Световой человек в иранском суфизме - Корбен Анри

Эти предварительные замечания намечают путь, по которому должно устремиться данное исследование. Мы попытаемся установить идентичность этого Лика, под какими бы различными именами он ни появлялся, ибо само это многоразличие удерживает нас в контексте религиозных ориентаций, представляющих собой единый тип личного посвящения, итогом которого является встреча со световым Вожатым. Духовная вселенная Ирана, как доисламского, так и исламского, приобретает в этом смысле особое значение. Во всех своих последовательных явлениях (зороастрийство и манихейство, герметика и суфизм) этот Лик указывает нам одно и то же направление: свет с Севера как порог Инобытия, чертоги крайнего Севера как потаённые обиталища, источающие свой собственный Свет. Мистический Восток, Первовосток — это небесный полюс, точка ориентации духовного восхождения, устремлённого к пламенеющим дворцам имматериальной материальности существ, застывших в своей вечной отрешённости. Эта область не обозначена на картах: это рай Йимы, Земля света, Terra lucida, небесная Земля Хиркалайи. Подступы к ним озарены сиянием visio smaragdina, отблеском зелёного света, характерным для определённого разряда визионёрского восприятия у Наджма Кобра и его школы. Видение этих областей может предшествовать видениям «тьмы на подступах к полюсу», но может и следовать за ними; в таком случае их позволительно считать последним испытанием в ходе личного посвящения. Сообразно с той или иной последовательностью, тема зелёного света предваряет тему «Чёрного света» или истекает из неё, как это будет показано далее при разборе учений двух великих иранских суфиев. Но поскольку эта последняя тема столь же показательна, сколь и неисчерпаема, мы наметим лишь её основные положения, подробный разбор которых потребовал бы отдельного исследования.

Переход от «Чёрного света», от «Светоносной ночи» к вспышке изумрудного озарения означает у Семнани завершение роста тонкого организма, «тела воскресения», скрытого в явном физическом теле. В этот момент раскрывается взаимосвязь между опытом цвето-световых явлений и «физиологией светового человека»: семь тонких органов (латифа) в теле светового человека суть не что иное, как Обиталища семи великих пророков. Таким образом, духовный рост светового человека служит личностным повторением пророческих циклов. Тема этого роста, то-есть освобождения светового человека, прослеживается и в некоторых образцах иранской живописи (от живописи манихейской до персидской миниатюры). В конечном счёте, физиология светового человека, духовный рост которого сопровождается цвето-световыми феноменами, имеющими определённое мистическое значение, созвучна с общим учением о цветовых соотношениях и личном цветовом опыте. Кратко останавливаясь на этом опыте в конце данного исследования, мы хотели бы подчеркнуть, что он — не единственное свидетельство внутреннего родства гения Гёте с гением иранской культуры.

Глава II СВЕТОВОЙ ЧЕЛОВЕК И ЕГО ВОЖАТЫЙ

...Потому что Ты со мною...

во все дни жизни моей.

Псалом 22:4,6.

1. Герметическая идея Совершенной Природы

Понятием «синкретизм» нередко злоупотребляют. Чаще всего этим словом пользуются в качестве аргумента, препятствующего смелым попыткам перенесения в настоящее тех доктрин, которые принято считать достоянием «безвозвратно минувшего прошлого». Но здесь не помешало бы вспомнить, что нет понятия более зыбкого, чем «прошлое»; фактически оно зависит от произвольных установок, которые сами по себе тоже могут устареть, сменившись другими, возвращающими это прошлое будущему. Такова, в двух словах, вся многовековая история гностики. Предпринятая Сохраварди в XII веке проповедь «восточной теософии» (хикмат аль-Ишрак) не избежала подобных оценок, столь же предвзятых, сколь и незаслуженных, со стороны тех, чьи представления о ней были беглыми и поверхностными. Фактически в этой теософии, как и во всякой другой попытке личностной систематизации, можно обнаружить совокупность различных элементов: они относятся к герметизму, зороастрийству, неоплатонизму и мусульманскому суфизму. Но построение из этих материалов новой структуры определяется наличием некой внутренней интуиции, столь же самобытной, сколь и неизменной. Эта внутренняя интуиция выражается в известном числе Ликов; наиболее примечателен среди них герметический лик Совершенной Природы (аль-тиба’ аль-тамм). Немаловажная деталь: именно благодаря герметической традиции арабского языка мы можем установить соответствующий контекст данного понятия. Эта традиция подсказывает нам, что Совершенная Природа есть небесный паредр, световой Вожатый мудреца. Чтобы понять роль и обличье этого Вожатого, нужно вообразить себе соответствующую антропологическую систему, в центре которой находится световой человек, узник Тьмы, пытающийся вырваться из неё. Любая система идей, любой непосредственный опыт, сердцевиной которых он является, основаны стало быть, на этом понятии светового человека и пережитой им космической мистерии. Только так можно понять, каким образом складывается двоица диалогического единства, чета светового человека и его Вожатого, о которой свидетельствует герметическая традиция арабского языка вплоть до Сохраварди.

Присутствие идеи «светового человека» прослеживается и в суфизме Наджма Кобра, о чём говорят такие арабские выражения, как шаха мин нур и шахс нурани, являющиеся эквивалентами греческого термина . Термин этот фигурирует в герметических документах, дошедших до нас благодаря Зосиме Панополийскому (III в.), знаменитому алхимику, в учении которого реальные химические операции рассматриваются как архетипы или символы незримых процессов, духовных трансмутаций[5] . Это учение опирается в равной мере как на христианский гностицизм, представленный «Книгами иудеев», так и герметизирующий платонизм с его «Священными книгами Гермеса». Эти сочинения роднит между собой некая антропология, нижеследующим образом проистекающая из идеи светового человека: есть земной Адам, человек внешний и плотский ( ), находящийся в подчинении у Элементов, зависящий от планетарных влияний и от Судьбы; в четырёх буквах, составляющих его имя, «зашифрованы» четыре стороны земного горизонта[6] . И есть человек световой ( ), человек сокровенный и духовный; это полюс, противоположный человеку телесному, phos. Здесь налицо омонимия, утверждающая в самом языке существование светового человека: — свет и — человек, индивид как таковой (духовный герой, соответствующий в этом смысле персидскому джаван марду. Адам — прообраз плотских людей; Phos (чьё личное собственное имя было известно лишь загадочному Никотею) — архетип не человеческого рода вообще, а людей света: .

Phos, безгрешный и безмятежный, обитал в Раю ещё до начала времён; архонты хитростью уговорили его облечься телесным Адамом. Этого Адама, как явствует из толкований Зосимы, эллины именовали Эпиметеем; его брат, Прометей — Phos посоветовал ему не принимать даров Зевса, то-есть уз, подчиняющих его Судьбе, силам мира сего. Прометей есть человек, ориентированный в сторону востока и света, поскольку он следует за своим световым вожатым. И не в силах внять ему те, кто наделён только телесным слухом, ибо они зависят от власти Судьбы и наущений толпы; к уговорам и советам светового человека прислушиваются лишь обладатели слуха духовного, под которым разумеются световые чувства и органы. Таким образом, мы уже здесь можем усмотреть намёк на духовную физиологию человека и его тонкие органы.