У истоков истории - Эл Ибнейзер

— Может, датчик?

— Нет, он включится, только если она в беду попадет. Только тогда мы скорее всего не успеем.

— А трансформер?

— Он тоже бесполезен для обнаружения. Разве что она его разломает. Тогда всплеск должен быть в нуль-диапазоне.

— Ну, тогда, наверное, нам ее не найти…

— Но ведь это ужасно, она погибнуть может!

— Слушай, мы сделаем все, что можем. Поставим контроль за нуль-диапазоном, будем ждать сигнала от датчика. Но сама же понимаешь, найти одну конкретную лягушку в дремучем лесу безнадежно.

— Она, перед тем как убежать, вернулась в человеческий вид.

— Тем лучше, значит, скоро начнет задыхаться, тут-то датчик и сработает. А тогда мы точно успеем. Словом, успокойся. Да, очень плохо, что она осталась без присмотра, но все равно мы ничего сделать уже не сможем…

— Ой, Кош'э… Устала я тут, когда же тут все уляжется, а мы снова дома будем… — и Иагге заплакала, вцепившись в мужа и уткнувшись в его форменную куртку. Кош'э нежно прижал жену и гладил ее волосы, стараясь успокоить, хотя и у него самого на душе было очень неспокойно…

Поселение шумело с утра в ожидании дневного ритуала. Три кнесича должны были сегодня найти себе невест. В соответствии с древним обычаем, каждый пустит стрелу с завязанными глазами, и на чей двор стрела упадет, туда и сватов засылать. Конечно, сейчас уже не те времена, и наиболее знающие люди говорили, что не так уж прост кнесь, чтоб брать в невестки кого попадя. В нужных дворах уже лежат стрелы, чтоб предъявить их как знак судьбы, кнесичей повернут в нужном направлении, так что все что от них требуется — не переусердствовать. Пусть стрелы хоть за тыном упадут, кому какое дело? Кто заметит? Лишь бы с той же стороны радостный вопль из какого двора раздался, извещая жениха, что его выбор уж сделан.

И хотя ничего неожиданного не должно было произойти, все равно народ гудел, гадал, кто же пойдет нынче замуж, и ждал праздника. Угощенье — оно и есть угощенье, если и ожидаешь его, оно от этого не портится. А что все заранее известно, так и ладно. Оно и лучше, спокойнее.

Но оказалось, что известно было не все. Причем всем. Два старших брата, Хорь да Щек, послушно остановились по подсказывающей руке и, не слишком усердствуя, пустили стрелы так, чтоб те со двора улетели. Разумеется, стрелы тут же нашлись именно в тех дворах, где были девки на выданье, имена которых толпа восприняла с громкими криками одобрения, поддержанными уже выкаченными на свет для всеобщего потребления бочками медовухи.

А вот младшему зачем-то приспичило выкрутиться и пустить стрелу действительно куда глаза глядят. Молод еще видать, глуп. Никакого удальства не вышло, улетела стрела в болотце за рощей близ поселения, вот и все удальство… Только народ расстроил юный балбес. Ну, да делать нечего. Хочешь — не хочешь, а все видели, куда стрела полетела, теперь ищи, где хочешь. Так что сел юный кнесич Кей на коня да поскакал за своей стрелой.

Проскакал он рощу, спустился с коня в дорогой сбруе да стал глядеть, где ж стрела его. Вдруг видит — сидит лягушка и держит его стрелу. Да сидит непросто, смотрит на него как-то по особенному, осмысленно… Вдруг скакнула она за куст, и раздался оттуда голос:

— Кто ты и что тебе надо?

Замялся Кей. Слыхал он о духах на болотах да в лесах, слыхал и о том, как они облик разный принимают и голосом человеческим говорят, а так чтоб самому все видеть и слышать… этого ему еще пока не доводилось. Да и не только ему, все кто рассказывал, обычно не о себе говорили, а о ком-то еще, чаще всего давно умершем. А тут… Словом, заробел кнесич, а его опять спрашивают:

— Чего молчишь? Немой, что ль?

— Кей я, сын кнеся местного. Стрелу послал я, чтоб невесту мне нашла, а вот сюда попала. Вот и ищу. Не видала?

— Как не видать? Видала. Да и ты ее видел. Невесту свою…

— Невесту? Смеешься, что ли? Стрела-то у лягушки была?

— У нее, у нее. Так что нашел ты свою невесту.

— Какая ж лягушка мне невеста?

— А ты спорь, сам стрелу пускал. Да и не тужи слишком, сам увидишь потом, что не прогадал. Возьми ее с собой, да побережнее. А там, придет время — увидишь…

Из-за кустов вновь выскочила та лягушка со стрелой и ожидающе посмотрела на Кея. Тот почесал затылок, вздохнул, вспомнил истории, как тот или иной вождь женился на духе лесном в каком-нибудь странном образе и как от этого народ выигрывал, махнул рукой, посадил лягушку в тряпицу и сунул за пазуху. А потом вскочил на коня и помчался обратно.

Леда сидела в душной тряпке за пазухой и думала. Вообще за эти годы, проведенные на том свете, она научилась думать. Еще когда ее выспрашивали об обычаях ее племени, окружающих народов, о ее детстве, семье, уже тогда она вынуждена была начать искать ответы на такие вопросы, которые никогда не задала бы сама. Одновременно пришлось выучить множество незнакомых слов, которые сыпались из Ягге на каждом шагу. И теперь Леда в темноте рассчитывала все возможные варианты. Она здорово рисковала, но это того стоило. Еще когда в болото упала стрела, она задумалась. Если бы рядом шел бой, то что-то было бы слышно, да и стрела была бы наверное не одна. К тому же стрела была не боевая. Леда знала, что кто-то из соседних народов ищет так иногда себе невесту. А богатая отделка стрелы не оставляла сомнений — жених не из простых.

Леда уже давно задумалась, как же она жить будет, когда станет снова человеком. Девушке неизвестно откуда мужа не найти. А без мужа оставаться не дело. Так что эта стрела была очень удачным случаем. Одна беда — пока еще рано лягушачью кожу сбрасывать, не получается. Леда недавно пробовала, еще рано. Но и упускать такой случай нельзя. Да и недолго осталось — несколько дней всего. И она решила: будь, что будет. А уж когда оказалось, что жених не просто завидный, а аж прямо сын кнеся местного… Разыграв болотного духа и приказав парню взять ее в жены, Леда решила в крайнем случае на время принять перед ошарашенной толпой свой нормальный облик. Тогда уж рассказу Кея не смогут не поверить, а поверят — побоятся ослушаться. И все будет в порядке. Ну, а риск всегда есть. В конце концов к этому черному она всегда успеет.

В этот момент ее вынули из-за пазухи. Толпа на улице громко загоготала, к ней присоединились и двое парней стоявших неподалеку. А на возвышении сидел пожилой человек и, хмурясь, рассматривал, что же принес Кей. «Кнесь!» — догадалась Леда. Хохот толпы ему явно не понравился, и он хмурился все больше и больше, а затем, мрачно поглядев на сына, громко и четко сказал: «Раз, дурак, ну и будь дураком! Да будет так, женить его на лягушке.»

Собрание проходило бурно. Несколько лет вдали от дома, только чтобы облагородить эту планету… Может это и стоило того, но очень уж не хотелось. Щурт выступал, как на древнем митинге, размахивая руками и в красочных выражениях объясняя, какую великую миссию они сыграют, если последуют его плану корректировки биополя планеты при помощи переносного ретранслятора.