Соседские яблоки - Надежда Скорнякова

Только тут тетка спохватилась. Она вспомнила, что он все-таки то ли племянник ей, то ли внук. А может, просто сообразила, что скоро придут его родители, и ей придется все это как-то объяснять. Уж не знаю, что у нее в голове происходило. Какие чувства ею двигали. Однако она перенесла бесчувственного мальчика в тень и стала поливать водой. Саша пришел в сознание, но увидев перед собой ту, по вине которой он давеча столько выстрадал, малыш опять зашелся в рыданиях. Как она его ни успокаивала – и конфет предлагала, и телевизор в доме посмотреть – а он все не унимался.

Тут и Сашины родители с работы пришли. А тетка со страху, в попытке оправдаться усугубляя свою вину, затараторила:

– Да ничего ему не сделается. Я всего-то попросила его помочь от выродков избавиться. Уже взрослый пацан. Семь лет. Пора к жизни приспосабливать. Чего вы его таким неженкой растите. Он же будущий мужик.

Отец Саши – человек резкий и эмоциональный – поняв, что пришлось пережить его сыну, чуть не покалечил родственницу. Однако, вмешалась Сашина мама, сказав, что мальчику не нужен лишний стресс.

В тот же вечер семья собрала все свои вещи и переехала на новое место жительства. Благо, хоть городок и был приморским, а сезон еще не курортный – нашли быстро. К слову сказать, вдвое дешевле, чем у родни.

Саша от пережитого стресса долго болел. У него был сильный жар. Сборы и переезд начисто стерлись из его памяти. Очнулся он только через две недели, и понял, что кто-то теплый греет ему бок и лижет шершавым языком руку. Конечно, это был Васька, который пролежал рядом с другом все две недели, показавшиеся бедному животному бесконечными. Как только Саша его увидел, так сразу опять заплакал:

– Ты прости меня, Васенька, что я твоих деток не смог спасти!

А Васька только подобрался поближе к его лицу, всем своим видом демонстрируя, что он простил, и начал вылизывать слезы с Сашиной щеки. И понял тогда Саша, что преданней друга он, наверное, никогда и не встретит.

Сколько потом ни меняла Сашина семья место жительства, а Васька всегда следовал за ними. Он прожил долгую даже по кошачьим меркам, счастливую жизнь. И оставил Сашу, только когда почувствовал, что пришло его время. Коты – они такие. Предпочитают встречаться с Костлявой с глазу на глаз, без посторонних.

Вы спросите меня, где выводы? Где смысл? Где урок? А не напишу. Не будет их. Пусть каждый найдет самостоятельно.

Одно только добавлю. Саша вырос и намного пережил своего пушистого друга. Но всю жизнь очень трепетно относился к котам и кошкам, не позволяя никому их обижать, и относясь к ним на равных. Даже с каким-то священным обожанием. Было у него много разных друзей в мире людей. Однако, умер он во сне. Совсем один. Окруженный потомством некогда принесенной из леса кошечки, которую кто-то просто завез подальше с глаз долой на верную смерть.

Камень

Моему дорогому, теперь уже вечному, другу Андрюшке посвящается

Есть у меня одно странное, на взгляд моих знакомых, хобби. Я собираю камни. Нет, не драгоценные, или полудрагоценные, как, наверное, сразу придет вам на ум. Самые простые камни, через которые вы так часто переступаете. Вы конечно же спросите:

– Что же в них такого, в этих камнях? Зачем тебе этот мусор? Мало ли на улице булыжников валяется?

– Я собираю простые камни, да с необычной историей, – отвечу я.

В моей коллекции есть камни, привезенные сыном с моря. Обычная галька самой обычной формы. Только ездил он тогда в первый раз в пионерский лагерь и решил привезти мне сувениры, а так как денег на них у сына не было, он собственноручно насобирал камни на пляже и сам их раскрасил. Для меня это был лучший подарок – его внимание.

Есть камни редкие. Например, чароит. Его месторождение, единственное в мире, в устье реки Чара в Сибири. Больше нигде таких камней нет. Или же влтавин (более известный как молдавит). Его тоже находят только в одном месте на земном шаре – на берегах реки Влтава в Чехии.

Всего в коллекции у меня более двадцати камней. Это немного. С учетом того, что собираю я их уже десять лет. Но каждый камень мне дорог, так как за каждым из них стоит человек или событие, которые мне не хочется потерять. Историю одного из моих экспонатов мне и хочется рассказать.

Был у меня замечательный друг – Андрюшка. Все его называли не иначе как Могучий. А я звала Бобром. (Была у нас одна развеселая история в самом начале знакомства, после которой мы друг друга иначе не называли, да о ней в другой раз.) Большой был человек. И очень добрый. Светлее я в жизни мало людей встречала. Говорю был не потому, что мы с ним разругались. Нет, с Андреем сложно такое предположить. Ближе и роднее его мне сложно было представить. Потому как пережито вместе было не мало и горя, и радости. Просто он уже год как там, куда мне в силу крепкой привязанности к телу пока дорога закрыта.

Так вот, собрался Андрюшка как-то в командировку в Италию. Звал с собой, да дела меня не отпустили тогда. И он, как в сказке про аленький цветочек, начал вопрошать меня и еще одну нашу общую знакомую – Женю:

– Что вам привезти из-за моря, подруги мои любимые?

Ну, или как-то по другому. Не важно. Главное суть не меняется.

Женечка (которую однажды метко назвал Кротом мой сын) сразу попросила сумку, так как имела стойкую ассоциацию «Италия-сумки», а сумки итальянской в своем шкафу не наблюдала.

Я же попросила камень. И сколько Андрюшка ни пытал:

– Может что другое хочешь? Сумку, как Женька, или сувенир какой?

А я стояла на своем:

– Просто привези мне камень. Любой. Мне больше ничего не надо.

Покачал головой Андрюшка, да согласился. Потому как знал, что спорить со мной бесполезно.

Уехал он на целых две недели. Но каждый день звонил, и мы часа по три к ряду болтали. Потому как он там на чужбине скучал по русской речи. Помимо рабочих моментов вызывающей стороной была организована обширная экскурсионная программа. И за эти четырнадцать дней друг мой успел посмотреть добрую половину страны. И вот на шестой день звонит он мне с жалобой:

– Сумку Кроту давно нашел. Сувениров кучу накупил. А камня нет нигде.

– Как так? – Говорю. – Неужто во всей Италии камней нет.

– Есть, – отвечает. – Но либо в стенах домов, либо в мостовых. Я уж ковырял-ковырял, а достать не получается.

– Разве бывает так, чтоб бесхозные камни нигде не валялись?

– Да есть. Но те совсем мелкие. А я же хочу тебе что нибудь весомое привезти.

Широкой души человек был.

– Какой привезешь, тот мне и дорог будет, – успокаиваю я Андрюшку. – Вот ты завтра на экскурсию едешь?

– Еду, – отвечает. – Нас завтра в Сало (ударение на второй слог) везут.

– Вот и чудненько. Там точно найдешь. Я это чувствую.

Оставшиеся дни пролетели быстро. Возвратился Андрюшка домой. И по поводу возвращения собрались мы у меня. Смотрю, друг мой аж сияет и прячет что-то за спиной.

– Колись, – говорю. – Что за сюрприз меня ждет?

А на сюрпризы Андрюшка был горазд. Помню, как-то опоздал он на мой день рождения. Я звоню-звоню, а он все никак не доберется. Потом приехал и вот с таким же лицом вручил мне сверток, перемотанный изолентой.

Конец ознакомительного фрагмента.