрещен.

Предприятие тогда не дало ожидаемых результатов и вскоре было заброшено. Однако в 1939 году два государственных специалиста, обследовав остров, с удивлением обнаружили, что он весь заселен чистопородными, большей частью дикими итальянскими пчелами. И это в то время, когда уже почти нигде в мире не осталось чистых пород! Один государственный пчеловод взялся собрать отроившиеся пчелиные семьи, живущие в дуплах деревьев и в щелях среди скал, и вновь поселить их на огромной пасеке. И теперь пчеловодам, живущим в любой части Австралии, да и в других частях света, рассылаются по заказу маленькие коробочки, в каждой из которых находится чистопородная пчелиная матка с 15 рабочими пчелами из ее челяди…

В штабе национального парка нас радушно встретили лесничий — господин Ланзар и его жена; живут они здесь в современном, благоустроенном доме. Мы поселились в каменном здании бывшей фермы, превращенном теперь в гостиницу. Нельзя сказать, чтобы там было тепло, поэтому мы поскорее разожгли огонь в камине, а я притащил к себе в комнату как можно больше одеял.

На огороженном выгоне в 80 гектаров бродили овцы господина Ланзара. Однако когда на другое утро я вышел, поеживаясь от резкого ветра, то увидел, что вместе с ними пасется столько же темно-коричневых островных кенгуру. Еще больше здесь паслось куриных гусей (Cereopsis novaehollandiae), которых за издаваемое ими хрюканье называют также свиными гусями. В обычных условиях эти птицы живут в укромных местах и стараются не попадаться на глаза, но здесь, на выгоне, они подпускают меня даже на расстояние сорока метров.

Первый лесничий, Гарольд Ханзен, прибыл сюда в 1926 году и поселился в старинном каменном здании фермы. В то время здесь не могла проехать ни одна машина. Лишь раз в четырнадцать дней верховой гонец привозил Ханзену почту. Сегодня же машины подкатывают к самым дверям дома и могут свободно разъезжать по благоустроенным дорогам в разные концы заповедника. Правда, сойти с этих дорог в лес совершенно невозможно из-за густых зарослей эвкалипта. И кроме того, здесь летом плохо с питьевой водой, поэтому заблудиться очень опасно. Между прочим, кроме эвкалипта остров Кенгуру славится своими орхидеями, их здесь пятьдесят различных видов. Вокруг административных зданий бегают два взрослых эму, которых завезли сюда несколько лет тому назад еще птенцами. Однако они не пожелали одичать и никуда не собираются уходить. Но размножаться они почему-то тоже не хотят.

В то же утро мы отправились вместе с помощником лесничего