После. Книга II: О воинстве немертвых - Конъюнктурщик

На каменных скамейках сидели трое. Стратоник, Протелеон в белых мантиях, и Альтиор в белой льняной тоге с золотым узором по краю. В этом зелёном уголке они ждали молча, каждый думая о своём.

Шум листвы сопроводил появление Альтиора в черной тоге и мага, также в белой мантии.

— Приветствую тебя, Исеп, — сказал Стратоник, обращаясь к магу.

— Приветствую тебя, префект Стратоник, — ответил маг, и представил рыцаря, — Представляю тебе Альтигена, префекта конгрегации по делам рыцарства в Черном ордене. А это, — и маг простер руку к остальным вставшим, — Протелеон, верховный маг Белого города, и Альтиор, император Белого города и начальник всех белых рыцарей.

— Приветствую вас, Альтиген, рад видеть в нашем городе, — сказал Стратоник, слегка поклонившись.

— Приветствую, — сказал Протелеон, слегка сощурив глаза.

— Добро пожаловать, — слегка улыбнулся Альтиор.

— Приветствую всех, — произнес Альтиген, величаво подняв руку с открытой ладонью.

И все уселись на скамейки, расположенные по краю каменной площадки, где уже пробивался меж плит мелкий кустарник. Услаждала взор свежесть листвы, веяло умиротворением.

Собравшиеся внимательно стали вглядываться друг в друга.

Засуетились слуги, внесли небольшой столик, поставили блюда с фруктами и сыром, кубки, налили вина, а позже Исеп хлопнул в ладоши, и все исчезли.

Теперь Альтиген видел своих оппонентов.

Префект города сидел ровно и своими почти синими глазами смотрел прямо. Его рубленные топором черты зрелого лица выражали спокойную честность и порядочность, густая борода украшала их. Черные брови вырывались из этой седеющей светлой головы, даже магия не могла остановить время, и под здоровьем сохранившейся молодости пробивались медленно черты старения.

Правее сидел более расслабленно молодой Альтиор, улыбаясь своими искрящимися карими глазами. Коротко остриженные каштановые волосы, выбритое лицо. Ровные черты воина, волевой подбородок, прямоугольная челюсть, на щеках только прорезаются вертикальные морщины. Сколько скрывалось силы за этой простотой, Альтиген желал узнать, раскусить…

А дальше, у края площадки сидел, глядя в никуда, Протелеон. С его властного точенного лика старца ниспадала белоснежная борода, нос был орлиный, из глаз лился тающий холод, покрасневшие, они больше не испускали ледяного взора. Но Альтиген не знал, был ли Протелеон так стар внутри, как снаружи. Магия очень глубоко меняет жизнь.

— Черная тога для траура? — нагло спросил Альтиор.

— Жизнь черного рыцаря и есть траур, — ответил, грустно ухмыльнувшись, Альтиген.

— Скажите, а вы мертвый или живой? — снова сострил Альтиор.

— Мертвый, мертвый, голубчик, не беспокойтесь, — неестественно мягко ответил Альтиген, но ухмылка его поблёкла.

— Альтиор, — строго произнес Протелеон.

Тогда Альтиор выпрямился и накинул более серьёзное выражение лица, ему происходящее не было в радость и потому он пытался развлечься, как мог. Настолько сильно он не уважал черного рыцаря.

— Надо думать, — деловито начал Альтиген, чуть подавшись вперед и сцепив пальцы, — мы собрались здесь, не как представители двух городов, но как серьёзные самодостаточные люди. Я полагаю, у каждого из нас тут есть свои интересы, без относительно того, какие действительно могущественные силы мы представляем. Так что, я надеюсь, что вижу здесь своих будущих союзников.

Недолгое молчание.

Альтиген смотрит на Альтиора, взгляд которого становится жестким.

— Мои интересы от интересов города не отделимы, — ровно и четко отчеканил император.

— Твои интересы за пределами города, — Стратоник твердо посмотрел на Альтиора.

— Я… — медленно и осторожно, начал отвечать рыцарь, — уважаю ваше стремление отстаивать ваш город. Но, надо понимать, что… и вы как граждане составляете этот самый город. Ваш интерес, это и есть интерес города. Понимаете меня?

— Нет, — ответил Альтиор, не выражая взглядом и капли непонимания.

— Хороший город это тот, в котором горожане друзья, — упомянул Стратоник, — я понимаю, о чем вы говорите.

— Да, — Альтиген благодарно посмотрел на Стратоника, — и я хочу сказать, город процветает тогда, когда процветают его горожане.

— Что же вы понимаете под процветанием? — спросил Протелеон, в его хриплом голосе ощущалась надвигающая дряхлость.

Немного сменив позу, расправив плечи и глубоко вдохнув, Альтиген улыбнулся.

— Разумеется, каждый сам понимает для себя процветание, — рыцарь глянул в сторону, слегка вскинув брови, — но все мы, если не лукавить, хотим обладать тем, до чего можно дотронуться, что очевидно для всех людей… Для людей нашего уровня это уже не золото, этим очевидным для нас является, конечно, магия и всё, что хранит её.

— Магия есть жизнь, — задумчиво произнес Стратоник.

— Да, и мы не должны отказывать себе в том, чтобы жить по-настоящему, — добавил Альтиген, внутренне удивившись такой своей легковесной фразе.

— Так значит, — протяжно спрашивал Протелеон, шевеля длинной бородой, — процветание заключено в накоплении магических носителей?

— Да, пожалуй, что так.

— В чем смысл вам делиться такими богатствами, — снова заговорил Альтиор, — вы же сидите на них. Разве ваши горы не усеяны магией?

— Магия, к сожалению, не единственное, из чего состоит жизнь обычных людей, которых на севере все ещё очень много. Поэтому, мы хотели бы сотрудничать. Мы вам руду, а вы нам золото, — Альтиген ещё не знал, услышали ли они его, но ему нравилась хотя бы его собственная речь, и это уже было хорошо.

— Сэр Альтиген, что вы готовы нам предложить? — спросил Стратоник.

— Назовите цену, по которой вы завозите руду из Золотого трона, и я сделаю дешевле.

Стратоник довольно улыбнулся, Альтиген улыбнулся ему о ответ.

Два хлопка в ладоши. Вошли слуги. Исеп внимательно наблюдал, как разливается вино по кубкам, затем вновь все исчезли.

— Господа, — обратился Исеп ко всем, — выпьем за нашу встречу.

— За встречу, — коротко подтвердил Стратоник.

Все пятеро опустошили кубки, слуги стали разливать вновь.

Стратоник взял с блюда виноградную гроздь и стал медленно уплетать её, Альтиор же ни к чему не притрагивался, а только разглядывал Альтигена.

— Белый город, — заговорил вновь император, — будущая столица мира и не может зависеть от кого-либо.

— Да, — отвечал рыцарь, — Не доверяй никому и научись