Со змеем на плече - Марина Комарова

— Разрешите перебью, но откуда вы его знаете?

Да, я знаю, что перебивать невежливо. Но с другой стороны Елизар не настолько уж знаменитая личность. К тому же он совершенно не афиширует свои умения. Конечно, не особо и скрывает, но люди, далёкие от искусства, о нём точно ничего не знают.

— Мы учились вместе, — спокойно ответил Радистав.

— Вместе? — мои брови удивлённо поползли вверх. — Простите, но сколько же вам тогда лет? Вы выглядите просто замечательно. И так… молодо.

Радистав рассмеялся:

— Не удивляйтесь, красавица, я намного младше Елизара. Но, когда говорил про обучение, имел в виду не школу и институт, а те, уроки, которые он преподает в своем… Как бы это сказать… обществе.

Обществе! Ещё бы сказал секте! Тогда вообще б замечательно было! И какая я ему красавица? От чужих комплименты ох как не люблю!

Но показывать свои чувства я не стала.

— Это было давно, — тем временем продолжал Покойленко. — И так же, как Елизар прекрасно овладел способностью говорить с нематериальными жителями этого мира и видеть созданий, предпочитающих не встречаться с человеком, я обучился технике управления силами.

— Силами? — переспросила я, понимая, что явно что-то упустила.

— Силами, — подтвердил Радистав и, видя, что всё равно не понимаю, вежливо уточнил, — разрушения.

Какая прелесть. А с виду и не скажешь. Плохой мальчик, ёж тебе за пазуху.

— Не смотрите на меня так, Вика, — словно прочитав мои мысли, усмехнулся он. — Все не так страшно. Я не изучал стихийного уничтожения. Моё разрушение можно сравнить с зимой, заставляющей опасть листья с деревьев, чтобы уже весной на них смогли появиться новые почки и раскрыться цветы.

— Поэтично, — пробормотала я, почему-то почувствовав себя не очень хорошо. Ух, смотрит! — Впрочем, я не ставлю под сомнение то, что у нас слишком много нетронутых сфер, так что разрушение имеет такое же право на существование, как и созидание. В конце концов, именно так поддерживается гармония.

Спорить с очевидным не было смысла. К тому же у каждого своя специализация. Легче даётся то, к чему вы расположены — не иначе.

— Так вот, — Радистав чуть откинулся на спинку стула. — К вам я пришёл, как только узнал, что вы обладаете способностями… Скажем, противоположными моим.

Я озадаченно посмотрела на него. Ну, да с созиданием и «починкой» испорченного справляться умею. Но на этом всё заканчивается. Ничего масштабного я сотворить не смогу. Да и для этого нужны огромные силы. А также знания, чтобы не натворить бед.

Стоп. Я искренне удивилась собственным мыслям. А с чего вообще решила, что господин Покойленко попросит что-то грандиозное? Спасать мир, например? Бороться с политиками? Исправить вредный характер бабушки?

Впрочем, ладно. Из вышеперечисленного даже вряд ли справлюсь с бабушкой.

— Да, хорошо. Чем смогу — помогу, — кивнула я, допивая чай и отставляя чашку.

Радистав отодвинул свою и, взяв со стула свёрток, положил на стол. При этом держал его крайне осторожно, словно это была огромная драгоценность.

— Вика, вы слышали когда-нибудь про место под названием Бурштынов Ир?

Длинные, чуть заострённые пальцы Покойленко дёрнули бечёвку, освобождая спрятанный в свёртке предмет. Уж не знаю, почему я уделила такое внимание его пальцам, но в ту секунду мне показалось, что ранее ни у кого таких не видела. Красивые. И какие-то… нечеловеческие.

Через секунду появилась удивительная имитация глобуса, сделанная из прозрачно-жёлтого янтаря. Правда, глобус… сравнение не очень уместное, форма какая-то уж больно неправильная, хоть смутно похоже на шар. А так — жёлтый-прежёлтый, прям застывшие лучи солнца. В диаметре шар был где-то сантиметров двадцать пять. Может, чуть больше (глазомер всегда имел мерзкое свойство подводить в самый не подходящий момент). Казалось, от шара исходило золотистое сияние, создавая странное ощущение тепла и уюта. На гладкой поверхности находились искусно вырезанные материки и океаны. Рассматривать можно не один час, однако такой роскоши я себе позволить не могла.

Протянув руку, коснулась кончиками пальцев янтаря и… поражённо замерла. Камень действительно был тёплым. Надо же.

Радистав молча наблюдал за моей реакцией. Однако не отвлекал и не произносил ни слова, словно решив, что я должна осмотреть предмет и прийти к определённым выводам. Сама. Чуть повернув шар, поняла, что одна четверть сколота, словно кто-то с силой ударил его обо что-то острое. А может, и вовсе хотел уничтожить. Правда, при этом получилось лишь отколоть кусок. Странно. Такая же прекрасная вещь. И какой только варвар с ней так обошёлся?

— Вижу, он вас заинтересовал, — Радистав чуть улыбнулся и достал из кармана плоскую коробку, которую тут же положил на стол. — Здесь. — Коробка с тихим щелчком открылась, и я увидела находящиеся в ней янтарные осколки. Такие же прозрачно-жёлтые, как и сам шар. — То, что когда-то было частью этой вещи. Я хочу, чтоб вы её воспроизвели.

Я закашлялась. Ну, вот. Всё предельно просто и понятно. Вот тебе предмет, Виктория Алексеевна, бери и реставрируй. Что? Ты не реставратор? А кто? Архивариус? Не, не слышал. Бери, воспроизводи что дают.

— Да, вещь, конечно, прекрасна, — осторожно начала я, поднимая глаза на Радистава. — Но я далека от реставрации. И с камнями никогда дела не имела. Так что…

— Здесь не потребуются подобные навыки, — успокоил меня Покойленко. Я заметила, что в тёмных глазах пляшут смешинки. — Но потребуются ваши созидательные силы.

— Вот как, — отрешённо произнесла, продолжая разглядывать шар.

Никогда ко мне с подобным не обращались. Созидать и восстанавливать разбитое при помощи нематериального. Это несколько выбивало из колеи.

Исходящее от шара тепло, показывало, что его создавали с большой любовью. Вероятно, тот, кто его делал, обладал добрым сердцем и не держал ни на кого зла.

— М, Радистав. — Я снова посмотрела на Покойленко. — Вы упомянули Бурштынов Ир. Что это такое?

Лично мне название ни о чем не говорило. Город, село, посёлок? Что это? Я знаю, что на территории Украины есть город Бурштын. Если не ошибаюсь, в Ивано-Франковской области. Но на этом мои познания заканчивались.

— Говорят, когда неподалеку от нынешнего Бурштына находилась деревня Бурштынов Яр, — начал Радистав.

Ага, значит, мыслю в верном направлении. На минуту показалось, что вся мрачность Покойленко куда испарилась. Словно слетела ненужная маска.

— Но кто-то сделал ошибку и зафиксировал в документах её как Бурштынов Ир. Исправлять, конечно, не стали. Бумаги, которым по моим прикидкам лет сто, а может и больше, вряд ли кого-то заинтересуют. Особенно, если учесть, что большой ценности они не несут, а так… пылятся в ивано-франковской библиотеке. Если б не специфика работы, я б о них тоже не знал.