Пробный выстрел - Иоганн Аугуст Апель

— А какую оплошность он допустил? — с трепетом в сердце спросил Вильгельм. — Разве в таком колдовстве всегда замешан дьявол?

— Кто же еще? — удивился лесничий. — Я знаю, конечно, некоторые толкуют о скрытых природных силах и влиянии звезд. Ну, не хочу никого разубеждать, но только я уверен — это происки дьявола.

Вильгельм с трудом перевел дух.

— А не рассказывал Георг, из-за чего ему так досталось? — спросил он лесничего.

— Конечно, — ответил тот, — он даже дал показания в присутствии судебного исполнителя. Вместе с горным егерем они пошли незадолго до полуночи на перекресток дорог. Там они провели окровавленной шпагой круги обложили его крест-накрест черепами и костями. После этого горный егерь рассказал Георгу, что нужно было делать дальше. А именно — ровно в одиннадцать часов тот должен был начать отливать пули, и их должно было быть не больше и не меньше, чем шестьдесят три. Если будет на одну больше или меньше, когда пробьет двенадцать, то он пропал. Во время работы Георгу нужно было не говорить ни слова и не выходить за круг — что бы с ним ни произошло. При этом, однако, шестьдесят из изготовленных им пуль обязательно попадут в цель, а не больше трех — пролетят мимо. Георг и в самом деле начал отливать пули, но, как он рассказывал, перед ним предстали такие страшные и отвратительные видения, что он не выдержал, громко закричал и выскочил из круга, после чего без чувств упал на землю и пришел в себя лишь в Праге, возвращенный из беспамятства заботами врачей и молитвами священника.

— Может быть, этот Георг заключил договор с сатаной? — спросил Рудольф.

— Не хочу утверждать этого наверняка, — ответил лесничий, — потому что сказано в Писании: не судите, да не судимы будете. Однако это всегда тяжкий проступок, если человек пускается в такие дела, где силы зла могут легко овладеть им и погубить его тело и душу. Для почитающего господа охотника в этом нет необходимости. Ты же проверил это на себе, Вильгельм; хорошее ружье и хорошая выучка — и не нужны настоящему охотнику никакие заколдованные пули, чтобы попасть в цель. Ни за что не стал бы я стрелять такой пулей, потому что дьявол не зря зовется лукавым и когда-нибудь может направить такую пулю вместо моей цели в свою.

Лесничий пошел спать, оставив Вильгельма в мучительных раздумьях. Напрасно ворочался он на своем ложе, пытаясь уснуть. Сон бежал от него. Перед его внутренним взором появлялись, сменяя друг друга, старик с деревянной ногой, Георг, Кэтхен, главный егерь, требовавший произвести пробный выстрел. А разгоряченная фантазия Вильгельма объединяла эти фигуры в немыслимые сочетания. То перед ним появлялся неудачливый заклинатель духов, предостерегая его своим страшным окровавленным видом, то это жуткое видение превращалось в мертвенно-бледное лицо Кэтхен, а рядом стоял, сотрясаясь от дьявольского, глумливого смеха, старик с деревянной ногой. То он видел себя, изготовившегося для пробного выстрела, стоящего перед главным егерем. Вильгельм целился, стрелял и промахивался. Кэтхен падала без чувств. Отец Бертрам прогонял его. Тут появлялся инвалид и приносил ему новые пули — слишком поздно, на второй выстрел у него уже не было права.

Так прошла ночь. Как только начало светать, Вильгельм отправился в лес, и ноги сами привели его к тому месту, где он в свое время встретил одноногого. Свежий утренний воздух развеял мрачные видения минувшей ночи. «Глупец, — сказал он себе, — если ты не понимаешь чего-то таинственного, значит ли это, что данная тайна враждебна тебе? И разве так уж необычно то, что я ищу, неужели для этого нужна помощь духов? Человек усмиряет могучий инстинкт животного, почему же он не в состоянии управлять куском мертвого металла, который с его помощью получает движение и силу? Природа так богата явлениями, которых мы не понимаем. Что же, я должен поставить на карту свое счастье из-за какого-то предрассудка? Я не буду вызывать духов; но я хочу призвать и использовать природу и ее скрытые силы, даже если я не в силах разгадать ее тайны. Да, я отыщу этого старика с деревянной ногой. Ну, а если я его не найду — тогда я буду отважнее Георга. Его на этот шаг толкнула заносчивость, мной же руководит любовь и честь».

Однако хромого обнаружить нигде не удавалось, как старательно Вильгельм его ни искал. Никто не видел этого человека, во всяком случае не узнал его по тому описанию, которое он давал.

Следующий день также ушел на бесплодные поиски и закончился ничем.

«Пусть будет так! — решил про себя Вильгельм. — У меня остались считанные дни. Этой же ночью я пойду на перекресток лесных дорог. Там пустынно, никто не заметит меня за этим ночным занятием, и за круг я не выйду до тех пор, пока моя работа не будет завершена».

Уже начало темнеть, и Вильгельм собрал все необходимое: свинец, форму для литья пуль, уголь, чтобы иметь возможность после ужина незаметно уйти из дому. Он как раз хотел уже это сделать и пожелал старому лесничему спокойной ночи, когда тот схватил его за руку.

— Вильгельм, — сказал лесничий, — не знаю, но у меня как-то неспокойно на душе. Что-то щемит сердце — я боюсь этой ночи. Кто знает, что ждет меня? Сделай одолжение, останься эту ночь у меня! Тебе не надо пугаться, это я так, на всякий случай.

Кэтхен сразу же вызвалась побыть с отцом этой ночью и не хотела доверять заботу о нем никому другому, даже Вильгельму; но отец отклонил ее предложение.

— Ты можешь остаться как-нибудь в другой раз, — сказал он, — а сегодня у меня такое чувство, что мне будет спокойнее, если со мной будет Вильгельм.

Вильгельм охотно бы отказался, но Кэтхен так настоятельно и так трогательно просила его позаботиться о ее отце, что он решил остаться и отложить осуществление своего замысла до следующей ночи.

После полуночи папаша Бертрам успокоился и крепко заснул, так что на следующее утро он сам посмеивался над своими страхами. Он собирался пойти с Вильгельмом в лес, но тот все еще надеялся на встречу с таинственным незнакомцем и отговорил лесничего, ссылаясь на его здоровье. Инвалид так и не появился, и Вильгельм укрепился в решении пойти на перекресток лесных дорог.

Когда он вечером вернулся с охоты, ему навстречу радостно выбежала Кэтхен.

— Ты только отгадай, Вильгельм, — воскликнула она, — кого ты найдешь у нас! К тебе приехал гость, дорогой гость. Но я тебе на скажу кто, ты должен сам отгадать.

Вильгельм не был расположен заниматься отгадыванием, а еще меньше принимать гостей, потому что даже самый дорогой гость был для него сегодня ненужной помехой. Он недовольным тоном встретил радость Кэтхен и стал обдумывать предлог, чтобы повернуть обратно. Но тут дверь дома распахнулась, и луна осветила почтенного старика в егерском костюме.