Ведьма в свободном полете (СИ) - Гусина Дарья

Я застыла, стараясь не показать, что меня задело за живое. Мне было двенадцать, когда я отпросилась на вечеринку в пижамах у одноклассницы, поэтому я жива, а мама – нет. Такое себе удовольствие – остаться без матери.

— Будь осторожна. Везение – капризная барышня. А боги завистливы, — добавила Галада.

— Я еще при атаке донного беса выжила, — хрипло добавила я, внимательно наблюдая за реакцией колдовки. — И со взбесившейся метлы не свалилась.

— Ах да! Верно! — леди О’Мэйли отвлеклась от своей склянки и одарила меня лучезарной улыбкой. — Ты просто уникум. Я рада, что ты здесь.

Глава 2. В заточении?

Можно было продолжить исследование дома, но я предпочла вернуться к себе. Нужно было подумать, прежде всего, о Галаде. Слухи ходят, что она чуть ли не по младенцу на завтрак живьем сжирает, а она вон какая – умница-красавица со своей политической программой. И такая учтивая. И мной явно интересуется. Почему?

Однако мысли мои скакали и вновь и вновь возвращались к Малышу. Как он там без меня? Тенет и Крофф, конечно, милахи, но такие лентяи. Они ведь не слышат Малыша и вообще не умеют вступать в контакт с фамильярами.

Через несколько минут хождения из угла в угол все эти интерьерные решения с перегородками и закутками начали меня бесить. Жаль, что оттепель превратила сад в один сплошной грязный сугроб. Хотелось вырваться на свежий воздух.

Вспомнились Минни и Джеймс. Дети без меня не пропадут, но мы только нашли общий язык. В последний наш вечер в доме Даркроузов я читала им сказки Астрид Линдгрен.

В магическом мире детская литература из несвед-мира почему-то считается вредной. Мол, не тому учит, содержит много ложных представлений о магии, запутывает незрелые умы.

Минни и Джеймса она ничуть не запутывала. Наоборот, они всему находили объяснение. Джеймсу хватило пяти минут, чтобы придумать для Карлсона «нишу» в магическом мировоззрении. Летает «лучшее в мире привидение» за счет холодных потоков, а пропеллер – хитрая обманка, чтобы несведы ничего не поняли и как всегда объяснили все своими технологиями. И вовсе эта история не выдумка. Просто спонтанный маг не смог найти дорогу в Магистеррениум и приспособился жить в несвед-мире. А Минни подсказала, что это был домовой, отставший от своей семьи при переезде. Время идет, а он все ждет: построил дом на крыше, заглядывает в окна. И хорошо, что он нашел себе новых хозяев. Домовые – они же сами по себе плохо адаптируются.

Мои воспоминания прервал стук в дверь. Даже не стук – легкое поскребывание. Я открыла и в недоумении уставилась в пустоту коридора.

— Кхе-кхе, — раздалось где-то у самых ног.

Я посмотрела вниз и раскрыла рот от изумления: передо мной, переплетя на груди крошечные ручки, стояла самая настоящая… ожившая баба на самовар. В пышном сарафане с оборочками, с лентой в гладких волосах и длинной косой. Румяная и слегка недовольная.

— Здрасьте, вы ко мне? — брякнула я.

— К кому ж еще? — проговорила домовуша. — Служанка я ваша, Ада Александровна, вашим отцом к вам приставленная. Двести лет роду Громовых служу. Ржанкой меня кличут.

— Как птичку?

— Как хлебушек. Мы, домовые, носим именами слова, те, что человеку спокон веков любы, чтобы не забывались. Войти позволите али как?

Опомнившись, я шустро отпрыгнула в сторону:

— Ой, проходите, пожалуйста! Извините, я… не ожидала вас здесь увидеть… вот.

— А кого ожидали? Тут только мы постоянные слуги, остальные так, приходящие, клинеры всякие, сомелье, кутюрье, куаферы да барберы, тьфу.

Домовуша фыркнула и вошла. Вернее, не вошла, а плавно влетела. Я только сейчас заметила, что кругленькая ладненькая служанка передвигается, левитируя на небольшом венике. Она то поднималась над полом, то опускалась ниже, уверенно балансируя и по-хозяйски подбоченясь.

— Нужно́ чегой-то? — деловито поинтересовалась Ржанка, облетев апартаменты.

— Да нет… вроде.

— Ежели нужда, позовите по имени три раза и назовите, чего изволите. Вмиг притащу.

— Хорошо.

— Там остатки багажа вашего доставили. Гримуар да книги. После ужина прямехонько в шкаф транспортирую.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Ага. А когда ужин?

— Скоро уже, в семь, как часы пробьют. Переодеваться будете?

— А надо?

Домовуша умудрилась посмотреть на меня с легкой жалостью во взгляде… снизу вверх.

— Видимо, надо, — пробормотала я.

После ухода Ржанки я перебрала весь свой гардероб и опять наткнулась на коробку с подарком. Погрустила. Остановила свой выбор на старом, но добротном платье из серой ткани. Что тогда нашло на тетю Риту, не знаю, но в конце одиннадцатого класса, когда у нас планировалось итоговое родительское собрание с чаепитием, тетка вдруг достала из шкафа отрез дорогой шерсти и за несколько вечеров сшила мне элегантное платье-футляр. К нему отлично подошли мамины бусы из белого кварца. Я достала их из шкатулки и застегнула на шее. Ну вот. Выгляжу вполне прилично. И мягкие туфельки из обувной лавки в Октобероне, сшитые на весну, вполне подойдут.

Ржанка заранее разместила в коридорах крошечные светящиеся бирюзово-зеленым указатели. Как только я проходила мимо очередной стрелки, она исчезала. Без них я, наверное, заблудилась бы в огромном доме.

Я спустилась в столовую с последним ударом часов. Родня тусовалась у столика с аперитивами. Бабуля с бокалом вина что-то втолковывала отцу, тот морщился, но кивал. Галада смотрела на огонь, проводя над ним рукой и, казалось, была погружена в свои мысли. При виде меня леди О’Мэйли дернула бровью, но ничего не сказала, лишь направилась к столу.

Откуда-то вынырнул незамеченный мной Илья. Парень бросился отодвигать для меня массивный стул. Я поблагодарила его кивком, искоса оглядев заставленный приборами и украшенный живыми цветами стол. Будем надеяться, что мне хватит уроков по этикету от мадам Пигмалион, иначе бабушка издергает себе все свои брови.

Когда все уселись, отец тут же закрылся свежим номером «Гласа Октоберона». Несколько домовых, в их числе и Ржанка, принялись левитировать еду. Здесь не требовалось делать выбор и приманивать порхающие над цветочными вазами блюда. Никто не спрашивал, чего я хочу. Мне, как и всем, налили полтарелки зеленого супа-пюре. Я покосилась на Галаду. Колдовка аккуратно орудовала ложкой. Я тоже так умею, ничего сложного. Мадам Пигмалион вдолбила нам и насчет прямой спины, и локтей, и многого другого. А управляться с ножом и вилкой меня мама научила, еще в детстве.

Суп был вкусным, ароматным, но не очень сытным. Галада оставила несколько ложек на дне – я с сожалением поступила точно так же. Суповая тарелка исчезла. На ее месте появилось плоское блюдо в окружении нескольких крошечных соусников. В центре композиции приземлилась квадратная тарелочка с тушеным мясом. Я могла бы накрыть порцию ладошкой.

Галада поливала ломтики соусами из серебряной ложечки и аккуратно ела, ловко поднося угощение ко рту и не уронив ни капли. Я, разумеется, тут же плюхнула соусом на скатерть. Но в целом справилась. Только не наелась.

Следующим блюдом был яичный рулетик размером с сигару и два листочка шпината. На этом «пиршество» закончилось. У бабули на тарелке осталась добрая половина рулета. Они издеваются, что ли?

Впрочем, небольшим утешением стал кусочек торта с желе и чашка ароматного кофе. Ох, с таким пайком мне тут долго не протянуть. Хоть бы хлеба предложили.

За ужином я молчала. Бабуля и папочка негромко обсуждали последние новости из газет, Галада пела дифирамбы вкусному ужину, а я думала о сырниках и овсяном печенье из нашей столовой, на незаконную добычу которых меня часто посылали Арчи и Шан.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

После чистого издевательства под названием «семейная трапеза» отец спустился в холл. Я слышала, как он чуть виноватым, вкрадчивым тоном разговаривает с колдовкой:

— Ты же знаешь, дорогая, меня ждут в клубе. Нужно обсудить с коллегами стратегию предвыборных прений, с учетом того, что Ада теперь с нами.

— Понятно, — леди Гэл горько вздохнула, видимо, познав извечную бабью кручину – проводы мужика в ночной город к «коллегам». — Прения – это святое. Не задерживайся совсем уж допоздна, любимый.