Книжный клуб «Детективы по вторникам» - Пьерджорджо Пулижи

– Да. Меня ждут. Побудешь здесь одна часок.

– Кто-то из покупателей все-таки пожаловался на тебя в полицию?

– Очень смешно.

– Хочешь, поищу для тебя хорошего адвоката? – продолжила Патрисия, погладив кота и кошку, которые дали название и славу магазину.

– Замолчи, или я тебя уволю.

– Прости, но я тебе не верю. Ты типичный медведь из сказок. Рычишь, но не кусаешь.

– Иди в зад, Патрисия… В очередной раз женщины пользуются мной, – сказал Монтекристо, взяв шлем и куртку. – Пойду узнаю, что нужно этим двум занудам. Если что, позвони, и я сразу вернусь.

– Хорошо, босс.

– Черт, и не зови меня боссом, особенно при посторонних. С твоим цветом кожи люди решат, что я расист.

– Хорошо, господин, – насмешливо ответила девушка. – Так лучше?

– Патрисия.

– Уже иду в зад.

– Умница, – улыбнулся Марцио, захлопнув за собой дверь.

Глава 5

Карузо протянул стаканчик с дымящимся кофе владельцу книжного. Тот даже не заметил этого, увлеченно глядя через открытую дверь кабинета инспектора на Анджелу. Женщина вставляла капсулу в кофемашину.

– Монтекри! Может, хватит пялиться? Осторожнее, ослепнешь!

– М-м-м… – промямлил Марцио, по-прежнему витая в облаках.

– Все ясно… Знаешь, как говорят в моих краях? Девушка должна нравиться даже в пижаме. На каблуках любая хороша.

– Она понравилась бы мне, даже покрытая мусором и с чайкой на плече, которая бы ее клевала.

– Святые небеса, ну и гадость… Так поговори с ней. Чего ты ждешь?

– Нет. Мы просто друзья.

– Да-да, конечно. Дружочки. Ладно, делай как знаешь.

– Почему она покрасила волосы? У вас теперь разрешены такие выходки?

– Ты застрял в прошлом тысячелетии, приятель. Тебе всего сорок, но в душе ты настоящий старик…

– Вообще-то, мне тридцать восемь.

– Хорошо. Но поверь мне, если ты не изменишься, то до сорока не доберешься.

Стоило Анджеле вернуться в кабинет Карузо с двумя стаканчиками кофе – для себя и коллеги, Марцио тут же с вопросительным выражением показал на ее волосы.

– Скажем так, я только что завершила операцию под прикрытием в молодежных кругах, – объяснила Анджела. Она присела на стол Карузо и закинула ногу на ногу, отчего у Монтекристо перехватило дыхание. – Волосы были маскировкой, – продолжила она, взъерошив воздушные локоны. – Цвет мне идет, поэтому я решила ненадолго оставить его. Тебе нравится?

– Риторический вопрос, Димазе. Он же сохнет по тебе. Ты бы понравилась ему даже лысой.

– Мы знакомы с детства, Флавио. Мы просто друзья, – возразила Анджела, повторив слова Монтекристо. Вот только для нее их отношения действительно были дружескими. – Верно, дорогой?

– Конечно, – и глазом не моргнув солгал Марцио.

Карузо уставился на него и покачал головой. На его лице мелькнула хитрая улыбка.

– Могу я узнать, зачем вы меня сюда притащили?

– Скажи, ты плотно позавтракал?

– Значит, убийство, – заключил мужчина. – Покажите мне фотографии, и покончим с этим.

Инспектор открыл ящик стола и достал досье. Толкнул папку по столешнице в сторону Монтекристо.

– Насколько все серьезно? – спросил Марцио у подруги.

– Достаточно.

Монтекристо фыркнул и открыл папку.

– Я думал, будет хуже, – заявил он, разглядывая снимки трупа мужчины, лежавшего на земле. Во рту бедняги был кляп, руки завязаны за спиной. Пролистав фотографии, Марцио понял, что мужчина упал – точнее, его выбросили – с балкона квартиры на высоком этаже: кляп и веревки плохо сочетались с идеей суицида.

– Он умер мгновенно?

– К счастью, да, – ответил Карузо. – Листай дальше. Увы, это еще не всё.

Второй труп принадлежал женщине. Она тоже была связана и с кляпом во рту. Ее убили выстрелом в лоб. Изучив фотографии раны, сделанные крупным планом, Марцио решил, что преступник стрелял в упор.

– Ты знаком с ними? – спросил Карузо.

Марцио покачал головой.

– А должен?

Полицейские молча переглянулись.

– Муж и жена, – ответил Карузо. – Убиты несколько дней назад. Она – в квартире. Его нашли шестью этажами ниже, на парковке, под балконом их квартиры.

– Никаких следов орудия убийства, – продолжила Анджела. – Стрелял не муж, потому что он был связан. К тому же на его руках не было обнаружено следов пороха.

– Кто-то должен был услышать звук выстрела…

– Нет, – возразил Карузо. – Экспертиза показала, что пистолет был с глушителем.

– Отпечатки пальцев или ДНК преступника?

– Ничего. Убийство произошло в квартире после праздника в честь дня рождения, – пояснил Флавио. – Криминалисты в бешенстве от количества отпечатков, оставленных повсюду. Но они не нашли ничего, что указывало бы на потенциального убийцу.

– Полагаю, день рождения был у ребенка? Где он находился во время преступления?

Полицейские снова переглянулись.

– Покажи ему, – сказал Карузо.

Анджела достала фотографию из другого досье. Снимок был сделан не коллегами из криминалистического отдела. На нем шестилетний ребенок обнимал мужчину лет тридцати. Оба счастливо улыбались. Снимок был сделан в школьном классе. Ребенок был одет в школьную форму небесно-голубого цвета. Мужчиной на фотографии был Монтекристо.

– Ты знаешь его? – спросил Карузо.

– Лоренцо Винчис… – прошептал Марцио.

Анджела кивнула и постучала по фотографии ногтем с фиолетовым лаком.

– Мы нашли этот снимок в комнате мальчика… Выжил только он.

Глава 6

Впервые Марцио Монтекристо заподозрил, что Эмилио Музиу хранил секрет, на своем уроке математики, когда подошел к парте, чтобы проверить, понял ли Эмилио задание. Склонившись над мальчиком, Марцио положил руку ему на спину в знак заботы и поддержки, как часто делал со всеми учениками. От прикосновения учителя лицо Эмилио исказилось в болезненной гримасе, и мальчик отпрянул, словно его ударили током.

Монтекристо спросил, всё ли в порядке, и Эмилио кивнул. Но, помимо боли, в его глазах мужчина увидел страх и стыд. Эмилио был слишком хрупким для первоклассника. Слишком робким, молчаливым и замкнутым.

После этого случая Марцио начал уделять больше внимания ученику. Позже он дважды подходил к Эмилио, чтобы проверить записи в тетрадке, и нарочно дотрагивался до него. Каждый раз происходило одно и то же: мальчик испуганно морщился и пытался отпрянуть, словно раненый испуганный зверь.

В тот момент Монтекристо понял, что ему не кажется: мальчик действительно что-то скрывал. Что-то серьезное. Мужчина поговорил с коллегами, поделился сомнениями и рассказал, что происходило, когда он касался ученика. Другие учителя признались, что тоже замечали подобное поведение Эмилио, чересчур замкнутого и молчаливого для своего возраста. Тогда Марцио было тридцать три, он работал в школе около пяти лет. За это время он ни разу не сталкивался с подобным и не знал, как себя вести. Он решил посоветоваться со старшей, более опытной коллегой, и та предложила вызвать в школу родителей. На встречу пришла лишь мать. Она не сняла солнцезащитные очки даже в комнате, предназначенной для встреч родителей и учителей. Не успела женщина открыть рот, как Марцио обо всем догадался.

Он не стал сразу делиться опасениями, а решил сперва проверить, на чьей стороне была мама Эмилио. Увы, женщина полностью проигнорировала его переживания. Разозлившись из-за туманных обвинений, она потребовала, чтобы Марцио не лез в чужие дела и больше не звонил ей из-за таких глупостей, иначе она заберет сына из школы.

Монтекристо кипел от злости, но ничего не мог поделать.

В последующие недели на уроках Эмилио вел себя тише воды ниже травы. Более того, он стал еще рассеяннее и печальнее. Марцио пытался поговорить с ним в надежде, что мальчик признается, но тот начал избегать его, чего никогда не происходило раньше. Казалось, родители велели ему так вести себя с учителями и одноклассниками.

Монтекристо не мог игнорировать подобную проблему. Он обратился к директрисе, поделившись с ней своими подозрениями. Женщина тоже не стала сидеть сложа руки. Они приняли решение, и на следующий день директриса неожиданно заглянула на урок, чтобы поздороваться с детьми. Она поговорила с каждым учеником, и, когда очередь дошла до Эмилио, легонько похлопала его по спине. Мальчик заскулил, словно побитая собака. Тогда директриса попросила его выйти из кабинета. Проводила до туалета и вместе с учительницей попросила снять рубашку и майку. Мальчик отказался. Директрисе пришлось повысить голос, и тогда, расплакавшись, Эмилио послушался.

Через несколько