Во власти бывшего - Дина Данич

с охраной, которую приставил ко мне любимый мужчина. Я верила ему от и до, смотрела в глаза и не сомневалась в том, что слышала.

Наивная Арина…

На удивление мы едем вовсе не за город. Хотя я почему-то была уверена, что меня привезут именно туда. Вместо этого машина останавливается у элитной новостройки, меня вежливо просят выйти и сопровождают до подъезда. А там… Там передают практически с рук на руки другой паре молодцов, которые под конвоем отводят меня на последний этаж, где, по сути, есть только одна квартира. И я уже знаю, кого вот-вот увижу.

Мне открывают дверь и делают приглашающий жест.

Ноги словно ватные, и чтобы сделать хотя бы пару шагов, приходится приложить немало усилий.

Полумрак мгновенно окутывает меня, едва за мной закрывается дверь. Звенящая тишина оглушает. Замираю на месте и осторожно оглядываюсь. Но в коридоре никого.

Разворачиваюсь в другую сторону - там маячит мягкий свет где-то в глубине квартиры. Стоит мне сделать только один шаг, как позади раздается голос…

- Ну, здравствуй, Пташка…

Пульс мгновенно ускоряется, а в кровь словно впрыскивают яд. Фантомная боль сковывает все тело, мешая вдохнуть как следует.

Алекс… Как и всегда, появился эффектно. Бесшумно. Когда-то он до одури пугал меня этой своей способностью. После привыкла и даже полюбила такие моменты. Потому что не боялась, как сейчас. Доверяла. Была в нем уверена.

Наивная Арина…

- Здравствуй, - отвечаю дрогнувшим голосом. Каждой клеточкой тела ощущаю его присутствие. Воронцов по-прежнему стоит за моей спиной, а я пропитываюсь его давящей аурой и шумно дышу. - Ты хотел меня видеть?

- А разве это не ты стремилась попасть сюда?

Я не вижу его лица, но уверена - он довольно ухмыляется. И от того, с какой легкостью он просчитал мой план, внутри холодеет. Нет, нельзя!

- Зачем мне это? Мы расстались. Много лет назад.

- Много лет… - его голос шелестит, обволакивает. Мне кажется, он, даже не касаясь меня, клеймит так, что я вся - в его власти. - Тогда зачем ты полезла к Грише? Неужели все же решила попробовать его член? - на последних словах он резко хватает меня за горло и прижимает к себе.

Я вскрикиваю от страха и замираю, чтобы только не спровоцировать зверя.

- Я свободна и могу делать что захочу, - хриплю в ответ. Алекс ослабляет хватку, и я могу полноценно вдохнуть.

- Что захочешь, Пташка? Хорошо подумала, Ари-на? - его голос наливается злостью. Я физически ощущаю, как за ней появляется настоящая ярость. И впервые я задумываюсь - а может, нужно было просто рассказать ему сразу все? Может, он мог бы помочь мне? Но в ту же секунду вспоминаю, как он оставил моего брата без помощи, как равнодушно отказался и отошел в сторону, прикрывшись холодными формулировками. После чего Арсений…

Всхлипываю, и Алекс, будто чувствуя, что я начинаю ломаться, давит еще сильнее:

- Ты полезла к семье моего брата, - цедит он. - Притворишься, что случайность?

На принятие решения у меня всего несколько секунд. И то, что приходит в голову, вряд ли можно назвать выходом. Но, по крайней мере, это даст мне отсрочку.

- Нет, не случайность! - признаюсь ему. - Хотела узнать. Про тебя.

Воронцов замирает, кажется, даже дышать начинает более глубоко, словно сдерживается. И я решаю продолжать свой блеф до конца.

- Гриша сказал, что у тебя… кто-то есть. Я хотела спросить у Яны, правда ли это.

- Неужели соскучилась? - спрашивает он спустя почти вечность, за которую я успеваю передумать столько всего.

- А если да, то что? - с вызовом спрашиваю я. - Если я ошиблась тогда, три года назад?

- Вот как, - довольно ухмыляется Воронцов. - Ну, давай проверим, насколько сильно ты скучала, Пташка…

Он резко подхватывает меня, а затем толкает к стене лицом…

- 5 Арина -

Я отлично понимаю, к чему все идет. Понимаю, что мне все равно придется через это пройти, чтобы выполнить требования Градова. Но от этого не легче.

Больно ощущать прикосновения рук, которые когда-то ласкали, а теперь клеймят, жестоко наказывают. Алекс и раньше нечасто проявлял нежность. А теперь…

Теперь он всячески подчеркивает свое потребительское отношение ко мне.

Наказывает, унижает, словно шлюху. А я терплю. Молча сношу все, закусывая губы и сдерживая слезы.

- Так что, Пташка, правда соскучилась по хорошему траху? Или у тебя было до черта ебарей, пока ты развлекалась за границей?

Злые колкие слова ранят, оставляя кровавые следы в сердце. Боль глушит, и я начинаю терять связь с реальностью, пока перед глазами мелькают картинки из прошлого, а Воронцов, словно чувствуя это, добивает:

- Но я сегодня добрый, Ари-ша. Напомню тебе, какой шлюхой ты можешь быть…

Он дергает меня за бедра, вынуждая прогнуться в спине. Толкает ноги, заставляя расставить их шире, после чего резко и без всякого сожаления стаскивает с меня куртку, а платье просто рвет пополам.

Прохладный воздух обжигает кожу, и следом чувствую крепкую хватку на бедрах.

- Ну что, Пташка, уверена, что все еще хочешь мне что-то доказать? - вкрадчиво спрашивает Алекс. Он чуть прижимается, проводит носом вдоль шеи и жадно вдыхает. - Уверена, что вывезешь, если останешься?

- Ты ведь не отпустишь все равно, - шепчу, малодушно зажмурившись.

- Хочешь этого? Хочешь, чтобы отпустил? Можешь попросить. Тщательно, Ари-ша. Так, как я люблю…

Его сальный намек даже разгадывать не надо. Никто меня не отпустит. Не сегодня. Мой побег перед свадьбой - словно пощечина для Воронцова. А он такое не прощает. Никому.

Я молчу, и это тоже ответ. Алекс многозначительно фыркает, спускается пальцами ниже, к трусам. Чтобы разорвать белье, ему даже стараться не надо. И вот я уже голая и беззащитная перед ним.

- Для той, кто соскучился, ты суховата, - насмешливо выдает мой личный палач. - Может, все же стоит признаться, Пташка?

- В чем? Что ты пугаешь меня? - я судорожно ищу достойные оправдания своей реакции. Потому что второго шанса остаться рядом с моей целью может и не быть.

В голове бьется мысль, что нужно расслабиться, нужно обмануть его, притупить подозрения!

- Страшно? - вкрадчиво спрашивает Алекс. - Это хорошо, Пташка. Тебе стоит бояться, - зло цедит он, вторгаясь в меня пальцами. Но вопреки ожиданиям, учитывая его жестокие слова, боли я не чувствую. Дискомфорт - да.

Я обреченно выдыхаю, понимая, что и тут Воронцов переиграл меня - потому что идеально знает мое тело. И отлично помнит, как и что я ощущаю.

Когда его уверенные движения во мне приводят к естественной реакции организма, лишь горько усмехаюсь. Кто бы сомневался, что Саша не упустит такую возможность ткнуть меня носом в мою же слабость перед