Избранница герцога - Элоиза Джеймс

— Я чувствую какое-то восхитительное тепло, — произнесла Элинор, с удовольствием вдыхая влажный воздух, поднимавшийся снизу. — Как это прекрасно! Смотрите, это похоже на пурпурное море.

Внизу, виднелся огромный квадратный бассейн, заставленный большими пуфами по краям. Все пространство воды, до последнего дюйма, было выстлано свежими фиалками. Смешиваясь с теплой водой, они издавали замечательный аромат.

— Я слышал, что Элайджа планирует здесь приватную вечеринку для самых близких друзей, — произнес Вильерс у нее за спиной.

— Элайджа? — переспросила она, обернувшись.

— Герцог Бомон.

— Ах да, разумеется.

— Впрочем, я так и предполагал, что вы не удосужились выучить его имя. Он ведь женат уже несколько лет и не отмечается на ярмарке женихов, — усмехнулся Вильерс.

Элинор бросила на него негодующий взгляд:

— Я не удосужилась затвердить и ваше имя.

— О, это уже совсем напрасная беспечность. Вы нацелены на герцогов, и вас даже не интересует их родословная? Я ожидал от вас большего интереса к моей особе, леди Элинор. И большей практичности. Вы ведь не дебютантка в свете.

«Может быть, он уже зачислил меня в старые девы, как это сделала моя сестра Энн?» — подумала Элинор.

— Мне всего двадцать два, — произнесла она. — Исполнится двадцать три через месяц.

— И до сих пор вы относитесь с такой небрежностью к своему выбору и судьбе?

Она пошла вперед, придерживая пышные юбки, склонилась над водой и схватила несколько фиалок.

Вильерс последовал за ней.

— Знаете, что я вам скажу, леди Элинор? Вы вовсе не стремитесь замуж, вам никто не нужен, в том числе и герцог. Не так ли, леди Элинор?

— Вовсе не так. С чего вы взяли? — спросила она, пряча лицо в фиалки.

— Почему вы не желаете выходить замуж, леди Элинор?

Она поспешно огляделась, как будто их мог кто-то подслушать. Вильерс поднялся на последнюю ступеньку и встал рядом с ней.

— Возможно, вы уже связаны с кем-то прочными узами? — спросил он.

— Нет, совсем напротив.

— Напротив? — Он нахмурил бровь. — Может быть, были связаны? Смею ли я думать, что вы объявили о своем желании выйти за герцога лишь потому, что заранее просчитали низкие шансы на такой брак?

— Вы угадали.

— И все же вы готовы рассмотреть мое возможное предложение? В конце концов, вы не пожелали отвернуться от меня даже после моих шокирующих признаний.

Она нарочно выронила один из цветков и нагнулась за ним, чтобы не встречаться взглядом с герцогом.

— Выйти непременно за герцога. Это была просто глупая выходка, — произнесла она.

— Этим вы хотели отпугнуть других конкурентов, которых могло бы оказаться немало? Вы так высоко подняли планку, чтобы вас все оставили в покое? Я все понял.

— Что — все?

— Как вы сами отметили, я уже не молод и научился немного читать в чужих сердцах и угадывать чужие желания.

— О, — сказала Элинор, которая была в полном смятении оттого направления, которое принял их разговор. Она желала бы уточнить, что он имеет в виду. — Вы сказали, что угадали мои желания?

— Вам не следует сдаваться, леди Элинор, вы не должны пускать под откос свою жизнь только из-за того, что любили когда-то.

— Любила? С чего вы взяли?

— Вы сами совсем недавно признались мне в этом.

— Вы не так меня поняли.

Его глаза, прикрытые тяжелыми веками, казались такими безразличными, его тон был таким небрежным во время их беседы, таким равнодушным... А он оказался таким проницательным.

— Я не цепляюсь за условности, леди Элинор, — произнес он. — Меня не волнуют предрассудки.

Элинор знала, что рано или поздно он спросит, девственница ли она.

— Вы не придерживаетесь условностей. Что ж, это ясно. Об этом свидетельствует ваше многочисленное потомство, — заявила она.

Он лукаво изогнул уголок твердо очерченных губ и был весьма привлекателен в этот момент.

— Вы будете, возможно, удивлены... Мужчины совершают столько глупостей в своей жизни, но не позволят и десятой части того, чем наслаждаются сами, своей избраннице.

Это было правдой. Гидеон — единственный мужчина в ее жизни — был чрезвычайно придирчив ко всему, что касалось ее добродетели. Как истинный пуританин, он считал, что его честь зависит от ее верности.

Вильерс осторожно коснулся ее подбородка и приподнял его, чтобы заглянуть ей в глаза.

— Если вы окажетесь добры к моим детям и займетесь их воспитанием и покровительством в свете, который станет завидовать и будет считать их недостойными тех угодий, которые я намерен выделить им, я готов закрыть глаза на вашу личную жизнь.

— Вы хотите сказать... — начала было Элинор.

— Хочу сказать, что вам придется вытерпеть меня лишь на тот срок, который потребуется, чтобы дать мне еще и законного наследника.

— На самом деле я согласна иметь детей, — потупив взгляд, произнесла Элинор.

Она сказала правду. И при всей толерантности герцога она не собиралась уклоняться от выполнения супружеского обета, если даст его однажды. Гидеон не проявляет к ней ни малейшего интереса. Все эти три года даже не смотрит на нее, когда они случайно встречаются в свете.

Если она принесет супружеский обет у алтаря, она не нарушит его. Тогда те клятвы, которыми они с Гидеоном обменялись наедине, утратят свое значение.

Вильерс между тем снова улыбнулся краешком рта:

Я доволен вашим ответом.

— Довольны?

Он кивнул:

— Как герцог, я нуждаюсь в законном наследнике, хотя не очень хочу иметь еще детей.

— У вас, их и так достаточно, — заметила Элинор.

— По вине собственной небрежности.

— Собственной глупости, — уточнила Элинор.

— И это тоже, — благосклонно согласился Вильерс. — Я буду рад жить с леди, на которую не действует мое обаяние, но которая готова подарить мне законного наследника. Я предоставлю вам свободу, однако потребую соблюдения приличий.

Безусловно, это была самая шокирующая из всех бесед, которые она вела когда-либо. Ее мать увяла бы уже в самом начале.

— Разумеется, свою свободу вы также не намерены ограничивать, — смело предположила она.

— Вы опасаетесь появления новых нахлебников для нашего общего герцогского дома? Можете быть спокойны, я воздержусь от этого. Есть много способов предотвратить зачатие.

Элинор кивнула, ей это было известно.

Он прищурился.

— Вы очень интересная юная леди, Элинор, — произнес он с усмешкой.

— Ответьте, почему вдруг вы решили признать ваших детей? — спросила Элинор.

— Я чуть не умер в прошлом году от раны, полученной на дуэли. — Его голос звучал вяло и безразлично. — Это была дуэль за честь леди, с которой я был помолвлен.