Человеческий фактор - Василий Головачев

– Как прикажете, – вежливо ответил француз. – С главой агентства я не в приятельских отношениях, однако смогу доказать необходимость участия в такой экспедиции.

– В таком случае решение принято. Будем настаивать на железной необходимости посыла спейсера в ядро во всех инстанциях, начиная с ФАК, Комкона и кончая Комбезом и СОН. Иван, твоё мнение насчёт посыла?

– Нужны как минимум два корабля, – после недолгой паузы сказал Грымов. – Как раз наши машины и сгодятся для похода – «Грозный» и «Непобедимый». А «Викрамадитью» направим в Омегу. Если только… – Он замолчал.

– Что? – поинтересовался Воеводин, не дождавшись продолжения.

– Если только нам не помешают агенты Вируса.

– Значит, надо усилить режим секретности.

– Мы и так стоим «на ушах». – Грымов имел в виду императив максимальной формы тревоги. – Нам бы побыстрей выяснить, кто резидент…

– Это должна быть крупная и самостоятельная фигура, – заметила Ярослава. – Имеющая доступ к ресурсам если и не всего человечества, то мощного государства.

– Председатель СОН? – предположила Ани Санта.

– Не обязательно, председатель – слишком заметен, ему трудно скрыть свои приоритеты и цели. Резидентом должен быть чиновник масштаба президента или премьера, в крайнем случае – должностное лицо, имеющее доступ к секретам силовых структур. – Ярослава подумала. – Кстати, Ани, вы вполне могли бы определить кандидатуры в резиденты, при первом же заседании Комитета безопасности.

– Как вы себе это представляете? – озадачилась бразильянка.

– У нас появилась аппаратура, способная оценивать поступки и действия людей, – подсказал Грымов.

– «Эол», – добавила Ярослава. – По репликам человека и его поведению можно понять, лжёт он или нет, есть у него «двойное дно» или нет. Читать мысли «эол» не умеет, тем более что существует защита от мыслепрослушки – «вшинники», но прецеденты позитивного использования системы были.

– Руслан Горюнов, – улыбнулся Грымов.

– Мой муж, – кивнула Ярослава.

– Я попробую, – согласилась секретарь Комбеза.

– Получается, что необходимо запустить две экспедиции одновременно, – сказал задумчиво Шапиро, – в Омегу и в ядро.

– Почему это вас смущает? – мягко спросил Бодха.

– В Омеге я уже был… а вот в ядре Галактики… м-да… хотелось бы посмотреть на это чудо вблизи. Кстати, Люсьен, ваши… гм, работодатели из Комиссии – что за существа? Биологическая форма жизни, из плоти и крови, кристаллическая, полевая?

Леблан нерешительно посмотрел на Воеводина. Тот в свою очередь посмотрел на него с любопытством.

– Действительно, мсье Леблан, вы ведь нам этого не рассказывали. Всем интересно, с кем придётся иметь дело в ядре.

– Вы не поверите, – сморщился француз, – я не знаю. Могу только с большей или меньшей степенью вероятности утверждать, что я контактировал с небиологической формой жизни. Это не «пылевики», известные нам после атаки на них Вируса, и не «живые математические формулы» Орилоуха, мои информаторы принадлежат к одной из разновидностей полевой формы, но как она выражена и реализована, я и в самом деле не имею представления. Зато знаю, что цивилизации Кольца разные, среди них есть и биологические формы жизни, и кристаллические, и плазменные, и какие-то другие, хотя оценить их мне не под силу, по образованию я не ксенолог, не ксеноисторик и не физик, я филолог. Был бы жив Хасим Хасид, он рассказал бы больше, так как его ранг был выше моего.

– Хасима жаль, – погрустнел Грымов. – Удачно парень маскировался под турецкого отморозка. Нам таких агентов будет не хватать.

– Намного наши представления о формах космического разума отличаются от реального воплощения? – жадно спросил Шапиро.

– Что вы имеете в виду? – не понял его Леблан.

– Ещё в двадцать первом веке мечтающие о встречах с внеземным разумом разработали таблицу предполагаемых видов инопланетян в соответствии с их поведением. Об этом была написана гора повестей и романов. Считалось, что мы можем встретиться с дружелюбными существами типа «маленький пушистик» Бима Пайпера, с иммигрантами, маскирующимися под людей, с паразитами, откладывающими личинки в тела людей, достаточно вспомнить старый как сама история фильм «Чужой», с убийцами типа «хищник» из одноимённого фильма, с тайными агентами и завоевателями. Тогда это были предположения, основанные на чисто обывательской психологии, но теперь-то мы можем оценить справедливость предсказаний?

– Я вас понял. Конечно, лично мне не приходилось встречаться с кем-либо из агентов МККЗ физически. Они внедряются в тела людей точно так же, как паразиты, разве что с благими намерениями. Но из тех же бесед с моим «наездником» я сделал вывод, что в Кольце встречаются разные формы разума, в том числе на биологической основе, но основная масса цивилизаций ядра – а всего их не меньше тысячи – представляет собой небиологические конфигурации.

– Понятно почему, – сказал Бодха. – Уровень излучений в ядре Галактики плюс мощная гравитация массивных звёзд не дают возможности развиться биохимическим существам.

– Это второстепенная причина малого числа биоцивилизаций, основная же – эти цивилизации похоронены на кладбище собственных ошибок.

– Войны? – прищурился Грымов.

– Как правило – агрессивное уничтожение природы, фатальное загрязнение экологической среды, к чему склонны и мы, люди, и опасные эксперименты, моровые болезни, войны. Существа полевых форм более устойчивы к социальной разбалансированности. Да они и не поддерживают стадию социального разделения либо объединения.

– Значит, полевые разумники не агрессивны? – спросил Шапиро.

– Скажем так – не агрессивны, но достаточно равнодушны. Полевые формы тоже неодинаковы по отношению к миру и друг другу. Среди них есть как «Белые» цивилизации, выполняющие все правила галактического общежития, так и «Серые», и «Чёрные».

– Ну, «Чёрные» – понятно, носители Зла в нашем понимании, а «Серые»?

– Это те, что считают себя вправе не выполнять два-три общих правила. К примеру, развитая цивилизация не имеет права применять карательные меры к представителям более слабых цивилизаций, но «Серые» легко переступают через этот закон. Или в Кольце запрещается использовать голографический камуфляж и обман, но некоторые члены Кольца нарушают и этот пункт Галактической Хартии.

– «Чёрные» вообще не выполняют правил?

– Они признают только право сильного.

– А ваши работодатели встречались с ними?

– Неоднократно.

– Можете привести пример?

– Стоп! – сказал Воеводин, прерывая Шапиро, посмотрел на Леблана. – Мсье Леблан, я сведу вас с нашими экспертами в области ксенологии. Ваши воспоминания могут дать толчок полезным практикам.

– Расскажу всё, что знаю.

– И последнее, судари и сударыни. Поскольку противостояние с Вирусом продолжается, а угроза возрастает день ото дня, мы переходим на императив «изолятор».

– Вся контрразведка? – уточнила Ани Санта.

– Подразделение «Сокол», – качнул головой Воеводин.

Глава 2

Скрытая угроза

Сознание прояснилось, и Руслан вспомнил, кто он есть и где находится.

«Ра» стартовал с базы «Сокол-14» на Нереиде, спутнике Нептуна, в режиме «инкогнито» и не стал ломиться через пространство Солнечной системы к её границам шпугом[7]. Он сразу нырнул в «суперструну», рассчитанную Клиффордом, инком корабля, и вышел из неё в семидесяти пяти тысячах световых лет от центра Галактики, в так называемом Кольце Единорога.

Кольцо было открыто ещё в начале двадцать первого века, и оно оказалось частью Млечного Пути, диаметр которого из-за этого вырос со ста тысяч световых лет, как считалось раньше, до ста пятидесяти тысяч. Его структура походила на расходящиеся по воде круги от брошенного камня, то есть по сути – волны, вершины которых совпадали с местоположением спиральных рукавов Галактики. Предполагалось, что эта волновая структура порождена столкновением Млечного Пути с карликовой галактикой в достопамятные времена. Но потом появились новые данные о волнах, и учёные сделали вывод, что они – следствие сгущений тёмной материи.

Впрочем, экипаж «Ра» не заморочивался в попытках объяснить причины возникновения Кольца Единорога, он просто больше часа любовался им и ещё больше – всей гигантской звёздной системой, домом человечества и тысяч цивилизаций, его населявших. Картина была феерическая: лохматая, многорукавная, грандиозная, звёздная спираль, изумительно совершенная, гармоничная, живая, горела под космолётом ослепительно-ярко, и даже равнодушный к проявлению человеческих чувств Веласкес (Ярослава настояла, чтобы витс[8] полетел с Русланом) потратил какое-то время на созерцание Млечного Пути, ответив на вопрос драйвер-секунды Славы Терёшина «что он чувствует»? – с оттенком удивления: