Сквозь время - Олеся Шеллина

Черт, что происходит? Это уже настолько мало напоминает простую игру воображения, что я готов поверить во что-то совершенно невероятное. Но, если я не лежу в коме с прокруткой в голове замечательного сериала из жизни Московских князей пятнадцатого века, то тогда…  я здесь нахожусь? Потому что я не верю, что в собственном воображении не сумел бы нормально ответить, а не мямлить, выбирая слова попроще, и лихо, и с улыбкой поблагодарил бы отца за то, что тот послал меня завоевывать будущее княжество, где я должен принять княжеский венец. Да и то ощущение, когда я встал, что ноги вовсе не мои, а какие-то ходули, на которые меня поставили, подтверждали эту жуткую теорию перемещения моего сознания, души, или черт знает, чего еще, непонятно куда и не ясно с какой целью.

Так, нужно рассуждать логически: если та жуть, что Катьке мерещилась в той то ли гробнице, то ли просто жутком месте каким-то образом мою отошедшую после удара по голове душу подхватила и перенесла в тело Ивана Молодого, о котором я, кажется, знаю все, во всяком случае, я знаю о нем все, что сумел когда-то отыскать, а, положа руку на сердце, отыскать я сумел немного, то, что я должен сделать-то? Думай, Ваня, думай. Ты же вроде бы умный, в аспирантуру вон поступил. На стене было написано что-то про исправления ошибок и…  как там Катька перевела, что-то вроде того, что ничего не получается исправить, как бы не старался, и все идет своим чередом. Ну, или как-то так. И что это означает? Вот тут можно пофантазировать. Например, о том, что это не первая попытка того зловещего нечта кого-нибудь сюда запульнуть. Но, что бы попаданец не делал, все заканчивалось весьма плачевно — Иван Молодой умирал через шесть лет от происходящих событий. Так, не паниковать, тебе не так повезло, как всем тем, о ком ты читал и даже с упоением, которым было позволено осознать свою плачевную судьбу в одиночестве и чаще всего в лесу, где можно было спокойно и без суеты побиться башкой о ближайшую березу и принять неизбежное. Ну так оно, жить-то всем хочется, пусть и в чужом теле, и на чужом временном отрезке. Тебе же «повезло» сразу очутиться в толпе людей, и уйти отсюда не представляется возможным, не поймут-с. Так что, лучше думай и вспоминай, что ты знаешь. Да не так уж и много, мать вашу! Про этот период вообще ни хрена не известно! Знаю только, что Иван вроде конфликтовал с мачехой, ну тут понятно, ей наследник поперек горла был, у нее свои сыновья имелись, чтобы княжеский престол, который вот прямо сейчас потихоньку формируется в царский, не отдавать на сторону. Что еще? Вроде бы на данном этапе Иван Молодой сильно изменился, стал немногословен и более собран. Ну, это понятно. Как тут поболтаешь, если с внутренним переводчиком говорить приходиться? Все историки, которых я изучал, связывают такое поведение Ивана с пережитой войной с Ордой. А что если это не так? Если, вашу мать, это просто постоянно был попаданец, который всегда плохо кончал, погибая от странной и неизвестной болезни. Ведь Ванька у себя в Твери начинал какой-то прогресс строить в любой версии истории, какая только попадалась мне на глаза. Недаром же его считают прототипом сказочного Ивана-царевича. Вот только он никогда не успевал закончить свои начинания и раз за разом погибал практически полностью парализованный. У меня есть какие-нибудь преимущества? Ха-ха, три раза. Я могу виртуозно приготовить яичницу и рассказать всем, кто меня захочет услышать, что Зойка Византийская какие-то шуры-муры с Орсини крутила, в то время, когда при Ватикане приживалкой пристроилась. Недаром Клариче де Медичи, супруга Лоренцо Великолепного, на ее свадьбе присутствовала в качестве гостьи. Так что да, преимущества те еще. Я ни черта не знаю про оружие, мне не интересна была реконструкция, я ее никогда не понимал. Как не понимаю, откуда в розетке берется электричество и понятия не имею, какой состав у пороха. Черт-черт-черт! А вот теперь можно начинать паниковать, чтобы не мучиться и сдохнуть здесь и сейчас как слегка одержимый, изменив тем самым историю. Ха-ха. Правда что ли такой финт этой стерве по именем Судьба показать? Вот только проблема в том, что я все еще хочу жить!

— О чем задумался? — тот самый чернявый спросил это вслух, и я, оглядевшись по сторонам, увидел с изумлением, что мы остались в палатах одни. Я даже не заметил, как все разошлись, включая Ивана Васильевича. Самое интересное заключалось на данном этапе в том, что, как только я принял свое «попадание», пока еще только мозгом, подозреваю, что полноценная истерика у меня начнется, когда я останусь один, то и перевод пошел гораздо легче. Да и говорить я теперь мог без особого напряга, наверное, память тела, для которого эта речь была привычной, сыграла немаловажную роль. Я покосился на соседа. Еще одна проблема заключалась в том, что на Руси не было тогда распространено увлечение увековечивать себя на портретах, поэтому я понятия не имел, кто есть кто, и это создавало определенную проблему: не мог же я ходить и спрашивать у всех, кто они такие? А может разбежаться и башкой показательно обо что-нибудь болбануться, а потом показывать всем шишку и говорить, будто память отшибло? Вариант хороший, но вот прямо сейчас не осуществим. А мой собеседник все еще ждал ответа, и я буркнул.

— Не ожидал, что князь меня выберет в воеводы.

— Никто не ожидал, после того, как ты, княжич, его ослушался и не вернулся в срок от Орды.

— Наверное, еще раз хочет верность мою проверить, все же теперь супротив дядьки родного идти придется.

— Не переживай, у тебя много верных соратников, княжич, — и чернявый улыбнулся. — Уж Василий Милославский точно с тобой пойдет, как и вся его дворянская поместная конница под руку твою встанет, — и он ударил себя кулаком в грудь. Боже, благослови Василия, который так кстати представился. Хотя, услышав его имя, я едва истерично не расхохотался, прикусив губы, чтобы не ляпнуть: «А почему не Жорж?» Но, вместо этого я пафосно произнес.

— Поверь, я ценю преданность и помню о ней, и вознагражу по заслугам, как только смогу сделать это.

— Может быть, пойдем уже отсюда, княже? — Василию