Государева дорога - Вадим Каплин

Поликарп Григорьевич и Анисья Диевна работали в Печоро-Илычском заповеднике, а сейчас на пенсии. Многим из тех, кто интересуется природой нашего северного края, заповедник известен. Важнейшими задачами коллектива были сохранение нетронутой природы таежного края и научно-исследовательские работы по изучению животного и растительного мира. За прошедшие годы им проведена большая работа в различных сферах деятельности. В Печоро-Илычском создали лосиную ферму. До этого нигде в мире таких ферм не существовало. Дивились местные жители, когда длинноногих темно-бурых сохатых запрягали в сани и ехали на них в лес. А от лосих получали очень жирное лосиное молоко, обладающее целебными свойствами. Много и других новшеств осуществили ученые специалисты. А помогали им в этом все работники. Были завезены и выпущены на лесные речки бобры, которые исчезли в начале прошлого века. Этих ценных пушных зверей развелось много. Удалось восстановить и увеличить запасы уральского соболя, который, кроме как здесь, в Европе не встречается. От скрещивания куницы с соболем получили нового зверька – кидуса.

В лесах края обитают медведи и рыси, росомахи, лоси, белки, хори и горностаи, норки, зайцы-беляки и другие. Леса здесь дремучие: мрачноватые ельники, сосновые боры, есть березы и осины, пихты и лиственницы, встречаются кедры. В лесах много ягод: черники, малины, брусники, морошки, клюквы.

«В заповеднике немало замечательных служителей природы, берегущих ее богатства. Есть даже династии. Среди них династия Лызловых», – пишет в очерке директор заповедника К.О. Мегалинский. Основатель династии – Дий Андреевич – отец Анисьи Диевны. Он работал в заповеднике с 1936 года. Дий Андреевич был удивительно доброжелательным человеком, прекрасным наблюдателем, любил реку, тайгу, помогал сотрудникам на полевых работах.

– Папа на трех войнах был – империалистической, финской и Великой Отечественной, – рассказывает Анисья Диевна. – Вернулся с фронта живой, и опять за работу.

Зорко охранял лесные богатства и нетронутую природу и Поликарп Григорьевич. Он – настоящий таежник и сам любил наблюдать за птицами и зверями. Поликарп Григорьевич невысок, с белой окладистой бородой, живыми и добрыми глазами под кустистыми белесыми бровями. Как и все, кто живет на природе, он часто вставал с солнышком, едва показывалось оно из-за седых Уральских гор. Шел на бережок речки и усаживался там в уютном местечке. Лесные и речные обитатели тоже уже вставали. По бережку у воды шнырял кулик-сорока, иногда пролетали утки, канючили чайки. На быстрине, на текучей воде, то и дело выпрыгивали за мошкой проворные светлые и блестящие хариусы. Их широкие плавники на спинах в лучах солнца блестели всеми цветами радуги.

Дочь Дия Андреевича Лызлова – Анисья Диевна со своим мужем Поликарпом Григорьевичем Лызловым в день золотой свадьбы. Фото В. Мегалинского.

Судя по всему, Анисья Диевна и Поликарп Григорьевич остались довольны прожитой жизнью. Поликарп Григорьевич – фронтовик, имеет правительственные награды. Лызловы давно справили свою золотую свадьбу. Вырастили троих детей. Дочь Майя и сын Григорий тоже работают в Печоро-Илычском. Подрастают внуки. Их надо учить.

– Раньше отправишь детей на учебу в интернат – и горя не знаешь, – делится мыслями Анисья Диевна. – Сейчас труднее. В лесу школы нет. Надо отправлять в поселок Якшу. Хорошо, если есть родственники. А если их нет? И все равно детей надо учить. Может, и нам с ними придется ехать в поселок. А пока – на кордоне.

Кордон в тайге, прилегающие к нему лесные угодья раньше входили в состав Вологодской губернии. Даже название реки Печоры навевает думы о лесной глухомани, таежных дебрях, дремучих темно-зеленых хвойниках. Словно это вторая Угрюм-река, только в Европе. Здесь, в верховьях Печоры, проходила северо-восточная граница нашей губернии, и там, на просеке, стояла изба, которую называли Вологодской. У нас, на Севере, любая таежная изба, домик, охотничий стан, даже самое маленькое зимовье особо почитаемы людьми. В жилищах этих можно всегда укрыться от холода, заночевать. И потому лесные избушки берегли, относились к ним по-доброму.

Я давно слышал о Вологодской избе. А что с ней сейчас? Об этом решил узнать у Поликарпа Григорьевича. На письмо ответила Анисья Диевна. Ее мужу около 90 лет, и он плохо видит. «От кордона до Вологодской избы по тропе всего девять километров», – сообщила Анисья Диевна Лызлова. По нашим меркам совсем близко. Изба свой век отжила – столько лет минуло, а название места – Вологодское – сохранилось.

Сейчас заповедник понастроил новых избушек. И на одиннадцатом километре, и на двадцать первом, по тропе. Последняя называется Пристань. Есть избушка на речке Лунваж. В избушки эти приезжают сотрудники заповедника и изучают жизнь птиц и зверей, проводят работы по ботанике. Это летом.

Вологодская изба. Невелико событие. Но это тоже история. Жизнь не вечна не только у человека. Отрадно то, что и через сотню лет название места, где была изба – Вологодское, – сохранилось, не осталось безымянным. Оно сохранилось в памяти жителей тех мест: земледельцев, лесников, охотников, работников заповедника. Значит, люди, живущие здесь, помнят и уважают тех, с кем они когда-то были вместе, продолжают дружить и сотрудничать сейчас.

В 1996 году в жизни заповедных территорий Коми произошло важное событие. Национальный парк «Югыд-ва» Печоро-Илычского заповедника и прилегающие к нему территории буферной зоны были включены в список Всемирного культурного наследия как новый памятник под условным названием «Девственные леса Коми». Это – первый в России объект, вошедший в почетный список Всемирного наследия.

Здравствуй, солнце!

Заря охватила полнеба. То ли из-за края земли Колымской, то ли из морских глубин окиян-моря синего, словно сполохи северного сияния, бьют огненные лучи-стрелы. Они неугасимо ярки, словно пожар небесный. Огнем-полымем горит всходящее солнце. Заря вечерняя догоняла утреннюю. Незакатны июньские ночи севера. Солнце уже взошло, выкатилось из-за горизонта и сразу осветило лобастые купола седых Уральских гор приполярья, вершины отрогов, причудливые останцы, серые камни-валуны – «бараньи лбы», россыпи камней. Все светится, все великолепно и живописно. И небо голубое, и ясное, без облачка. Солнце, осветив распадки, заросшие хилым низкорослым леском, перевалило за хребет, за «Камень», и покатило дальше, к лесистым берегам Верхней Печоры, подступающим к самой воде. Лучи светила заскользили по вершине кряжистого великана-кедра с могучей кроной, забравшегося на береговую кручу, ударили по макушкам темно-зеленых островерхих пихт, пробились сквозь мохнатые лапы елей, листву чернолесья-подсада, растущего во втором ярусе леса, и бликами заиграли в прогалах на стволах красных сосен.