Опасное расследование. Детектив - Николай Калифулов

Вадим оглядел комнату. – Неплохая квартира. У Бориса есть наследники? – осведомился он.

– В том—то и дело, что нет, – изрёк я. – Он детдомовский.

– Значит, всё добро отойдёт государству.

– Похоже, что так.

Вадим связал руки абреку и стал приводить в чувство. Спустя четверть часа мы покинули квартиру. Дверной замок был английский, ключ я не нашёл и мне пришлось просто захлопнуть дверь. Когда вышли на улицу, уже смеркалось. Прохожих было мало. Абрек попытался вырваться, но Вадим его быстро успокоил. В машине он вёл себя тихо, и что—то бубнил вполголоса на своём языке.

Через полчаса мы доставили Анну и пленника к дому Виктора Крылова. Площадка перед домом была хорошо освещена. Нас встретил выше среднего роста мощный мужчина с седыми висками, загорелым лицом и голубыми глазами. На мой взгляд, ему было лет под пятьдесят.

Когда мы вывели из машины Анну и абрека, лицо Крылова сразу окаменело. Он сверлил их горящими от злобы глазами. Похоже, его чуть не хватил удар. Я подумал, что у него сейчас произойдёт разрыв аорты, лицо набухло, покрылось пятнами, глаза налились кровью и полыхали мрачным огнём.

Вадим Боев придвинулся к нему вплотную и вполголоса стал излагать наши приключения. Крылов слушал, сжав кулаки и прищурив глаза. Всё выслушав, он приблизился к пленнику и, наклонив голову набок, стал внимательно его разглядывать.

– Ну что ж подонок, – сказал он негромко. – Я же тебе говорил, чтобы ты не подходил к моей дочери. А ты никак не угомонишься. Теперь ты в моих руках.

Абрек нагло ухмылялся ему в лицо. – Если ты меня тронешь, я зарежу тебя.

Оскалив зубы, Крылов нанёс сильнейший удар абреку под сердце. Абрек, пошатнувшись, упал на колени. Крылов сделал шаг вперёд и резко рубанул его по шее. Тот рухнул на бетонку лицом вниз.

В это время в доме открылась входная дверь, и женская фигура в домашнем халате выпорхнула на крыльцо. Она подбежала к девушке, взяла её за руку и молча увела в дом.

Крылов поблагодарил меня за помощь. – Если вам понадобятся мои услуги, я бесплатно доставлю вас на вертушке в любое место в нашем регионе, – проговорил он и взвалил на себя абрека.

– Спасибо.

Я почесал затылок. – А что вы хотите с ним сделать?

– Не бойся. Руки марать об него не буду, – изрёк он. – Завтра сдам в полицию. А до утра пусть посидит в сарае.

Я удовлетворённо вздохнул.

Вадим хлопнул меня по плечу. – Ладно, я пока здесь задержусь, – сказал он.

Мы попрощались, и я сел в машину и поехал домой.

***

Прошло три дня. Гроб с телом Бориса опустили в могилу. Священник прочитал заупокойную молитву. На могилу возложили венки и цветы. На прощании было не более десяти человек. Я знал всех присутствующих за исключением женщины в траурной одежде, лет тридцати, на которую я обратил внимание после процедуры захоронения. Она проходила мимо меня, направляясь к выходу. Опущенные уголки тонкого рта придавали её бледному лицу выражение не то скорби, не то насмешки. Тёмные, тщательно уложенные волосы до плеч слегка курчавились на концах. На ней были чёрные брюки и блузка, плотно облегающие красивую фигуру.

Я поздоровался и изобразил на лице одну из своих самых вежливых и обаятельных улыбок. В ответ она не только не улыбнулась, но и не поздоровалась. Я проводил её разочарованным взглядом и увидел, как возле ворот кладбища её дожидался бордовый внедорожник. Она села рядом с водителем и машина тут же скрылась из виду. На кладбище я задержался ненадолго, так как спешил на скачки.

На ипподроме меня встретила Анжела Бельская. Когда я подошёл, она была бледная и в подавленном состоянии духа, и я понял, что она знает о смерти Бориса. Она пыталась взять себя в руки. Мы находились на огороженной площадке около скаковой дорожки, где перед заездами, лошадей готовят к скачке. Мы смотрели, как её коня водят по кругу. Голова у гнедого была низко опущена. Было видно, что «Алмаз» тоже не в настроении.

Конюх подвёл гнедого ко мне и ловко подсадил меня. «Алмаз» встрепенулся, замотал головой, почувствовав на себе вес всадника и предвкушая скачку. Я погладил ему шею, наклонился и прошептал на ухо ласковые слова. «Алмаз» слушал не двигаясь.

Анжела попыталась изобразить улыбку, но это у неё не получилось. – Кажется, ты ему нравишься, – сказала она. – Желаю удачи!

– Спасибо! – бодро ответил я.

Настроение жеребца улучшилось. Я ощутил это сразу, как только оказался в седле и сунул ноги в стремена. Мы направились на скаковую дорожку.

В скачке учувствовало восемь лошадей. В то время когда зачитывали список, мы дожидались заезда. Некоторые жокеи кружили у старта и подтягивали подпруги, другие, замерли в ожидании. Наконец, мы выстроились в линию. Прозвучал колокол.

Эти скачки обещали хорошее зрелище и выгоду – денежный приз был особенно велик. Спонсором была фирма владельцем, которой был местный олигарх и депутат. В последнее время его физиономия мелькала на афишах, в газетах и на телеэкранах. Надвигались очередные выборы, поэтому можно было понять его устремления.

Я погладил шею гнедого, и мы начали скачку.

«Алмаз» не напрягался, держался в середине. Необходимо было преодолеть две тысячи четыреста метров. Расстояние между препятствиями составляло двести пятьдесят – триста метров. Барьер представлял собой легко падающие плетёные изгороди. Первое препятствие (хердели) высотой один метр он взял без всякого напряжения. Он скакал галопом, но выкладываться в полную силу пока не собирался. Скакуны вытянулись гуськом. Мы оказались третьими с хвоста, а соперники уходили всё дальше. Впереди ещё семь препятствий. Приближаясь к следующему барьеру, мой жеребец замедлил движение, будто испугался, но взял препятствие и приземлился с опущенной головой. Другой, менее опытный жокей наверняка вылетел бы из седла, но я удержался, крепче обхватив ногами коня. Я мельком взглянул на часы. Мы серьёзно выбивались из графика.

И тут, его будто пчела ужалила. «Алмаз» начал увеличивать темп. Он мчался ровным галопом. Его охватил прилив боевого духа. Я видел, что мы сильно отстали. Догнать соперников было непросто. Полнейшая безнадёга. «Но ведь надежда, умирает последней», – думал я. «Надежда творит чудеса, а вера в победу делает возможным то, что на первый взгляд кажется невозможным».

Разрыв между нами стал постепенно сокращаться. Но когда мы приблизились к предпоследнему препятствию, мы всё ещё отставали от коня, устало плетущегося в хвосте. Мы обошли его, преодолев очередной барьер. Впереди три лошади, ещё не вымотанные продолжительной скачкой, готовых в любое время к финишному рывку. Все они преодолели последнее препятствие раньше нас. «Алмаз» перелетел препятствие словно птица. Приземлившись далеко за барьером, он поскакал вперёд проворно и стремительно. Всего каких—то двести пятьдесят метров до финиша…

Сквозь свист ветра до меня доносились крики с трибун. «Алмаз» прижав уши, напористо мчался галопом, стремясь к очередной победе. Я прислонился к шее жеребца, накрепко стиснув поводок, напружинился и замер, давая ему возможность действовать свободно, подгоняя его лишь мыслями и лёгким движением поводка. Соперники, похоже, уже выдохлись. Последние двести метров их явно утомили. «Алмаз» словно ураган пронёсся мимо них. Жокей, скакавший впереди, очевидно решил, что победа у него в кармане, ослабил поводок. «Алмаз» внезапно обошёл его перед самым финишем и выиграл скачки, о чём свидетельствовал радостный рёв толпы на трибунах.

Анжела, улыбаясь, встретила меня в паддоке. Я спрыгнул с жеребца, погладил его взмокшую подрагивающую шею и передал поводок тренеру.

Анжела приблизилась ко мне. – Со стороны выглядело эффектно, – произнесла она. – Поздравляю!

– Я тебя тоже, – сказал я, ещё не вполне осознавая победу. – Сегодня, ты сорвала крупный куш. «Алмаз» чудесным образом показал, что он стоит втрое дороже затраченных на него денег.

– Ты прав, Савелий. Чтобы я делала без твоей помощи.

– Значит, мне тоже перепадёт «хлеб с маслом».

– Двести тысяч тебе обеспечено.

– Благодарю, – сказал я, вполне удовлетворённый.

Я пошёл в административный корпус, переоделся и отправился принимать поздравления.

После всех приятных процедур ко мне подошёл Боев и тоже меня поздравил, но по его виду я понял, что он пришёл ко мне не за этим.

– Вадим, что произошло? – спросил я.

Мы отошли в сторону, и он сказал: – Крылов попал в больницу.

– Что с ним?

– Он получил ранение. Это произошло возле его дома. Абрек просидел у него всю ночь в сарае. Там он видимо нашёл острый предмет и когда Крылов открыл сарай, чтобы отвезти его в полицию, тот нанёс ему удар и скрылся.

– Кстати как зовут абрека? – спросил я.

– Мурат Мурзаев.

– И что теперь?

– Полковник Стеблин рвёт и мечет. Он накинулся на меня и обвинил, что я виноват в том, что привёз Мурзаева в дом Крылова. Стеблин сказал, что когда обнаружили дочь Крылова в обществе Мурзаева, надо было вызвать полицию. Теперь я задал им дополнительную работу.