Договор - Инди Видум

у убийцы сообщник — у меня не получилось бы спокойно проспать всю ночь. Но револьвер с собой я прихватил: если не испугаются вида, то всегда можно стукнуть увесистой рукояткой.

Пугать оказалось некого. В туалете я умылся и почистил зубы, разглядывая в зеркале не столько себя, сколько злополучную шишку, которая выделялась не так сильно, как болела. Воду из крана пить не стал, вспомнил, что поутру должны разносить чай. Но рот прополоскал несколько раз, чтобы убрать повышенную сухость.

Закончив в туалете все необходимые утренние дела, я вернулся в каюту, где с новыми силами принялся изучать оставшиеся чужие вещи. Поскольку голова теперь худо-бедно соотносила увиденное со знанием местной жизни, я сообразил, что и фляга, и коробка под бутерброды являлись вещицами артефактными. И если функцией коробки было всего лишь сохранение продуктов в том состоянии, в котором заложили, то во флягу можно было залить три вида напитков и выбирать нужный, всего лишь передвигая рычажок. Бывший владелец залил только две жидкости: воду и коньяк, но я ничуть не жалел, что вчера попробовал не то, на что первоначально рассчитывал. Сегодня же спиртное, каким бы качественным оно ни было, будет лишним. Так что я отпил лишь немного воды, удивляясь ее вкусу и прохладе.

Затем приступил к осмотру несессера. Он не только казался новым, но и был им. Похоже, бывший владелец утерял часть багажа и перед полетом спешно обзаводился новым имуществом: металлические предметы блестели, а мыло вообще не было распаковано. Расчесок было две, и одна явно предназначалась для усов. Помазок и зубная щетка тоже были новехонькими, как и опасная бритва. Очень острая — такой бритвой не только щетину можно сбривать, она пойдет и как оружие. Жестяная коробочка с зубным порошком ни разу не открывалась.

Все содержимое я выложил на стол, но второго дна в несессере не обнаружил, как и каких-либо подозрительных уплотнений. Он был именно тем, чем выглядел: новой вещью, впопыхах заполненной тем, что попалось под руку. Поди, еще и за счет денег, заплаченных за мое убийство. Потратил мои деньги, сволочь, на расческу для усов. Мог бы остаток своей жизни обойтись без ненужных приспособлений.

Пачку папирос я тоже вскрыл, но и там оказалось именно то, что было заявлено на этикетке: папиросы. Соответствие содержимого этикетке я проверить не мог, и не только потому, что зажигалки не было: убийца уронил на землю вместе с собой. Но и потому, что раньше Петя курением не баловался, не стоит начинать и сейчас. Пачка полетела в приоткрытое окно, я лишь удивился, что не сделал этого ночью.

Ни одна из оставшихся вещей не указывала на бывшего владельца, а значит, не несла для меня опасности, поэтому я вытряхнул все из моего саквояжа и принялся заполнять его правильно. Поместил на самое дно револьвер и чужие деньги, отложив несколько купюр в свое портмоне, прикрыл картонкой, сложил все остальное, кроме бумаг, среди которых нашлись: обратный билет на вечер этого дня, паспорт, копия экзаменационного листа и обязательство по уплате сбора на прохождение Лабиринта. Все остальные листы были результатами проверки на магию традиционными, так сказать, способами: когда приезжий маг с сертификатом на выявление дара обследовал за небольшую плату желающих. Петя с завидным постоянством желал, но ни разу не получил то, ради чего платил сбор.

Платил деньги отчима, других источников дохода у парня не было. Мог ли отчим таким образом решить вопрос с пасынком? По воспоминаниям Пети, отношения в семье были хорошими, а стоимость попытки пройти Лабиринт была куда ниже обнаруженной во вражеском саквояже суммы. Так что если отчим и заказал пасынка, то уж точно не из-за денег. В этом вопросе он был щедр, правда, и лишнего не давал.

Как бы еще понять, связано ли покушение с разбитыми реликвиями или нет? В воспоминаниях гимназиста ничего не позволяло пролить свет на этот вопрос. Стук в дверь отвлек от размышлений. Меня вычислили или пришли убивать? Внутри все сжалось от страха, но я постарался этого не показать и внешне спокойно сказал:

— Войдите.

В дверь торкнулись, но она не открылась: вернувшись из туалета, я ее опять запер. Пришлось вставать и открывать.

— Добренького утречка, сударь, — залебезил стюард. — Чаевничать будете?

Не вычислили и не пришли убивать — уже хорошо. Но нервы ни к черту. Того и гляди сорвусь.

— Буду.

— Один стаканчик или два?

Я вспомнил, что один стакан входит в стоимость билета, но одним я точно не напьюсь, а деньги у меня есть. И вообще, чаепитие успокаивает. Меньше, конечно, чем коньяк. Но напиваться с утра — прямая дорога на тот свет.

— Два. Один сейчас, второй чуть позже.

Я сгреб бумаги со стола, порадовавшись, что остальное убрал раньше.

— Чай с сахаром? Сливками? Или, может, лимоном? — оживился стюард

— С сахаром и лимоном.

— Доплата гривенник1, — сообщил он. — За вторую чашку будет пятиалтынный2.

Я отсчитал сразу тридцать копеек, решив, что при таких ценах и пятак — хорошие чаевые, и спросил:

— Что за шум ночью в коридоре был?

— Шум? — удивился он и выставил на стол стакан в серебряном подстаканнике, после чего щипчиками ловко забросил в чай сахар и тонюсенький ломтик лимона. — Не было никакого шума. Приснилось вам, сударь. У нас этот рейс на редкость спокойный: ни скандалов, ни драк. Благодать-с. К чаю чего посущественней желаете?

Я покрутил головой. Вряд ли продукты здесь хранились в артефактных холодильниках — заполучить кишечное расстройство проще простого. Маменька мне при отлете твердила, чтобы ни в коем случае в дирижабле ничего не ел — лучше по прилете зайти в трактир при причале. Мол, там проверенное заведение. Маменька… Да уж.

— Не желаю. Вы мне только второй стакан не забудьте принести.

— Как можно, сударь, — оскорбился стюард. — Остальные каюты обойду — и к вам вернусь.

Он наклонил голову, имитируя поклон, и покинул каюту, не забыв прикрыть за собой дверь.

Звуки из коридора все равно доносились, так что я услышал, как стюард постучал в пятнадцатую каюту — ответа не дождался, постучал в шестнадцатую с таким же результатом и пошел дальше. Похоже, исчезновение одного пассажира пока не заметили. Меня это беспокоило только в части наличия у убийцы сообщников. Это было достаточно маловероятно, но сбрасывать со счетов не стоило, как и то, что кто-то меня может встречать с желанием доделать проваленную