Мировая война (краткий очерк). К 25-летию объявления войны (1914-1939) - Антон Керсновский

Будем это помнить.

Переходя к войне на море, попробуем охарактеризовать роль Русского флота одной фразой.

Вот она: Русский флот был мозгом всех союзных флотов. Единственный, имевший свежий боевой опыт, он располагал исключительной ценности кадрами специалистов во всех отраслях. Эти специалисты учили союзников постановке минных заграждений, их тралению, связи, разведке, радиопеленгации. Располагая в продолжение всей войны секретным «кодом» германского флота, мы всю войну осведомляли наших союзников о малейших намерениях неприятеля.

Блестящие возможности возрожденного после дальневосточной катастрофы флота не были, однако, использованы в полном объеме.

Судовой состав до конца войны не отвечал тактическим заданиям. Балтийский флот, имевший основной задачей оборону побережья, не располагал ни одним кораблем береговой обороны. Черноморский, главной задачей которого было непрестанное и интенсивное крейсерство (перерыв морских сообщений неприятеля), можно сказать, не имел в своем составе крейсеров.

А главное — система управления морскими силами с берега — и береговыми людьми — была глубоко порочной. Третий раз за 60 лет (Севастополь, Порт-Артур) это привело к полной разрухе.

Располагая немногочисленными, но превосходными кораблями новейшей постройки, зная всегда заранее силы и намерения противника, наш Балтийский флот мог и должен был прославить Андреевский флаг блестящими делами. Все разбивалось о трусливую бюрократию ставки. Страшась потерять «дорогостоящие» корабли, Ставка добилась того, что потеряла весь флот, угасив дух его команд и создав на нем почву, слишком благоприятствовавшую революционному брожению.

Вот главные выводы этой небывалой по размерам и последствиям войны:

1. Русскую кровь — только за русские интересы.

2. Не связывать себя никакими письменными обязательствами с державами, в данную минуту находящимися на нашей стороне. Иметь все время свободные руки. Вести войну, пока это отвечает нашим интересам, немедленно выйти из войны, коль скоро нами начинают злоупотреблять и на русскую кровь смотреть, как на удобрение. Все время пользоваться этим несравненным орудием дипломатического давления. То, что в частной жизни справедливо клеймится, как шантаж и вымогательство — в дипломатии именуется искусством.

3. Между Верховным и вверенными ему армиями не должно быть парализующего средостения, «фронтов». Один мозг — одна воля.

4. Бить всегда в слабое место противника, а не в сильное: помнит бесчисленные могилы Нарочи и Ковеля!

5. Не командовать флотом с берега.

6. Помнить о существовании внутреннего врага. Сегодня — с царскими портретами, завтра — с красными флагами.

7. Война — слишком серьезное и слишком ответственное дело, чтобы хоть одну ее отрасль, даже побочную, поручать дилетантам. Только правительство, только правительственные органы. Никаких общественных организаций, даже благотворительных — ни на фронте, ни в прифронтовой полосе, ни в тылу. Все выборные учреждения — народное представительство и местные самоуправления (земства) должны прекратить всякую деятельность с первого дня мобилизации по день ратификации правительством мирного договора.

8. Ум без воли — тлен и гибель. Нерешительность и колебания — залог поражения. Первое дело — характер, а знание — лишь второе дело. Волевой неуч научится побеждать. Старый данцигский гусар — герой Горлицы и Бухареста — начал с Гумбиненского разгрома. Из этих людей выходить толк. А ученая тряпка — всю жизнь останется тряпкой. При поражении падет духом (Самсонов, Клюев), а победу упустит и не использует (Алексеев). И чем ученее — стало быть, с мирного времени авторитетнее — тем хуже.

Таковы эти выводы, великой кровью начертанные, великими страданьями осмысленные.