Диверсант до востребования - Иван Стрельцов

Самолеты и боевики, их обслуживающие, были уничтожены, но и диверсантам досталось. Пуля террориста, пробив грудь Виктора, прошла в нескольких сантиметрах от сердца, проделав сквозную дыру. В боевых условиях это было практически смертельно, но морпехи своего не бросили. Они доставили раненого Савченко на десантную капсулу, которая лежала на грунте на двадцатиметровой глубине, где при помощи аптечки космонавтов остановили кровь, наложили тугую повязку, затем вкололи поддерживающие жизнь препараты.

Спустя сутки, когда десантную капсулу подняли на борт фрегата «Забияка», раненым занялся корабельный эскулап. Крови Виктор потерял много, восстанавливать этот дефицит врач решил «голубой кровью», искусственным заменителем натуральной, причем подходящим для любой группы.

Количество заменителя значительно превысило природную жидкость, от чего у Виктора еще месяц кожа имела голубоватый оттенок. Лечащий врач, длинноволосая шатенка Любовь Калинина, осматривая раненого, бодро проговорила:

– Да вы, юноша, настоящий аристократ, в ваших жилах течет голубая кровь.

– Ничего удивительного, – уже значительно оклемавшись, с чувством собственного достоинства отвечал Виктор. – С греческого «аристократ» переводится двумя словами: «аристос» – лучше, а «кратос» – власть. Проще говоря, аристократы лучшие из лучших. По-моему, это относится к каждому, кто проливает кровь за Родину.

– Странно, – улыбка сползла с лица молодой женщины.

– Что же тут странного?

– Профессиональный военный, а выражаетесь, как учитель начальной школы. Подобного здесь, в Главном военном госпитале Бурденко, мне еще не доводилось слышать. Даже когда я оказалась в командировке в Чечне, никто из офицеров себя не считал аристократом. Наверняка, назови там кого-то аристократом, и можно запросто получить по физиономии. – Калинина так разговаривала с Виктором, как будто зачитывала текст приговора. – На войне у людей смещается планка ценностей, там не до красивых слов, что-либо объясняющих. На первом месте – как выжить в ближайшем бою, как накормить солдат, и тому подобное. Нет, Виктор, ты все-таки какой-то странный военный, – врач запустила руки в карманы, полы халата натянулись. В больших серых глазах читался интерес к этому странному раненому.

– Это всего лишь остатки хорошего воспитания. Родители были инженерами и с детства приучили много читать, рассчитывая, что вырасту и пойду по их пути. Впрочем, я тоже так думал, а военным стал по воле случая. Как О’Генри сказал: «Главное не то, какие дороги мы выбираем, а что внутри нас заставляет выбирать эти дороги».

Лечащий врач на это ничего не ответила и молча вышла из палаты. Но с тех пор она каждый раз находила повод пообщаться накоротке с «вундеркиндом» (как прозвали Савченко соседи по палате).

Закончив тренировку, Виктор расслабленной походкой направился в сторону больничного корпуса. Калинину он встретил на входе. Молодая женщина, облаченная в приталенный халат, проходя мимо, на секунду остановилась и спросила:

– Слышала, ты скоро выписываешься?

– Надеюсь, – улыбнулся Савченко.

Врач в ответ лишь кивнула, потом произнесла:

– Я сегодня дежурю, зайди после отбоя.

Палата, в которой лежал Савченко, между офицерами называлась «капитанской рубкой», потому что там лежали на лечении четверо капитанов. Серега, Вовка и Леха. Первые двое попали сюда из Чечни, третий из Таджикистана. Сергей был взрывотехником и получил контузию при подрыве радиоуправляемого фугаса. Владимир был комендантом одной из застав горнострелковой бригады. На «уазике» попал в «духовскую» засаду, водитель сразу погиб, а он получил три пули в тело. Алексей командовал мотострелковой ротой; во время выхода на усиление одной из погранзастав его БТР подорвался на противотанковой мине, офицер получил серьезную травму позвоночника. Теперь парень неподвижно лежал, закованный в гипсовый корсет.

Возвращение морского пехотинца капитаны привычно встретили очередной шуткой-приколом.

– Все тебе, Витек, неймется, – первым начал комендант Вовка. – Едва богу душу не отдал, а как только пришел в себя, и вот, снова за старое. Тренировки до седьмого пота. Скоро наверняка потребуешь личное стрельбище.

– Неплохо бы, – поддержал товарища Савченко, на мгновение задумавшись, добавил: – Только вряд ли разрешат. Грохот выстрелов будет мешать пациентам.

– Ты бы лучше подумал о мирной жизни, поди навоевался, – наставительно проговорил Леха, самый старший из капитанов.

– Я другого ничего не умею, – честно признался Виктор.

– Это не проблема, – встрял в разговор взрывотехник Сергей, от тяжелой контузии он немного заикался. – Есть ж-же кур-курсы получения гражданских специальностей. Можно стать бух-галтером или программистом. Между прочим, этот проект финансирует НАТО.

– А-а, – протяжно произнес Савченко и, поджав губы, важно закивал. – Хорошее дело, в случае военной агрессии бывший офицер разведки сможет запустить во врага калькулятор или, что еще лучше, компьютер.

На это заявление офицеры дружно прыснули, лишь Алексей укоризненно покачал головой и сказал:

– Вам, морпехам, только бы глотки резать. Злые вы.

– Мы злые только к врагам, а вообще мы добрейшей души люди, – отшутился Виктор, укладываясь на кровать.

День незаметно подошел к своему завершению. После ужина офицеры перекинулись парой-тройкой ничего не значащих фраз, после чего был объявлен отбой по больничному корпусу.

Некоторое время Виктор лежал неподвижно на спине, уставившись в потолок, который подсвечивал фонарь со двора. К этому времени его соседи по палате уже мирно посапывали, да Алексей скрипел зубами во сне.

Поднявшись, Савченко надел темно-синюю госпитальную пижаму, а вместо кроссовок сунул ноги в изрядно истоптанные тапочки без задников и бесшумно выскользнул в коридор.

Кабинет дежурного врача располагался в дальнем конце коридора, за дверью из матового стекла. Подойдя к двери, Виктор не стал стучать, а, надавив на ручку, толкнул ее от себя. Створка распахнулась, беспрепятственно пропуская морского пехотинца вовнутрь. Сразу же в нос ударил настойчивый запах медикаментов. Ничего удивительного в этом не было, здесь каждый день обрабатывали десятки ран и ожогов.

Это было самое обычное помещение, каких полно в гражданских больницах и военных госпиталях. По углам стояли стеклянные шкафы с различными медпрепаратами, традиционная кушетка для осмотра, у окна возле письменного стола развесил широкие темно-зеленые листья фикус.

За столом сидела Калинина, рассеянно перелистывая толстый глянцевый журнал. Виктор, неслышно ступая, почти вплотную приблизился к врачу и тихо произнес:

– Тук-тук.

– Ой, – воскликнула молодая женщина, рефлекторно прикрывая вырез в халате руками, на лице проявилось выражение неподдельного испуга, который через мгновение сменился яростью, а затем легкой обидой в голосе: – Виктор, черт, подкрался, как змей, незаметно. Едва не напугал до смерти.

– Мы – разведчики, и наш лозунг: «Мы видим всех, нас не видит никто», – с напускным пафосом процитировал Савченко. Мужчинам всех возрастов при виде красивой женщины свойственно мальчишечье хвастовство, придающее значимость собственной персоне. При этом он напоминает павлина, распустившего свой яркий хвост для привлечения самок.

– Ладно, хватит тебе, разведчик, пугать беззащитную женщину, – Калинина театрально закатила глаза.

– Ну, беззащитных мы в обиду не дадим, – многозначительно хмыкнул морской пехотинец и неловко переступил с ноги на ногу. – Звала зачем, что-то случилось?

– Да нет, – растягивая слова, женщина поднялась со своего места. Закинув руки за голову, она сильно потянулась, выгибая спину и как будто напоказ выставляя прикрытую тонкой тканью халата грудь.

От этой картины сердце Виктора учащенно забилось, во рту пересохло. Он не мог оторвать взгляд от возбужденно торчащих сосков. Неимоверным усилием воли он заставил себя отвернуться. Люба тем временем вышла из-за стола и, почти вплотную приблизившись к парню, с придыханием прошептала:

– Моя подруга на днях вернулась с Крыма и привезла бутылку настоящего массандровского портвейна. Одна я пить не умею, а ты почти выздоровел, так что стаканчик виноградного напитка тебе не повредит. Как думаешь?

– Выпить? – Савченко буквально пожирал женщину глазами. – Это мы завсегда с большим удовольствием. – Присутствие этой невероятно привлекательной женщины заставляло нести всякую бредятину, которой, возможно, до этого он никогда не говорил. Воистину, инстинкт размножения заставляет отключаться мозг.

– Ну, тогда прошу к столу, – Люба указала на ширму, за которой стояла кушетка.

Виктор послушно прошел в указанном направлении, Калинина тем временем подошла к двери и дважды провернула в замке ключ.