От Андалусии до Нью-Йорка - Илья Исаевич Левит

Учение Заротустры стало государственной религией в доисламском Иране (Персии). Было известно оно и в греко-римском античном мире.

Зороастрийцы (огнепоклонники) в небольшом количестве есть и сейчас, их центр находится в Бомбее. Дальнейшее развитие дуализм получил в учении Мани (Манеса). Это историческая фигура. Он жил в III веке н. э. Так вот, по его мнению, весь наш материальный мир сотворен злым началом, потому он такой скверный. Творение доброго Бога — это только духовный мир. Тут можно много рассказывать, но я ограничусь тем, что Мани думал о евреях. Так как евреи — избранный народ Творца, а Творец материального мира, по Мани — это злой Бог (черный Бог, Бог тьмы), то евреи — самая дрянь и есть. Так что самый бескомпромиссный антисемитизм в былые времена называли «манихейским» (изредка и теперь называют). Манихейство жестоко преследовали все, кому не лень — и персы — ортодоксальные зороастрийцы, и языческие власти Рима (в III веке н. э.), и подымающееся христианство. Сам Мани мученически погиб в Персии. Когда в VII веке появился ислам, мусульмане тоже преследовали манихеев. Кажется, только от евреев они зла не видели. Классическое манихейство исчезло, но на смену ему пришли секты, исповедовавшие религию, в которой элементы христианства смешивались с пессимистическим манихейским дуализмом. Секты эти были многочисленны на Ближнем Востоке и на Балканах, с ними упорно боролась Византия, а в XI веке они стали распространяться и в Западной Европе, в первую очередь на юге Франции. Это и были катары. Они не были антисемитами, были пацифистами и аскетами и свято верили, что мир вокруг них — сплошная гадость. Подробности их учения нам не важны. Важно то, что сумело оно захватить и часть южнофранцузской знати. Отчаявшись остановить распространение этой веры проповедями и диспутами, церковь в начале XIII века решила прибегнуть к силе. Ибо, как говорил святой Доминик: «Где не действует слово, там помогает палка» (запомним это). Был объявлен очередной крестовый поход. Начались «Альбигойские войны» («альбигойцы» — общее название южнофранцузских еретиков по названию города Альби). Кстати, палка в словах святого Доминика — выражение не только образное. Считалось, что если духовные лица — монахи и священники — хотят сражаться (а такое бывало), им пристойнее идти в бой с дубинкой, чтобы крови в бою не проливать. Понятно, что в ходе войны пацифизм мешал катарам. После долгой борьбы католики победили. Уже в ту пору случались первые «аутодафе» — массовые сожжения людей (аутодафе в дословном переводе — «акт веры»). На костры посылали сразу многих. Мы с этим и дальше встретимся. Но это еще не была инквизиция в точном смысле этого слова. Не было еще и законов против еретиков и тех, кто их укрывает.

После военного поражения катары ушли в подполье, отчасти даже в прямом смысле слова — прятались в пещерах, в подвалах. И потребовалась организация, чтобы вылавливать их самих и тех, кто им сочувствует и прячет. Чтобы именно сыском занималась, не отвлекаясь на все остальное. Такую организацию и создали. Официальный день ее рождения — 20 апреля 1233 года в соответствии с грамотой Папы Римского Григория IX.

Inquisitio — по латыни «розыск». Официальное название: «Святая инквизиция» — «Служба святого следствия». Она истребила ересь катаров под корень, но без работы не осталась — нашлись другие еретики, ведьмы и колдуны. Но не евреи. Пока.

Глава третья

Святой Доминик и его команда

Легенда рассказывает, что однажды ночью беременной испанской дворянке Хуане де Аза приснился сон о том, что она должна родить собаку с горящим факелом в пасти и собака эта предаст огню весь мир. Необычные пророческие сны в фольклоре часто снятся беременным дамам, по крайней мере, со времен Троянской войны. Хуана, конечно, испугалась, но в положенный срок родился обычный мальчик. Впрочем, потом говорили, что кто-то углядел во сне на лбу этого младенца звезду, озаряющую весь мир. Назвали мальчика Доминик (по-испански — Доминго). Мы его уже упоминали в предыдущей главе. Именно он призывал прибегнуть к палке там, где слово бессильно. Младенец все время норовил вывалиться из кроватки. Это было сочтено явным признаком склонности к аскетизму — на полу-то ведь жестко. И когда мальчик подрос, его пустили по духовной линии. Десять лет изучал он теологию, то есть богословие, в основном в университете Валенсии. Затем в свите одного епископа попал на юг Франции и начал там проповедовать катарам. Зимой и летом ходил он босым, спал на земле, питался подаянием и призывал заблудших вернуться в католическую веру, без особого, впрочем, успеха. Чудеса, хотя и очень полезные, вроде исцеления больных, тоже не помогли переубедить закоренелых еретиков, так же, как и жестокие посты, к которым он прибегал. Говорят, он мечтал, чтобы еретики его схватили и замучили, ибо надеялся поразить их твердостью духа, но они его не тронули. То ли по гуманности, то ли потому, что убийство его могло еще более обострить обстановку.

Лирическое отступление

Ходили слухи, что еретики пытались воспользоваться против него особым оружием — красавицами. Если бы он соблазнился, святость исчезла бы и чудеса бы больше не получались. Однако он устоял. Скорее всего это было ни на чем не основанное злословие — катары были известны, как люди строгой морали. Но, возможно, в этом антикатарском мифотворчестве проглядывают воспоминания о некогда действительно существовавших на востоке манихейских сектах, проповедовавших половую распущенность — раз весь материальный мир есть грех и гадость, нечего стесняться!

В общем, все его старания мирно обратить еретиков на путь истинный не удались. Оставалось ему возложить надежды на вышеупомянутую палку — на крестоносцев.

Но в другом отношении святой Доминик преуспел — он основал новый монашеский орден. Как всегда, когда основывается новый орден, среди его первых членов бывает много фанатиков, готовых на все ради идеи. К святому Доминику шли люди, которым он нравился, для которых он был образцом для подражания. Я надеюсь, что читатель уже понял, что у этого святого характер был бойцовский, да и образованием он не пренебрегал (полная противоположность его не менее знаменитому современнику — святому Франциску). Итак, возник новый орден, официально называвшийся «Братья-проповедники». Обычно, однако, членов ордена называли по имени основателя — «Доминиканцы». Или «Псы Господни». Думают, что последнее название возникло по созвучию «Domini canes» — по латыни это и означает «Псы Господни». Герб ордена — собака с факелом в зубах. А еще они любили, когда их называли «Христовы ласточки» — их форменной