Официальный визит - Мюррей Лейнстер

Проблема заключалась в том, что «Корианис» уже приземлился на Манинее — сел спустя сорок семь часов тринадцать минут после старта. Как положено, на борту находился планетарный президент Манинеи, спикер сената Манинеи и весь остальной персонал делегации. Разумеется, не обошлось и без премьер-министра Холара, министра торговли, председателя комитета нижней палаты парламента Холара по межпланетным отношениям и целой армии помощников, адъютантов, секретарей, жен, детей и слуг. Корабль спокойно стоял в космопорте, доступный взгляду любого желающего.

Второй «Корианис» — со сгоревшим генератором — опустился неподалеку от первого. Неумолимая реальность: налицо два «Корианиса», два планетарных президента Манинеи, два спикера сената, два премьер-министра Холара, два министра торговли, два председателя комитета нижней палаты — иными словами, по два экземпляра почти каждого человека, поднявшегося на борт корабля. Ошибкой было бы сказать, что все близнецы походили друга на друга, как две горошины. Скорее как горошина — на саму себя.

Что делать с немыслимой до смехотворности ситуацией, если она предстает в облике осязаемого факта?

Спустя какие-то сутки после отлета «Корианиса» с Холара, вслед ему отправился спешно зафрахтованный почтовый корабль. На борту находились новые инструкции по ведению заключительной стадии переговоров о торговом соглашении с Манинеей. Корабль удалился от планеты на двадцать тысяч миль, вошел в овердрайв, мгновенно разогнался до скорости в семьсот пятьдесят миллиардов миль в час и без происшествий, строго по расписанию, прибыл в систему Манинеи. «Корианиса» там не оказалось. Опоздание при полетах в овердрайве означает катастрофу: «Корианис» пропал без вести!

В отчаянии департамент навигации Манинеи обратился к капитану корабля, отправлявшегося на Голт. Он увез с собой официальную просьбу о помощи в поисках пропавшего «Корианиса». Почтовый корабль спешно вылетел обратно с аналогичным запросом. Излишне говорить, что Манинея и Холар прикладывали все возможные усилия, чтобы отыскать «Корианис».

Основная надежда была на новую систему подачи сигнала бедствия, которую имели корабли класса «Корианиса». Такие суда несут на борту специальную ракету, снабженную ядерным зарядом в массивной железной оболочке. После запуска она, удалившись от корабля на расстояние в несколько тысяч миль, взрывается, образуя облако атомов железа. Через неделю оно расширяется до миллиона миль в диаметре, но даже через месяц его еще очень легко обнаружить. Его можно отследить даже через шесть месяцев, тем более что при таких размерах оно легко может попасть в поле зрения спектротелескопа, находящегося на Холаре или на Манинее.

Принцип действия в том, что железных облаков природного происхождения не существует. Любое железное облако может быть только искусственным. Курс «Корианиса» известен. Где искать сигнал бедствия, тоже понятно.

Корабль в овердрайве летит по прямой, поэтому департамент навигации Манинеи немедленно выслал спасательный корабль со спектротелескопом на борту, велев отыскать линии поглощения железа в спектре солнца Холара или соседних звезд.

Если сигнальная ракета взорвалась на расстоянии не более ста шестидесяти триллионов миль от Манинеи, сигнал можно будет принять в течение недели. Если дальше, задержка может оказаться катастрофической. Но помощь уже в пути: каждые несколько световых дней спасательные суда, идущие обратно на Холар, будут выныривать из овердрайва, разыскивая облако атомов железа. Они успеют раньше, чем свет долетит до любой из планет.

Департаменту навигации оставалось ждать и надеяться. Найти корабль на линии протяженностью в шесть световых лет, с учетом возможных погрешностей во всех трех измерениях — серьезный вызов. Если затея удастся, департамент получит повод для законной гордости.

Но отыскать пропавший корабль не получилось. Обнаружить сумели лишь место, где «Корианис» исчез.

Громкоговорители «Корианиса» ожили. Плохо поставленный голос попытался объяснить пассажирам, почему им до поры до времени нельзя покидать корабль. В порту — на соседней стоянке — стоит другой корабль такой же конструкции, с тем же названием и с таким же внутренним и внешним оборудованием. Он доставил на Манинею тех же самых пассажиров, то есть людей, утверждавших, что они пассажиры «Корианиса». На борту, в частности, был человек, называющий себя планетарным президентом Манинеи. Следует понять, что появление второго претендента на личность и пост президента не может не вызвать глубокой озабоченности. На первом корабле прибыли также премьер-министр Холара, спикер Сената, председатель комитета нижней палаты и многие другие. Короче говоря, практически все те, кто сейчас находится на борту второго «Корианиса».

Возмущению не было предела. Кому, как не мне, известно, кто я такой! Почему я должен сидеть внутри этой консервной банки, пока устанавливают личность самозванца? Посадите его в тюрьму для начала, а потом будете…

Возможно, Джек Беделл был единственным человеком на борту, всерьез пытавшимся понять, о чем толкует голос из репродукторов. Остальные кипятились и негодовали. Он слушал.

Выражение изумления и недоверия на его лице постепенно сменилось глубокой задумчивостью. Кэти не сводила с него глаз, не находя себе места от беспокойства.

— Официальное сообщение! — произнес наконец Джек Беделл едва ли не благоговейно. — Это до чего надо довести политика, чтобы он рискнул сказать правду, которую любой назовет ложью! Надо же, перепугались до полной потери изобретательности…

Кэти сглотнула:

— Ну… один человек всегда может выдать себя за другого, могу это представить. Но целый корабль? А президент? Кто в состоянии притвориться президентом? Его же знает каждый! Они что, с ума сошли — подозревать, что мы здесь, все до единого, самозванцы?

Джек Беделл покачал головой:

— Выдумка, даже самая причудливая, как правило, не лишена внутренней логики, пусть извращенной. А вот факты могут быть чистым сумасшествием. Реальность всегда даст фору воображению.

Кэти только молчала и смотрела на Джека.

— Не помню точных цифр, — добавил он, — но считается, что у двух разных людей отпечатки пальцев не совпали ни разу с тех пор, как существует род человеческий. Шанс обратного один на миллиард. Понятно, что в пределах одного поколения такой случай немыслим. А у наших двойников пальчики одинаковые, у каждой парочки… Можно ли в это поверить?

— Но ведь так не бывает, правда?

Разговаривать с ним оказалось легко и приятно — легче, чем с кем бы то ни было другим. Кэти надеялась, что это взаимно.