Убийства на водах - Полина Охалова

и почти молодецки прищелкнул каблуками сапог. Катя засмущалась, сделала неловкий книксен и упорхнула к подругам.

— Катишь, это за что тебе такая честь? — спросила ее сестра.

— Да это так ничего, пустяки!

— Как пустяки, генерал ради тебя готов с колокольни прыгнуть! Что за разговор был, рассказывай, не томи.

— Да вчера тут в саду один господин, Вергопуло, грек, но вполне обруселый, чиновник из Петербурга, рассказывал, что его как-то на обеде спросили русский ли он? А он будто бы отвечал: «Нет! И если бы во мне было хоть что-нибудь русское, я бы пустил себе кровь, чтобы во мне не осталось ни одной капли русской крови!». Ну я ему ответила.

— Что, что ты ему ответила, Катишь? Что нашего генерала в такой восторг привело?

— Да ничего, так, пустяки!

— Нет скажи, скажи непременно!

— Ну я сказала: «Как жаль, что вы не сделали этого сейчас же, — при умопомешательстве кровопускание бывает очень полезно».

Княжна Мери и капитанша залились веселым смехом:

— Просто замечательно! Ай да, Катерина Андреевна, не полезла за словом в карман!

— Да ну вас, — совсем засмущалась Екатерина, заметив, что и мужчина, сидевший на соседней скамье, тоже посмотрел на нее с интересом поверх газетного листа.

Она повернула голову в другую сторону и вдруг вскочила со скамьи с криком: «Леля, что ты делаешь, куда ты?!»

Воспользовавшись тем, что внимание матери и тетушки было занято разговором, семилетняя Елена начала забираться в гору, не разбирая тропы, прямо сквозь кусты и деревья, густо покрывавшие склон.

— Елена, ты зачем туда полезла?! — вскричала и вскочившая со скамейки мать.

— Мне вон туда надо, — Леля показывала рукой на место выше по склону.

— Зачем тебе туда, что ты придумала, что за шалости дикие!

— Я для бабушки цветок там сорву, вон тот желтый, для ее гербария.

— Зачем туда-то лезть, вон такие же цветы тут внизу, у тропы. Вернись немедленно! — Елена Андреевна побежала было за дочерью, но сразу же запыхалась и закашлялась неудержимо.

— Стой, Лена, я сама, — сказала сестра и, подобрав платье, отцепляя поминутно подол от колючих веток, устремилась вверх за непослушной племянницей.

Леля тем временем докарабкалась до того места, на которое она показывала рукой и остановилась, как вкопанная.

Катерина, которая наконец настигла девочку, тоже вдруг замерла на месте. Княжна Мери и капитанша смотрели вверх с недоумением.

— Катя, Леля, что Вы там застряли, возвращайтесь скорей! — прокричала Елена Андреевна.

Но обе продолжали стоять неподвижно, уставившись в одну точку. Потом вдруг Катерина стала медленно и беззвучно оседать на землю, а Леля повернулась лицом к матери и прокричала: «Тут кто-то лежит, позовите кого-нибудь!» Мужчина, сидевший на лавке, бросил газету и пустился на помощь девочке, которая тянула за руку лежавшую на землю тетку. Цепляясь за кусты, он пытался влезть на склон, все время сползая назад и надрывно кашляя. Но тут на крик Лели, которому вторили мать и княжна, прибежали два караульных солдата, которые помогли спуститься вниз и девочке, и пришедшей в себя Екатерине, и застрявшему на склоне мужчине.

Глава четвертая. Происшествие в галерее

Через полчаса Катерина сидела в тени на скамейке, над ней хлопотала княжна Мери, обтирая ее лицо мокрым шейным платком. Елена Андреевна прижимала к себе дочь, которая в отличие от взрослых совсем не казалась испуганной. Остриженный в скобку неудавшийся спаситель, продолжая кашлять, пытался отряхнуть грязь с панталон, но заметив, что к нему направляется женщина об руку с девочкой, смутился, пробормотал что-то невнятное и решительно ретировался.

На горе суетилась группа вызванных караульным солдатом казаков, а по бульвару к галерее почти бежал комендант и с ним рядом семенил пожилой унтер-офицер из инвалидной команды. Солдат внутренней стражи, отдав честь начальству, доложил, что на склоне в густых зарослях найден труп. Девица лет двадцати, по видимости зарезана ножом, но тело все искорежено, будто ее долго били или по камням таскали.

Елена Андреевна попыталась закрыть дочери уши, но Леля отвела ее руки, сказав: «Мама, да я ведь ее уже видела.»

— Это я ее нашла, — сказала девочка, обратясь к коменданту.

— А что ты там делала, милая? — спросил тот, вытирая вспотевшую под фуражкой лысину.

— Я там цветок увидела редкий. У меня бабушка, Елена Павлова Фадеева, ученая, она собирает ботаническую коллекцию, гербарии делает, разные редкие цветы зарисовывает. Я полезла за цветком и увидела, что там эта дама лежит и что она неживая.

«Бедное дитя, такое потрясение!» — послышалось в толпе, в минуту собравшейся возле места происшествия.

— Ну что ж, согласно новому «Наказу чинам и служителям», надо будет мне провести расследование этого прискорбного происшествия, — со вздохом сказал комендант.

— Петр Семенович, — обратился он к инвалиду, — что там предписано в этого года Положении?

— Так вроде, как там… осмотр, опрос, допрос, собрать эти, как их, — доказательства.

— Ну вот мы все и сделали и осмотр, и допрос, и доказательства. Что тут и расследовать — ясно, что черкесы шалят. Их недавно в стычке поприжали — достать до войска не могут, вот и вымещают злобу на том, кто под руку попал, а попала незадачливая девица.

«Лизонька! — раздался вдруг жуткий вопль. Толпа, столпившаяся у колодца, расступилась, и толстая женщина в чепце набекрень протиснулась к носилкам, на которых солдаты с трудом и предосторожностями снесли с горы тело. Лицо девицы, превратившееся, казалось, в один фиолетовый синяк, было полуприкрыто спутанными белокурыми волосами. Грязное платье кое-где было разорвано в клочья.

Толстая женщина вскрикнула еще раз, совсем уж не человеческим, а каким-то хрипло-птичьим криком и грузно опустилась на землю возле носилок.

Вечером в доме, занимаемой княгиней Лиговской с дочерью, собралось всегдашнее вечернее общество — все Фадеевы, пожилые и молодые, и две дамы, старые знакомицы княгини Ольги Николаевны. Обеим им было под пятьдесят, и они были неуловимо похожи: обе безуспешно пытались молодиться, обе нюхали тайком табак и обе более всего на свете любили собирать и переносить новости и сплетни. Княжна Мери с капитаншей Ган звали их между собой «Бобчинский и Добчинский», в честь героев прошлогодней комедии писателя Гоголя-Яновского.

Печорин, сдержавший данное накануне обещание нанести визит, был встречен весьма гостеприимно. Его старые прегрешения были давно забыты княгиней, впрочем, так и не узнавшей о том, насколько далеко зашел его флирт с княжной. Печорин был представлен Андрею Михайловичу и Елене Павловне Фадеевым и с интересом задержал взгляд на их дочери, Елене Андреевне. Претендентша на роль русского Жорж Санда оказалась совсем не фланелевой змеей, а вполне миловидной хрупкой женщиной с выразительными и задумчивыми