Золото красных - Виктор Черняк

Мастодонт рывком задрал юбку женщине, ее голова запрокинулась, волосы цеплялись за зеленые листья цветов в горшках...

Глаза Мастодонта заволокла белесая пелена. Радио вопило об успехах привычно, бодро и глупо. Мастодонт дышал все чаще, голова женщины запрокидывалась все больше, пальцы с длинными ногтями цвета сливы впились в мощные плечи хозяина... Наконец, Мастодонт выдохнул, в безумных глазах шевельнулось осмысленное:

- Часто думаю, Маш, какая светлая голова так мастерски рассчитала высоту подоконника... гений и только... ни сантиметром выше, ни сантиметром ниже... в аккурат... Женщина усмехнулась. Легко соскочила с подоконника. Осмотрела себя, поправила волосы, передвинула цветы и уже в дверях спросила:

- Ваш заказ Коле передать?

- Нет. Я на другой сегодня. Коля жену по ювелирным фабрикам возит. Я место устроил, панинское, одному человеку, а он подсобил связями на фабриках... вишь, как закольцовано: панинское место - нужному человеку... самого Панина - на нужное мне место... и еще проверил сегодня на разборке, кто чем дышит. Кофе принеси, - попросил Мастодонт. - Приустал я. - В глазах женщины почудилась обида. - В ближайшую поездку возьму тебя, вроде референта, и подкину чуток. - Мастодонт кивнул на сейф. - Реброва позови, - и тяжело направился к столу.

На Московском вокзале в Питере Седого встречали, тоже черная "Волга", но не с красной мигалкой, как в столице, а с синей. Седой расположился сзади, упокоил кожаный кофр с цифровыми замками на коленях.

Машина, разбрасывая снопы синих искр, подвывая сиреной, пронеслась по центру города. Седой любовался разрушающимся городом: на скорости работа времени над кладкой зданий, над ажурными ограждениями набережных не так заметна... голубое небо пронзала золотая адмиралтейская игла, под мостами, будто вымерли цементные, стылые воды Невы.

- Можно не торопиться, - обронил Седой и шофер тут же сбросил газ. Паром на Стокгольм отходит в двенадцать?..

Шофер кивнул.

- Сто раз успеем, - успокоился Седой.

Машина подкатила к серому здания питерского морвокзала. Седого встречал сумеречный мужчина, однако, умудрившийся скроить подобие любезной улыбки. Мужчина взял Седого за локоть, провел мимо таможенников. Юнцы в мышиных мундирах тормошили унылые очереди к таможенным стойкам, особенно лютовали размалеванные наглые девицы. Седой остановился, заинтересованно глянул на пожилого мужчину, растерянно замершего над выложенными на стол двумя банками красной икры и бутылкой водки.

- Это сверх нормы... не положено... оформим изъятие... Вам расписку на две банки и бутылку... получите на обратном пути.

В глазах пожилого человека застыли слезы, казалось постоянные унижения, копившиеся десятилетиями сейчас выплеснуться через край. Пожилой, будто решился на последнее унижение:

- Может разрешите?

На таможенника смиренная мольба подействовала хуже, чем красное на быка:

- Не положено! - рявкнул юнец, отодвинул в сторону икру и водку. Квитанцию выписывать?

- Подавитесь вы своей распиской! - огрызнулся пожилой и, кажется впервые в жизни поборов страх перед человеком в форме, направился к паспортному контролю.

- Нервные стали люди. - Седой переложил кофр, полный долларов, в другую руку и направился за провожатым. Беспрепятственно миновали паспортный контроль, зашли в магазин беспошлинной торговли. Седой купил два блока сигарет и бутылку водки "Смирнофф":

- На дорогу... чтобы не скучать...

Один блок протянул провожатому, тот сдержанно поблагодарил и предостерег:

- Зря покупаете здесь... на корабле еще дешевле...

- Деньги есть... чего их экономить, - весело объяснил Седой.

Вышли на пристань. Высоченный борт морского парома "Ильич" нависал над головами, уходя ввысь серой громадой в черных кружках-иллюминаторах кают невысокого класса. Вдоль борта сновали молоденькие солдатики-пограничники с серьезностью на лицах, превосходящей все мыслимые пределы оправданной осторожности.

Чайки с хохотом и рыданиями взмывали из-за бортов, то устремляясь ввысь, то прянув к холодным водам и чиркая крыльями по грязноватой глади в радужных мазутных пятнах.

Провожатый представил Седого капитану, тот вызвал порученца и вверил странного пассажира его заботам. Седому показали отдельную каюту первого класса, просили обращаться с любыми просьбами.

Седой упрятал кофр, тщательно запер каюту и отправился в путешествие по кораблю: рестораны - валютные, и со шведским столом для простых смертных... бары, исключающие появление обладателей рублей... игральные автоматы, незадействованное до вечера зеленое поле рулетки и, наконец, в центре корабля магазин "Тэкс Фри". Седой прошел меж рядов разномастных бутылок, взял фляжку "Чиваса", полдюжины пива, соленые орешки и шоколад.

...Днем Седой изысканно отобедал в валютном ресторане, сторонясь соотечественников, вечером, после обильного ужина сыграл в карты с сосредоточенной девицей-банкометом и выиграл девятьсот крон... полез дальше и просадил три тысячи. Седой ничуть не огорчился: никому и в голову не приходило, чтобы он отчитывался в таких мелочах.

Утром паром малым ходом скользил меж бесчисленных островов вблизи шведского побережья. Медленно вошел в гавань Стокгольма, пропустив уходившую в открытое море многопалубную красавицу "Бирке принцесс" компании "Викинг Лайн".

Корабль пришвартовался. Седой с кофром стоял на задней палубе, наблюдая, как к небольшому домику шведской таможни подъехали два полицейских "сааба", отвалилась задняя часть кормы: на свет божий стали выползать трейлеры и легковушки из чрева парома. Таможенники и полиция весело переговаривались с водителями.

Седой бросил сигарету в палубную урну, направился к сходням, по дороге кивнул капитану и по рукаву прямоугольного сечения стал спускаться с борта.

Паспортный контроль Седой прошел беспрепятственно. У таможенников он прошел в "зеленый коридор", как человек, которому нечего скрывать от властей.

Швед в серой рубашке и лихой черной пилотке скользнул глазом по пузатому кофру, в зрачках на миг вспыхнуло любопытство... Седой замер!

- Оупн зис (Откройте это), - попросил шведский таможенник, ткнув в кофр.

Седой достал зеленый диппаспорт, протянул.

- О! Сорри! Извините! - швед дружелюбно махнул рукой...

...Седой сел в посольскую машину, признался офицеру безопасности, встречавшему его:

- Сегодня мне показалось, они знают, что я везу...

Офицер безопасности плавно, не обгоняя, пропуская пешеходов, как это принято здесь, вел машину:

- Даже, если знают... и черт с ними... к ним везем, не от них... чего им расстраиваться?.. А вообще у них СЕПО не дремлет... удивительные люди шведы, вроде как снулые судаки, а все успевают... нам и не снилось, - и вовремя вспомнив, что разоткровенничался со старшим по званию из "конторы", повинился:

- Простите, товарищ полковник.

- Ничего, ничего, - миролюбиво и чуть устало утешил Седой.

В резиденции на горе Седого принял высокий чин, может и посол. Курьер из Москвы поставил кофр на стол и пояснил:

- Три четверти суммы переведете на известные вам счета... остальное...

- Я знаю, - перебил посол, - через две недели официальный визит члена пэбэ.

- Вот именно, - подтвердил Седой, - остальное ему на руки без оформления и расписок.

Посол кивнул:

- Когда домой?

- Завтра днем, теперь через Хельсинки, есть дела в представительстве Аэрофлота.

Чин улыбнулся.

Маршал авиации с сожалением и сочувствием изучал генерал-полковника Лаврова.

Маршал вертел очки за дужку, скреб изогнутой заушиной по листу на столе с резолюцией министра обороны о переводе генерала Лаврова в тьмуторакань.

- Вот так... - маршал водрузил очки на переносицу. - Министр орал, как резанная свинья, но это для отвода глаз... Потом спросил тихо: что там натворил, твой Лавров? Знаешь, что сказал?.. - маршал тронул ладонью редеющую макушку. - Хороший офицер, но... дурак!

Лавров поднялся, глядя под ноги:

- Обнаглели они!

- Ну... ну... не кипятись, - маршал тоже поднялся. - Пересидишь там... на воздухе мозги проветришь... пройдет полгодика, все уляжется и... я тебя отзову на Пироговку... Там сиди тихо, не бузотерь. Эх, мать честная, я тебя готовил начальником группы инструкторов в теплые края. Эх, мать честная! - упрятал очки в футляр, как многие военные, стесняясь утраты остроты зрения. - С ними связываться... не моги!

Лавров согласно кивнул:

- Не моги!

- Давай, не тужи, - не скрывая смущения, подбодрил маршал, - я звонил командующему округом, все будет в порядке.

Лавров вышел из кабинета. Маршал поднял "вертушку":

- Герман Сергеевич, ну я ему дал проср..., возомнил о себе невесть что, понимаешь... Округ?.. Жуткий! Хуже не бывает. Средняя годовая температура минус сто! - маршал хохотнул, как видно, получив одобрение собеседника, и положил трубку.

К восточному подъезду гостиницы "Россия" подъехала "чайка". Сановник и сопровождающий проскользнули в стеклянные двери, поднялись на лифте, прошли по коридору, остановились у номера 17.