Невинная для миллиардера. Притворись моей (СИ) - Романская Татьяна

Когда мы пришли в ЗАГС, нас уже ждал знакомый юрист Леона Андреевича. Он представился как Михаил, не упомянув свою фамилию.

Он сказал:

— Меня зовут Михаил, — затем он рассмеялся, как будто это была самая смешная вещь, которую он когда-либо говорил.

Я не смогла сдержать улыбку, хотя его попытка разрядить обстановку только усилила мое беспокойство. Тем не менее, я отдала свой паспорт и согласилась стать женой моего начальника. Жесть.

Мы еще не считаемся законными супругами, пока не получили свидетельство о браке.

Я обернулась, услышав, как позади меня входит в кабинет Леон Андреевич. Я села на один из стульев для посетителей, в то время как он и Михаил тихо разговаривали рядом со мной.

Всё, что я смогла услышать, это как Михаил сказал, что ему нужно вернуться домой до семи часов, а Леон Андреевич ответил, что скоро мы тут с его женитьбой закончим.

Его женитьба. Не наша.

Если это не огромный красный флаг, то я не знаю, что это такое.

Мне уже хочется открыть шампанское, которое я купила в качестве подарка. Выпить его и успокоить нервы.

Но вместо этого я сижу здесь и пытаюсь подобрать слова, чтобы отказать, не обидев начальника. Если честно, я просто хочу уйти отсюда, сохранив работу или хотя бы с хорошей рекомендацией.

— Вероника, — торопливо говорит Леон Андреевич. — Вот брачный контракт, ознакомьтесь.

Он кладет стопку бумаг мне в руки.

— Мы внесли несколько изменений, я уже все подписал. — Он показывает на бумаги. — Всё законно, уверяю вас.

Я не уверена, что это так.

Но мне не о чем беспокоиться, потому что свадьба не состоится.

— Я не выйду за вас замуж.

Он проводит пальцем по своей нижней губе и говорит:

— Я думал, что мы уже все обсудили.

Я качаю головой и говорю:

— Мы даже не встречались. Я так не могу.

— Сможете, — отвечает он.

— Брак для меня — это серьезный шаг, не игрушки. У меня перед глазами всю жизнь был идеальный пример моих родителей, и я хочу того же. Когда я выйду замуж, я хочу, чтобы это было по любви, и чтобы это был единственный раз в жизни.

Он скрещивает руки на груди и опирается на стол.

— Через несколько месяцев мы разведёмся. После этого вы будете свободны, Вероника, и сможете выйти замуж за того, кого любите.

Я в шоке.

— Вы так говорите, как будто это так просто! Быстро поженились, потом раз — и развелись!

Не могу поверить, что вообще рассматриваю такой вариант, но даже если и так, то не хочу, чтобы все узнали, что я вышла замуж за своего начальника.

— А как вы себе вообще все это представляете? Как мы будем жить? Где спать?

Леон Андреевич потирает подбородок.

— Я не думал об этом, но это не проблема. Вы можете и дальше жить как живете. И уж тем более вам не придется со мной спать.

Как я могу обсуждать секс с начальником?

Я не знаю, что ответить, поэтому просто качаю головой.

— Говорю вам еще раз: через три месяца мы разведемся, — говорит он спокойно. — Если хотите, напоминайте себе, что это только юридический аспект. Можете и фамилию не менять. Когда вы вступите в настоящий брак по любви, это будет у вас первый раз.

Он прав, но я не могу забыть, что согласилась на это ради денег. И я не уверена, что моя совесть не будет меня грызть, сколько бы он мне ни предложил.

— Не понимаю, зачем вы сказали Виктору Михайловичу, что мы женаты? — спрашиваю я раздраженно. — Как так вышло?

Он прикрывает глаза и делает глубокий вдох.

— Можно ведь сказать ему, что мы не женаты, — продолжаю я. — Я могу сделать это, если вы сами не можете.

Я бы не сказала, что дружу с Виктором Михайловичем, но я знаю, что нравлюсь ему. Он говорит мне это каждый раз, когда приходит в офис.

Леон Андреевич изучает мое лицо.

— Граф сказал, что я сам испортил себе жизнь…

Мои глаза расширяются.

— Что?

Он откидывает голову назад.

— Мы обсуждали мои планы на будущее, личные планы, и мне нечего было ему сказать, кроме как соврать.

Слишком много слов, но все равно ничего непонятно.

— Я не понимаю, объясните мне… — прошу я.

— С тех пор как он назначил меня Генеральным директором, он постоянно мучает меня вопросами о том, когда я остепенюсь. — Он бросает взгляд на в открытую дверь кабинета. — Виктор Михайлович знает, что в моем окружении нет ни одной достойной, интересной женщины, о которой можно говорить как о спутнице жизни, поэтому он заговорил о тебе.

— Обо мне? — Спрашиваю я, чувствуя, как румянец заливает мои щеки.

— Вероника — замечательный человек. Вероника умная, добрая и внимательная. Она красивая молодая девушка.

— Виктор Михайлович говорил обо мне такие вещи?

— И даже больше. — Он кивает. — В конце концов, я сказал ему, что мы общаемся вне работы. Я думал, этого будет достаточно, чтобы успокоить его, но он продолжал настаивать на том, чтобы я сделал вам предложение и назначил дату свадьбы, поэтому на днях я сказал ему, что мы просто распишемся на этой неделе. Слова вырвались сами по себе. Прежде, чем я смог себя остановить.

Я знаю Леона Андреевича больше года и никогда бы не подумала, что он поддается давлению, даже со стороны своего шефа.

— Граф переехал в Израиль, поэтому я предположил, что он останется там, — он проводит рукой по затылку. — Этот визит стал для меня полной неожиданностью.

Леон Андреевич заполнил некоторые пробелы, но я все еще чувствую, что мне не хватает большого фрагмента этой головоломки.

Я решила спросить иначе.

— Вы сказали, что я могу подать на развод через три месяца?

— Да, — кивает он.

— А почему именно через три? — спрашиваю я, приподнимая бровь. — Вы скажете Графу, что я подала на развод через три месяца после свадьбы из-за вашего характера?

Он ухмыляется.

— Моего характера???

Я киваю.

— Больше я ничего не могу сказать, потому что мне нужны хорошие рекомендации с последнего места работы. Шансы на то, что я уйду отсюда, сохранив должность, уменьшаются с каждой секундой

— Трех месяцев достаточно, — говорит он.

И всё.

Вот уж объяснил, так объяснил.

— Достаточно? — переспрашиваю я. — Объясните, пожалуйста. Эй! — Я машу рукой в воздухе, чтобы привлечь его внимание. — Что вы имели в виду, когда сказали, что трех месяцев достаточно?

Он берёт меня за руку, не дожидаясь, пока я успею что-то сделать.

Это первый раз, когда я прикасаюсь к Леону Андреевичу. Мы не пожимали друг другу руки, когда познакомились, и он всегда соблюдал личное пространство. Его глаза находят мои.

— Вероника…

— Да? — отвечаю я мягким тоном.

— Виктор Михайлович очень болен, — он с трудом сглатывает. — Он сказал мне, что у него осталось мало времени. Он хочет провести следующие два-три месяца здесь, чтобы уладить дела с бизнесом. Затем он планирует вернуться в Израиль, чтобы дожить свои последние дни там. Вам придется оставаться моей женой, пока он не уедет, или, не дай Бог, пока он не…

Я быстро перевожу дыхание.

— Он болен? Чем???

— Он не хочет, чтобы кто-нибудь знал, — он сжимает мою руку, — Я пообещал ему, что это останется между нами.

Наворачиваются слезы, но я смахиваю их, полная решимости сохранять здравый рассудок во время этого разговора.

— У него нет семьи, никого не осталось в живых, — продолжает он. — Наш брак, который, по его мнению, состоялся, очень много значит для него.

Это все меняет. Виктор Михайлович — хороший человек.

Я встретила его первым, когда шла на собеседование. Я заблудилась и попросила Виктора Михайловича помочь мне найти нужный адрес, не понимая, кто он такой.

Он попросил показать ему мое резюме. Я показала ему то, что лежало у меня в сумочке, и он сразу же нанял меня на должность помощника Генерального директора.

Мой взгляд падает на брачный контракт.

Если я смогу помочь Виктору Михайловичу сохранить спокойствие, пока он находится здесь, с нами, это будет стоить больше, чем любые деньги, которые предлагает мой шеф. Но я признаю, что и деньги мне очень пригодятся.